И что все они пытаются во мне разглядеть? Да, исцарапанная, лохматая, без макияжа… так я не с бала явилась…
— Ты расскажешь, что с тобой случилось? — попросила я, нарушая затянувшуюся паузу. — Когда мы… нас…
— Это потом. Ты простишь меня? — едва слышно спросил блондин.
— За что? — вскинула на него удивленный взгляд.
Я догадывалась за что, но не думала, что Макс настолько винит себя. Не его вина, что папаша у него миллионер. Его я точно не винила. Сама согласилась прокатиться — никто не заставлял. Видела, что парень не из бедных, могла догадаться, чем рискую.
Странное чувство, но здесь и сейчас, я хотела увидеть именно его. Ни самых родных маму и бабулю, а парня, из-за которого вляпалась в эту историю. Вот такого переживающего, с виной в глазах, не знающего как выпросить прощение. Все происходящее сейчас казалось таким правильным и уместным. Немного помятый, уставший Макс, уже не походивший на мажора, переставший поддевать и ехидничать, больше не казался недоступной звездой. Какой-то родной и уютный, точно мы друг друга всю жизнь знали. Почему-то была уверенна, что он не послал бы подальше девушку, как Рита, признавшуюся в беременности.
— Это все моя вина, Маша. Я сбежал от охраны… в тот день. Не хотел, чтобы нам с тобой мешали.
— В чем мешали? — просто повторила за ним, не вдумываясь в его слова и свой ответ.
— В этом, — Макс, наклонившись, коснулся легким поцелуем приоткрытых губ…
Глава 21. Признавательная… или «Дураки с тобой мы оба, дураки, Растеряли все что было сгоряча…»
(от лица Ани)
Сжимала телефон, еще слыша отголоски Машиного голоса, и не верила, что все позади. В прошлом эти два кошмарных дня, когда жила только страхом и надеждой. Дочка в безопасности и можно расслабиться. Эти два дня вряд ли сотрутся из памяти. Номер, который дала мама, так и не ответил, добавив новых страхов за дочку. Хорошо ненадолго, я не успела сойти с ума от переживаний, куда опять делась моя девочка. Виктор позвонил одному из братьев Шалых, и через пятнадцать минут я разговаривала с Машей. Плакала и смеялась от облегчения, не веря, что все обошлось. Виктор, поглядывая на меня с опаской, не спрашиваясь, завернул в кафе.
— Все закончилось, Аня, — он протянул платок и сам промокнул слезы. — Успокойся. Теперь можно не волноваться. Мы перехватим Шалых по дороге в Москву. Не получится, значит, наведаемся к Зубову. Скоро Маша будет с тобой. Я обещаю, что доставлю вас обеих домой.
Я не знала, кто этот Зубов. Маша упоминала эту фамилию, рассказывая без подробностей о парне, спасшем ее в лесу. Все откровенные разговоры, слезы, из-за пережитого ею, еще впереди.
Виктор заглушил двигатель, а я, не отдавая себе отчета, обняла его, радуясь, что все позади. Давно позабытое чувство лишь слегка всколыхнулось внутри и развеялось, как туман. Тело давно забыло, как это — быть с Виктором. Сейчас обнимала совершенно чужого мне человека просто от переполнявших меня эмоций. Он замер на мгновение, и руки бережно прижали к себе. Небритая прохладная щека коснулась шеи. Он невольно вдохнул мой запах. Именно мой, без духов и дезодорантов.
Под ладонями напряглись железные жгуты мышц. Запах, его знакомый, пробивающийся через аромат парфюмерной отдушки, кружил голову. Ощущение силы и надежности — вот что исходило от самого Виктора. Он всегда таким был. Вот чего мне всегда не хватало в других. Мужчины, которые пытались подкатывать ко мне, всегда проигрывали рядом с ним. Я ощущала себя идиоткой, забредшей на болото, где все зыбко ненадежно и вот-вот прорвется под ногами, и тебя затянет в самую трясину. Все оба раза уходила сама. И почему к самостоятельным женщинам вечно жмутся эти… сопляки- переростки. Можно подумать, сильным женщинам нужны слабые мужчины. Это же не выбор женщины быть сильной. Это вынужденное состояние.
Поймала себя на ощущении, что с Виктором вернула свое, давно потерянное. Слезы, которые мочили его джемпер, были не только от радости, но и непонятной грусти, что так много времени упущено не с теми и одной, когда свое было рядом. Этот мужчина — мой мужчина, не присвоенный из каприза, а проверено мой, долгое время мучил себя, мучил других. Но сейчас, обнимая меня, почувствовал ли, понял, что это я… та самая его женщина. Дошло ли до него, как дошло до меня, или мы снова разойдемся и больше никогда не увидимся.
— Успокойся. Все закончилось, — ладонь утешающе гладила по спине. — Сейчас ты выпьешь горячего чая и что-нибудь съешь, или сама попадешь в больницу, — он почти насильно вытащил меня из машины и повел к одному из типовых кафешек, которых теперь в каждом населенном пункте пруд пруди.
Я даже не сопротивлялась, следуя за ним по дорожке, по ступенькам, в двери… Вытирала на ходу слезы, стараясь не смотреть на встречных. Совершенно обессиленная, сейчас хотела лишь увидеть дочку и выспаться.
Виктор предлагал, спрашивал что-то, я только кивала, не вдумываясь в его слова. Послушно ковыряла в тарелке, поставленной передо мной, и отхлебывала из чашки. Спроси меня, что именно ем, я бы не ответила. Вкуса еды не чувствовала. Шумной обстановке не придавала значение.
— М-да, не «Марусенька», — посетовал на качество сервиса Виктор, решительно отодвигая блюдо, к которому едва притронулся.
— Любишь только хорошую еду, — констатировала факт.
Немного поев, почувствовала прилив сил и сонливость. Вяло водя вилкой, вырисовывала на блюде замысловатые узоры красным соусом.
— В этом мои привычки не изменились. Ты же помнишь? — Я поймала на себе пристальный взгляд. Подбородок лег на сцепленные в замок пальцы. — Ершова Аня… Анечка… Нюся…
— … имя какое-то кошачье, — повторила машинально я его вечную присказку из той, другой жизни.
— Помнишь, значит. Почему сразу не сказала кто ты? Что за игра, Аня? Я бы в любом случае помог тебе и твоей дочке.
— Нашей дочке, — поправила его. Скрывать правду больше не имело смысла: — Я тогда ждала тебя в общежитие, чтобы рассказать про беременность. Но пришел не ты, а Маринка. Она показала мне фото заявления в ЗАГС. Как ты заполнял бланк…
— И ты сбежала, ничего мне не рассказав, — он продолжал меня разглядывать, — из-за фотографий?
— Виктор, ты так легко поверил, что брат, которого я обняла — это мой парень, от которого я беременна. Ты не стал проверять. Может, ты искал повод, чтобы расстаться со мной, — напомнила ему его же откровения. — Чтобы я тебе тогда доказала? Тогда тестов на ДНК не было. И твои богатые родители не разрешили бы жениться на… бедной студентке. Да еще беременной.
— В любом случае ты должна была рассказать, — отчеканил он. И я с ним согласилась. Он отец и имел право знать правду. А дальше, что делать с правдой, его решение. — Почему ты не попросила помощь на дочку? Ты же жила на пособие и помощь матери.
— У тебя деньги были лишние? Решил помочь чужому ребенку! — не поверила я.
— Твоему ребенку, Аня. Твоему, а не чужому. Я был молодой и дурак, и решал быстрее, чем думал. Да, я ревновал к… Не представляешь как. Не подходил к твоему этому специально — боялся, что убью. Но потом меня отпустило. Я писал тебе. Когда узнал, что воспитываешь девочку одна, присылал переводы пару раз на твой адрес и имя. Они не вернулись…
Слушала и не верила. Я-то была уверенна, что Виктор счастлив с Мариной. Они отложили свадьбу, но потом все равно поженились.
— Я ничего не получала… никаких писем и денег, — растерянно смотрела на Виктора, уверенная, что он не шутит. Внезапно меня осенило, откуда мама брала деньги на дорогую, красивую коляску и игрушки Маше. — Это мама… говорила, что премию получила. Так вот откуда деньги…
Хотелось тут же набрать ее и выяснить, какого она тиранила меня и Машку, оскорбляла Виктора, если он пытался выяснить, что со мной, поговорить, помочь.
— Рад, что мы все выяснили. — Я заметила облегчение на его лице. С чего бы он ждал от меня скандала. Я и раньше не скандалила, или это его бывшие такие… темпераментные, орут при любой проблеме. Он точно прочитал у меня на лице мысли и невесело усмехнулся:- И как ты жила все это время?
