Аккуратно ставит меня на пол. Регулирует воду. И, словно хищник, наблюдает за моим поведением. А я настолько устала бояться его, что решила просто расслабиться. Хотя бы на сегодня. На этот вечер. Скоро заберу девочек и всё вернётся на свои места. А пока разрешаю себе получать удовольствие.
Он моет мои волосы. Гладит по телу мыльными руками. И я умираю, получая от его движений микрооргазмы. Прохладная вода не тушит пожар от прикосновений, а, наоборот, разыгрывает мои ощущения.
— Ты называешь меня Сашей, — за шелестом воды плохо слышно его слова, но я прислушиваюсь.
— Тебе не нравится?
— Так называешь меня ты, Настя с Вероникой и моя мама. Больше никто. Ты знаешь, что моя мама русская? — Он разговаривает и аккуратно проводит руками по моему телу, как будто боится меня спугнуть.
— Нет, — тихо отвечаю и выгибаюсь навстречу его пальцам, что нечаянно задевают клитор.
— Вы подружитесь, — напрягаюсь от этого утверждения.
Просто мама Андрея с самого начала плохо меня воспринимала. Всегда критиковала. И вот только сейчас что-то сдвинулось. Она даже ни разу на девочек не пожаловалась практически за целый день.
Я не успеваю привыкнуть к самому Алексу, как он мне подсовывает свою маму. Как на это реагировать? Не знаю. Он наслаждается тем, что трогает меня, а я уже всё. Мне ничего не надо. Это, конечно, здорово, что есть имя, которым его называют только несколько человек, но… Чёрт тебя подери, Алекс Риверс! Сейчас ты пытаешься хоть немного, но привязать меня к себе этим.
— Я хочу поговорить про документы, — меня спасает то, что я стою спиной к нему и он не видит, на сколько мне сложно даются слова.
— Какие документы? — Издевается. Не может не понимать о чём я и всё равно издевается.
— Вторая часть, — напоминаю я.
— Так ты только для этого…
— Нет! И не смей так думать, — перебиваю и быстро разворачиваюсь, чтобы ударить зазнайку по лицу. Он ловит мою руку. Целует. И улыбается. Гадский провокатор!
— Вторая часть уже у твоего адвоката. Не переживай. Мы всё обсудили, и она знает, что делать, — сговорились, сволочи! Вот почему Мила мне ничего не сказала? Мы же с ней общались сегодня. — Мы разговаривали в конце дня, — вот, как он чувствует, о чем я думаю? — Она умная девочка — разберётся. Твой Андрей всё переоформил на любовницу. Мила, конечно, не рада, но у неё есть все данные и вернуть твою часть она сможет. А теперь иди ко мне. Я не хочу думать, что ты устроила всё это только ради денег. Побалуй меня хоть немного своим вниманием.
Я надулась. Серьёзно? Сам помогает Андрею, а я его балуй? Совсем из ума выжил. Стоило расслабиться и немного довериться, как меня тут же сожрать пытаются. Весь романтический бред из моей бедовой головушки смылся вместе с мылом в канализацию. Ни слова не говоря, выхожу из душа и сбегаю к себе в комнату. Алекс, конечно, пытается мне что-то объяснить, но бесполезно.
Хлопок дверью перед его носом говорит за меня. Выслушивать сейчас его объяснения не хочу. Он получил своё, я — своё. Квиты.
Беру телефон и набираю Аллу Валентиновну. Она не отвечает. Набираю снова. Девочки ещё не должны уснуть. Слишком рано. И уже собираюсь просто нагрянуть без предупреждения, как слышу:
— Мама. Мама это ты? — Фоном слышно, как бывшая свекровь кого-то отчитывает. И я моментально завожусь. Если она опять срывается на девочек, то больше никаких встреч без меня не получит.
— Да, Настя. Это я. Ну как вы там? Я приду через десять минут. Предупреди бабушку, чтобы она собрала ваши вещи, — еле сдерживаю своё бешенство и желание прямо сейчас высказать Алле Валентиновне всё, что думаю о её методах воспитания.
— Мы у папы. Ника плюётся. Бабушка сейчас хугается на кухне с тётей Ксюшей.
— Плюётся?
— Да. Сильно плюётся, — слышу возню, бульканье и телефон отключается.
Набираю снова. Телефон выключен. У папы… Плюётся. Настя так может назвать и простой плевок, но учитывая то бульканье перед отключением телефона, это рвота. Не помня себя, натягиваю первые попавшиеся вещи. Это футболка и какой-то спортивный костюм. Вылетаю из комнаты. И понимаю, что не знаю куда бежать.
Где? Где он живёт? Судорожно набираю номер телефона Андрея. Трубку не берёт. Уровень паники поднимается выше. Что там с девочками? Почему это произошло? Кровь гулко стучит в висках, и я совершенно не слышу, что мне говорит Алекс. Точно!
— Ты знаешь, где сейчас живёт Андрей? — Хватаюсь за мысль, как утопающий за соломинку.
— Знаю, — он смотрит на меня и явно не понимает, что случилось за те минут пять, что я была в своей комнате.
— Одевайся! Быстро! — Рявкаю на него. — Девочки там и Веронике плохо. Она блюёт! — Некогда мне подбирать сейчас слова и разводить политесы.
— Подожди. В смысле, они у Комарова?
— Если ты сейчас заткнёшься и очень быстро меня отвезёшь к нему, обещаю, что подумаю над предложением стать твоей любовницей. Хоть рабыней! Всё, что угодно, Алекс. Только побыстрее!
Натягиваю пуховик, ботинки и мнусь в ожидании у порога. Могла бы и сама уехать. В конце концов ключи от машины лежат у зеркала, но боюсь, даже зная адрес, не доеду.
Всю дорогу по очереди набираю то Аллу Валентиновну, то Андрея. У неё выключен, а бывший муж трубку не берёт. Алекс пытается успокоить, но его слова только ещё больше задевают и возбуждают беспокойство.
В моей голове произошло уже всё самое страшное, в разных вариантах и с разным концом. С каждым не отвеченным звонком я злюсь всё больше. Мы заезжаем во двор какой-то огромной многоэтажки. Несусь следом за Алексом. Нам везёт. Из парадной выходит полноватый мужчина и мы успеваем проскочить в двери.
Лифт и тёплые объятия Риверса. Он целует меня в макушку, а я утыкаюсь в него и дрожу. Пытаюсь согреться на его груди. Ничего не выходит. Меня, словно бьёт током. Разряд за разрядом. Руки сводит судорогой, а в животе поселился холод.
Почему я не слушала свою интуицию? Почему отпустила их? Знала же, что ничего хорошего ожидать не стоило. Выходим из лифта и идём по длинному коридору. Останавливаемся у толстенной двери. Она мне кажется практически бронированной. Я даже не слышу, как заливается звонок за дверью, хотя точно вижу, что Алекс вдавливает кнопку.
— Ну, наконец-то, мы вас уже час ждём, она заблевала мне всю квартиру — с претензией и недовольством говорит Ксения. Именно такой я её и запомнила. Слишком красивая. Холодная. И недовольная. — Ты?
— А кого ты ждала? — Я проталкиваю её в квартиру, и сама захожу. Да. Бесцеремонно. Но. Мне плевать! — Где мои дети? — Слишком громко и с напором.
— Мама! — Тут же выбегает ко мне Настя. Я расставляю руки и ловлю её в объятия.
— Где твоя сестра? — Обеспокоенно глажу свою малышку по голове.
— Она там, — тут же слезает она с рук и ведёт за руку в комнату. Я только и успеваю скинуть ботинки. Обстановка в квартире слишком холодная и дорогая. — Бабушка сказала, она спит.
Присаживаюсь на краешек золотистого дивана, так чтобы уместиться рядом с Никой, и ласково провожу по животику.
— Милая, поедем домой, — говорю тихо, стараясь резко не будить засоню. Она не реагирует. И тут я начинаю выцеплять взглядом детали. Влажная футболка. Запах, уже не резкий, но ощутимый. Её действительно тошнило. Кладу руку на лоб. Он горит. Смотрю на Настю. Она на меня. — Собирайся. Мы уезжаем, — она не спорит. Достаёт одежду и одевается. А я в это время всё пытаюсь разбудить младшую.
Она не открывает глаза, даже когда я тихонько приподнимаю её, не реагирует. Бледное личико и серые губки. Твою мать!
— Алекс! Вызывай скорую! — Кричу я и пытаюсь поскорее одеть Веронику. Настя помогает, но выходит у нас коряво. Буквально через секунду Риверс влетает в комнату. Смотрит на нас и подносит к уху телефон.
— Мы уже вызвали, — говорит Алла Валентиновна, появляясь в дверном проёме.
— Когда?
— Час назад.
— Выыыы! Вы почему мне не позвонили? Почему теряете время, когда вашей внучке плохо?
— Я смотрю, — она указывает на Алекса. — Зато ты времени даром не теряешь. Ещё не развелась, а уже трахаешься направо и налево. Не зря значит сын не хотел забирать детей. Значит это правда, что они от него?
