того же дня я вновь собрала свои скромные пожитки и поехала отвоевывать квартиру. В придачу к одежде тащить пришлось ещё и сумку пирожков – мама категорически отказывалась отпускать меня без пропитания.
Ключ провернулся в замке, и я вновь очутилась в доме, без которого успела соскучиться. Запахи, шорохи, скрип половиц – здесь всё было привычным и родным. Даже дышалось как-то легче.
– Народ! Всем привет!
Я скинула обувь, да не на коврик, а абы как. Одна туфля осталась лежать на пороге, а вторая улетела в сторону кухни. Сидящий на пуфике кот проследил за полетом так незаинтересованно, словно только этого и ждал.
А вот удивленная парочка выглянула из своей комнаты.
– Ух ты, – изобразила Марго радость. – А мы думали, ты съехала.
– Да ну, глупости какие! Куда я от вас съеду? – Я беззаботно рассмеялась. – Мы же одна семья! Соскучилась без вас. Думаю, чего жить по отдельности, если нам вместе так хорошо.
Судя по кислым рожам, хорошо тут было только мне, причем радость напоминала скорее наркотический угар. Я посмотрела влюбленным взглядом на остолбеневшего Кирилла и проворковала:
– Солнышко, отнеси мои сумочки.
Между прочим, отнес. Под неодобрительное фырканье Марго, которая ничего не сказала, но дышала так тяжело, что из ушей чуть ли не валил пар. Я ловила настоящий кайф от всей этой ситуации.
Есть какое-то извращенное удовольствие в том, чтобы широченно улыбаться и видеть, что твоя улыбка вызывает у людей нервный тик.
Но горяченькое я оставила на ночь того же дня.
Так сказать, приступим к десерту.
Влюбленные голубки смотрели какой-то тупой сериал, когда я постучалась к ним в дверь. Никто не отозвался. Молчание – знак согласия, и я вошла в комнату.
Вошла, да. В пеньюаре на голое тело. Том самом пеньюаре, за который отдала целое состояние – и не пожалела об этом ни на секунду. Он был шикарен. Открытый, развратный, стекающий по коже мягким шелком.
Я села на стул, который поставила перед диваном. Нога на ногу. Пола приоткрылась, являя миру гладко выбритую промежность. Я глупо хихикнула и прикрылась, но Кирилл успел уловить самую сокровенную частичку моего тела.
– Так что насчет вашего предложения? – Накрутила локон на указательный палец.
– К-какого? – замялся этот тугодум.
Взгляд его вперился мне между ног. Ещё чуть-чуть, и глазами раздвинет колени. А вот Марго всё прекрасно поняла, потому что черты её лица ожесточились.
– Ты согласишься быть третьей? – не очень-то искренне обрадовалась она. – Как здорово.
Ага, настолько здорово, что её сейчас кондрашка хватит. Зрачки Марго по-кошачьи сузились, и скулы заострились сильнее прежнего. Кир перевел удивленный взгляд с меня на свою благоверную, открыл рот, чтобы задать вопрос. Но, не поверив своему счастью, заткнулся.
– Разумеется, соглашусь. Чего мнете причиндалы? – возмутилась я, поднимаясь со стула и элегантным движением скидывая с себя пеньюар. – Приступим? Солнышко, иди ко мне.
Кирилл безропотно приподнялся, словно находясь под гипнозом, но был остановлен Марго.
– Сиди, – приказала она, а сама встала.
Мы замерли напротив друг друга. Во мне не нашлось места для стыда. Почему я вообще должна кого-то стыдиться? Кир видел меня любой, обнаженной – в том числе. Про голозадое детство вместе с сестрой и упоминать не стоит.
– Начнем? – сестрица надвинулась почти вплотную.
Её нос соприкоснулся с моим. Где-то на фоне застонал от нетерпения Кирилл. Марго ожидала, что я отшатнусь или скривлюсь, но вместо этого я схватила её за талию, прижала к себе и страстно протянула в рот:
– Всегда мечтала поиметь собственную сестру, даже специально съехала от вас на пару деньков, чтобы сильнее возжелать. Кирюш, присоединяйся.
Стон сменился недоверчивым оханьем. Парень дернулся к нам. К сожалению, его эротическим фантазиям не суждено было осуществиться, потому что Марго перекосило от злости.
– Да иди ты… – вскрикнула сестрица и отпихнула меня. – Совсем чокнулась! Выметайся из нашей комнаты!
– Жаль, – усмехнулась я, эротично склоняясь к полу и подбирая пеньюар. – Кир, если захочешь продолжения, моя спальня всегда открыта.
Последнее, что я услышала перед тем, как закрыть за собой дверь, было раздраженное:
– Только попробуй подойти к ней, – брошенное Марго.
Разумеется, это далеко не победа в войне, но битва выиграна. А там придумаем и другие способы мести драгоценной сестренке. Если она думает, что способна запугать меня какими-то пошлыми намеками – не на ту напала.
Всё-таки стриптиз перед директором добавил мне раскованности. Нет ничего страшного в нагом теле. Незачем стыдиться того, чем наградила тебя природа.
…Этой ночью мне вновь снился Максим, но теперь он не спрашивал разрешения. Брал своё бесцеремонно, решительно. Стонал, прикусив губу.
– Ты принадлежишь мне, – шептал, намотав мои волосы на кулак. – Я хочу тебя. Ты – моя.
Моя…
Моя…
Это слово билось в грудной клетке, выламывая ребра. Оно звучало в унисон с движениями Скворцова, с тем, как он вспарывал моё тело своею мужественностью. Его губы накрыли мой сосок, ненасытно теребили, вызывая у меня слабые всхлипы. Мне не хватало его. Хотелось больше. Глубже. Сильнее.
Так, чтобы мир разлетелся на осколки, чтобы Скворцов тяжелее дышал мне в шею, чтобы его ладони крепче стискивали мои плечи. Чтобы удовольствие хлынуло в кровь, и один резкий толчок скрутил меня в оглушительном оргазме.
– Максим… – проскулила я, просыпаясь.
Надо сказать, в этот раз к стыду примешалось кое-что ещё.
Жажда.
Ненасытное желание получить своё как можно скорее.
* * *
Утром я пристально изучала Скворцова, который виднелся в глубине своего кабинета через приоткрытую дверь. Директор что-то печатал, а я залипала на него с самыми недобрыми намерениями. Эти чувственные губы и хищный профиль. Полнейшая расслабленность. Жар, который легко уловить на расстоянии.
Я таю от одной только близости с Максимом. Меня знобит, в голове путаются мысли. Это какая-то лихорадка.
– Ты в этом мире или можно закапывать? – Люда заговорила так близко и так внезапно, что я подпрыгнула на месте.
– Ты чего подкрадываешься?!
– А ты
