Моя душа болит. Как и сердце. Рассказ о прошлом разбередил мои раны, вскрыл их, заставил вновь кровоточить.
Я столько раз клялась себе, что больше не буду плакать. Что стану сильной. И вот что в итоге… Я снова реву… Мне снова больно… Так больно, что хочется вскрыть грудную клетку и вырвать свое сердце, чтобы больше никогда никого не любить.
Но дело ведь не в сердце. Совсем не в нем. Оно лишь символ.
Любовь это очень глубокое чувство, рожденное гормонами, не всегда одобренное разумом, но всегда вызывающее сильную тягу, а затем и глубокую привязанность к объекту.
От таких сильных чувств так просто не избавиться. Вырванное сердце не поможет.
Приложив ладонь к ноющему в груди сердцу, делаю глубокие вдохи. Закидываю голову к звёздному небу и какое-то время просто смотрю. Когда меня отпускает, захожу в дом. Сняв туфли, стараясь не шуметь, поднимаюсь наверх, заглядываю к сыну, поправляю на нем одеяло, после чего иду к себе. Быстро приняв душ, смыв косметику, ложусь в кровать. Сон долго не идёт. Я прокручиваю в голове разговор с Кириллом. Размышляю о том, правильно ли сделала, что всё ему рассказала.
Засыпаю ближе к утру. Измученная мыслями, несчастная и полностью разбитая.
Снится мне Егор. Во сне он молчаливо тяжело смотрит на меня своими равнодушно-холодными глазами. А потом говорит:
— Ни один мужчина больше не прикоснется к тебе после меня. Я всегда буду жить в твоей голове. И ты навсегда будешь принадлежать мне.
Меня охватывает такое отчаяние, такой сильный страх и безысходность, что я резко просыпаюсь с громко колотящимся сердцем, вся в слезах.
— Нет… нет… — шепчу непослушными губами. — Это всего лишь сон.
Да, всего лишь сон. Но слова Егора словно раскалённое клеймо обжигают мою душу. Даже будучи мертвым, он способен заставить меня обмирать от страха.
Снова заснуть надежды нет. Да и времени уже много, пора собираться на работу.
С гудящей головой встаю с постели и иду в ванную. Контрастный душ помогает прийти немного в себя. Бодрит и прогоняет остатки пугающего сна.
Сборы не занимают много времени. Я научилась быстро собираться и при этом выглядеть вполне сносно и по-деловому.
Легкий макияж, скрывающий темные круги под глазами и придающий коже здоровый вид. Высокий хвост, деловой костюм темно-синего цвета с юбкой-карандашом, черные туфли на шпильке, и я готова. Последним штрихом становятся любимые духи.
Данька еще спит, поэтому на работу я убегаю без завтрака. Есть мне в принципе после выпитого вчера алкоголя не хочется, а без сына завтрак и вовсе теряет смысл.
Уже по пути на работу вспоминаю про Матвея и про то, что забыла ему вчера написать. Беру в руки телефон и виновато морщусь. Четыре пропущенных звонка от Матвея и в два раза больше входящих сообщений.
Прочитав сообщения, пишу ответ.
«Матвей, привет. Прости, что вчера так внезапно уехала. Мне стало плохо от выпитого, тебя я не нашла, поэтому вызвала такси и уехала домой. Написать забыла. Телефон был на беззвучном. Извини, что заставила поволноваться».
Не дождавшись ответа, убираю телефон обратно в сумку.
Матвей, наверное, еще отсыпается, как проснется, ответит.
Первой моей просьбой, адресованной секретарю, становится добыча обезболивающего.
После аспирина становится легче, и мне удается сосредоточиться на работе. После трех непрерывных часов, проведенных за работой, приходит напоминание от Константина, что сегодня во второй половине дня у меня назначен деловой ужин с одним очень важным клиентом.
Приходится быстро доделывать работу и, собравшись, спешить в ресторан на встречу.
Встреча длится почти два часа, но по итогу я, довольная результатом, с подписанным договором покидаю ресторан. Ехать в офис уже смысла нет, поэтому говорю Андрею, чтобы вез домой.
По пути мне звонит Матвей. Отвечаю, и минут тридцать мы ведем с ним разговор. В конце я еще раз извиняюсь, что так внезапно исчезла вчера из клуба, и Матвей великодушно меня прощает. На такой доброй ноте мы прощаемся, и я, устало прикрыв глаза, остаток пути провожу в полудреме.
Глава 22
— Попался! — кричу я, поймав радостно визжащего Даньку, и начинаю его кружить.
— Еще! Еще! — просит сын.
— Александра, осторожнее. Он же тяжелый, — обеспокоенно говорит сидящая на диване и наблюдающая за нашим баловством Валентина Петровна.
Опускаю сына на пол, и он тут же бежит прятаться.
— Я считаю до пяти, — громко говорю, — не могу до десяти. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Я иду тебя искать.
Я знаю, где спрятался Данька, но специально ищу не в тех местах, чтобы продлить игру.
Чем ближе подхожу к двери, за которой притаился сын, тем сильнее меня разбирает смех.
Какой же Даня смешной и забавный. В прошлый раз он именно за этой дверью и прятался. Она его что, магнитом притягивает?
А еще он очень искренний и добрый у меня. Узнав, что Валентина Петровна приболела, он самостоятельно играл, чтобы няня могла отдохнуть на диване.
И только сейчас, когда я вернулась домой раньше, у него появился партнер по играм. Даньку это, конечно же, очень обрадовало, и он поспешил меня втянуть в игру.
— А кто это у нас тут за дверью? — распахнув дверь, спрашиваю у смеющегося сына. — Снова попался!
— Ты подглядывала, — сквозь смех обвиняет меня в жульничестве он.
— Не подглядывала. Всё по-честному, — говорю ему.
Услышав звонок, взмахом руки останавливаю собирающуюся встать с дивана няню.
— Я сама, — и уже сыну: — Даня, ты пока прячься, я скоро приду искать.
Сын послушно кивает, а я иду к двери. Снимаю трубку.
— Да.
— Привет. Пустишь? — голос Кирилла меня так удивляет, что я на пару секунд выпадаю из реальности.
Что он тут делает? Зачем приехал?
— Саша, — напоминает о себе Кирилл после затянувшейся паузы
— Я здесь. Заходи, — нажимаю кнопку открытия ворот. После чего открываю входную дверь и жду, пока появится нежданный гость. До последнего не верю, что он приехал ко мне домой.
— Привет, — еще раз здоровается со мной Кирилл, зайдя в дом.
— Привет, — тихо отвечаю. — Зачем ты приехал? Что-то случилось?
Может он по работе приехал? Странно конечно, но хоть какое-то объяснение. Другого я пока не нахожу для его визита.
— Хотел поговорить с тобой.
— Мы ведь уже всё выяснили, Кирилл. Я рассказала тебе всю правду, — не понимаю, о чем еще можно говорить. Тем более в моем доме, где находится мой сын.
— Думаю, ты о многом умолчала, — начинает говорить Кирилл, но я его перебиваю:
— Я умолчала лишь о том, что тебя точно не касается. Это личное, и говорить об этом я не стану. Ты хотел знать, почему я бросила тебя, я рассказала.
— Хорошо, ты вправе не говорить обо всем.
— Тогда зачем ты приехал?
— Хотел увидеть тебя. И познакомиться с твоим сыном, — просто, будто его слова не подобны взрыву бомбы, говорит Кирилл. И только сейчас, оглядев его, я замечаю в его руках большой пакет с эмблемой известного детского магазина.
Я так теряюсь от слов Кирилла и от того, что он, судя по пакету, купил Даньке подарок, что просто беззвучно растерянно пялюсь на него.
Это сон? Что вообще происходит?
— Я не понимаю… — говорю ему. — Зачем тебе знакомиться с моим сыном?
— Может, отложим этот разговор, мы уже не одни, — посмотрев мне за спину, тихо произносит Кирилл, а потом, улыбнувшись так, как когда-то улыбался мне, искренне, он говорит: — Привет. Ты, наверное, Данил?
Обернувшись, натыкаюсь на сына, что стоит в десяти шагах от нас и опасливо смотрит на гостя.
На вопрос Кирилла сын только кивает.
— А меня зовут Кирилл. Мы с твоей мамой вместе работаем, — всё так же с улыбкой доброжелательно говорит Кирилл. — Ты любишь машинки?
Теперь в глазах сына появляется интерес.
— Люблю, — отвечает Даня и приближается. Останавливается рядом со мной и, заметив пакет в руках гостя, неотрывно смотрит на него.
