А я облизываю собственные, всё ещё сладкие от йогурта и поцелуев губы.
В знак согласия.
Глава двадцать четвёртая. Мир
Аврора явно не похожа на женщин, которые готовы терпеть рядом с собой последнего мудака для галочки и демонстрации статуса своим подружкам.
Значит, девочка просто запуталась и не смогла вовремя разглядеть гниль в своём дружке, у которого вообще-то на лице всё написано, можно даже рот не открывать.
Наивная доверчивая малышка.
— Ты дрожишь. Это можно считать согласием? — продолжаю гладить пальцами талию девочки и вызываю в ней новую волну приятных пальцам мурашек своим голосом возле аккуратного ушка.
— Отойди от меня, — резкая смена настроения слегка удивляет.
Честное слово, лучше бы я молчал.
Маленький дьяволенок шипит, отскакивает от меня и разворачивается так, чтобы начать делать во мне лишние дырки своим невероятно осуждающим взглядом.
— Не стыдно. Тебе всё нравилось, так что извинений не будет. Полотенце одолжишь, маленькая? — пальцы на ремень, чтобы ещё сильнее смутить Аврору, которая и без того кусает свои губы и радует меня тёмным блеском желания в глазах, когда блуждает ими по моим мышцам.
— Зачем тебе полотенце?
— А зачем ты мне душ из окна устроила? Не поеду же я на встречу с кефиром в волосах. Согласись, такой видок доверия не внушает.
— Ты! — опять огонь в глазах. Словно оцепенение полностью схлынуло. — Ты приставил ко мне охранников! Без моего согласия. Мне не нужно это все, я просто хочу вернуться к своей прежней жизни.
— Так, может, зря я этого урода выкинул? Прежняя жизнь всё-таки. Проверенный временем принц, да? Скажи, маленькая, он всегда к тебе за помощью бегает? Это твой типаж — маменькин сынок? — сам не понимаю, почему меня дико злит вся эта ситуация.
Наступаю на перепуганную такой сменой настроения девочку, оттесняю к стене и упираю ладони по обе стороны от её лица, загнав в ловушку собственных рук.
У меня какая-то дикая неконтролируемая потребность касаться этой малышки.
— Какая тебе разница вообще? — забавная она такая, когда храбриться пытается. Зубами в нижнюю губу впивается, а сама взглядом по сторонам бегает и ждёт, когда я перестану мешать ей дышать полной грудью.
Грудью, которая так соблазнительно обтянута тонкой тканью.
— Прощупываю почву. Понравиться тебе хочу, — склоняюсь ниже, дышу ей в губы, гася порыв толкнуть язык в этот влажный приоткрытый рот.
Держаться становится сложнее, когда девочка по привычке облизывает губы и кончиком языка нечаянно задевает мои.
Как будто током обоих.
— Без шансов. Отпусти меня, я принесу полотенце.
Отступаю, и малышка сразу исчезает из поля моего зрения, а я смотрю на открытую бутыль йогурта и думаю о том, что совсем не прочь продолжить слизывать эту сладкую дрянь с её кожи.
Любопытно, почему Аврора до сих пор не рассказала мне о звонке пропащей сестрицы. Мои парни пытались перехватить сигнал, но разговор оказался слишком коротким для установления точного местоположения. Надо бы попытать малышку на предмет предполагаемых укрытий, но перед этим не помешает холодный душ.
Ледяной. Чтобы наверняка.
— Постарайся не утонуть в моей ванной, — а она сама любезность. Протягивает мне полотенце и тут же резко отдёргивает руку, когда я нарочно касаюсь её пальцев.
— Ты такая милая. Потрешь мне спину? Боюсь, без тебя мне не справиться.
Как давно мне попадались женщины, которые краснеют от безобидного флирта? Целую вечность назад.
Обычно рядом вьются уверенные в себе прожженные охотницы за состоятельностью и статусом. А вот таких девочек они едят на завтрак.
— Большой мальчик, уж как-нибудь попытайся. До меня ведь справлялся.
Мне нравится с ней разговаривать. Нравится обмениваться такими вот колкостями, несмотря на то, что желание усадить малышку на какую-нибудь горизонтальную поверхность остро накатывает каждый раз, когда она открывает рот.
— Я не буду запирать дверь. Но учти — вход строго без белья.
Она хочет бросить что-то в ответ, но вместо этого пересиливает себя и поджимает губы, настороженно наблюдая за каждым движением. Будто боится, что я в любой момент могу наброситься на неё и поцелуями стереть любые возражения. Строго говоря, они бы сгорели после моих пальцев в нужных местах.
Рубашка испорчена, но в машине есть запасная, так что заменить труда не составит. Только до неё еще добраться надо. Придётся голым — на радость бабкам у подъезда. Или же вытребовать у девчонки что-нибудь в качестве компенсации. Не удивлюсь, если она со всем своим ехидством протянет мне что-нибудь розовое и со стразами, самого маленького размера из её гардероба.
Выхожу из ванной, накинув полотенце на волосы, и в меня тут же врезается тёплое тельце. Чувствую дыхание малышки на груди и прижимаю её ещё ближе, надавливаю на поясницу, второй рукой зарывшись в распущенные волосы, наматывая их так, чтобы девочка откинула голову.
— Я тебя сейчас поцелую, а ты спрячешь коготки и побудешь послушной девочкой, — большим пальцем поглаживаю сзади тонкую шею.
— И зачем мне слушаться?
— Потому что ты тоже этого хочешь, маленькая упрямица.
Она всхлипывает, когда я накрываю её губы. Уводит ладошки к моим плечам, но не пытается оттолкнуть, послушно позволяя моему языку скользить глубже. Одной рукой за пояс её пижамных штанов, вдавливая пальцы в ягодицу, вжимая девочку в своё тело так, что между нами ни одного лишнего миллиметра.
Поцелуи — настойчивее, касания — горячее. Малышка плавится в моих руках и своей отзывчивостью провоцирует на большее, но у меня осталось не так много времени в запасе, а быстрый перепих не принесет удовлетворения.
— Тише, обольстительница. Без шансов, да? Тебя выдало собственное тело, — она хлопает ресницами в непонимании и сама тянется ко мне за очередной порцией ласки, а я понимаю, что душ был недостаточно низких температур.
— Что?
— Прилипла, говорю, ко мне — не отодрать.
— Сам меня зажал… — обиженно фырчит и тут же пытается отодвинуться, вызывая у меня улыбку на лице.
— Хватит изображать из себя ёжика, колючки все
