«Все пройдёт, когда я с ней разберусь!»
7 ГЛАВА. Белфаст. Однажды заканчиваются силы - 1 -
У Фелисы появился парень. Красивый, бойкий блондин, со спортивным телом и очаровательной улыбкой. Билли была в таком волнительном восторге от этого факта, что чуть было не расцеловала их обоих, а потом вспомнила кое что важное: возможно, вместе им не быть.
Билли следила за Тео, пока они гуляли по набережной: как он реагирует на Марка, который в одну минуту завоевал Боно, и бегал с мальчиком на плечах за хохочущей Фел; за Фел, которая даже в тринадцать предпочитала шумным играм мирные посиделки. Тео вдруг потерял легкость, стал неподъёмным, невыносимым. Если до появления сестры он вёл себя до странного просто, то после - превратился в конченого засранца. Он не отвечал на вопросы Боно, все время проводил в стороне и нарочито игнорировал Марка. Он сделал вид, что парня, который явно нравится Фел и может стать проблемой для её брака, не существует. И он стал грубее с Билли, стал таким, каким был в первую их встречу после его приезда.
Домой вернулись вместе с Марком, который, несмотря на уговоры Фел и Билли, наотрез отказался оставаться на ужин, пообещал Боно, что поиграет с ним в футбол и ушёл. Билли не знала точно, в курсе ли Марк планов Тео на Фел, но то, что чёрная кошка пробежала между мужчинами, она не сомневалась.
А потом случилось то, что однажды должно было случиться. Фел обняла Билли, когда они остались наедине, и прошептала:«Я, кажется, влюбилась! Как он тебе? Скажи, пожалуйста, что понравился!»
- Он замечательный! - ответила Билли, проводила Фел взглядом, налила себе виски и прямо со стаканом направилась в комнату Тео.
Ей было больно смотреть на счастливое лицо падчерецы. Впервые в жизни. Ей показалось, что она одна из последних на планете, имеет шанс быть счастливой, потому что с самой Билли, с Тео или с Пандорой всё уже и так кончено. Безнадёга. Сковывающая горло тоска. И отсутствие светлых мыслей.
Лучше положить голову на плаху, чем отдать жизнь Фел кому-то и разлучить её с первой любовью. Пусть Марк - не её судьба, не важно! Только нельзя отбирать у ребёнка мечту, вырывать с корнем, оставляя зияющие кровоточащие дыры.
Когда Билли вошла в его комнату без стука, он только начинал готовиться ко сну. Расстегнул четыре верхние пуговки, и медленно колупал пятую, глядя на разыгравшийся за окном мартовский дождь. И почему всё время льют дожди? После Испании Тео это коробило, будто всюду разлилась сырость, изгоняя его из Белфаста. В детстве город казался тёплым и приветливым, а теперь он выглядел мрачным. Как никогда мрачным. И за это тоже несла ответственность...
Тео повернулся к ней и посмотрел... испуганно. Будто она - охотник, а он - жертва. Обречённо и так же тоскливо, как смотрел на дождь. В пальцах Билли сжимала стакан с виски, в глазах решимость и злое удовлетворение. В темноте она будто светилось, так ему казалось. А он даже не мог понять, во что она одета... слишком очаровательная, чтобы быть правдой. И он решил, что спит.
Билли являлась к Тео во снах и всегда улыбалась, всегда гладила по голове с заботливым сочувствием, будто была ему матерью или близкой подругой. Будто он - её Хавьер, а самого Хавьера никогда не существовало. И это была не ревность к отцу. Это была робкая надежда, стать достойным этой красивой женщины. А утром он мечтал от неё избавиться. Всегда наступало утро.
Это была немая сцена. Долгая и мучительная сцена откровения.
- Что мне сделать, чтобы этот кошмар закончился? - спросила она, оказавшись совсем рядом. До ужаса близко. - Как освободить Фел, не разлучать её с Марком и не лишить всего?
- Почему ты думаешь, будто что-то можно сделать? - спросил он. Билли поморщилась.
- А если я... уйду. Только заберу девочек, Боно и уйду! Нам ничего не будет нужно! Деньги, дом, фирма... что угодно! Я смогу о них позаботиться...
- Какая молодец... - медленно произнёс Тео, бросил борьбу с пуговицей и повернулся к Билли всем корпусом.
Она его исключает, как опасный элемент из жизни его семьи. Считает, что они мешают ему жить. Забирает их, и думает, будто делает кому-то лучше! Считает себя центром мира, считает, что одна тащит всё, считает что... решит всё принеся себя в жертву! Высокомерие чистой воды. Самоуверенность! Глупость!
- Что угодно, Тео, - попросила она, снова как к ребёнку, снова с этим её взглядом и снова он не понимает, как далеко она сможет зайти в своей жертвенности.
- Что... угодно... что? - вкрадчиво поинтересовался он и сам не заметил, как на лице появилась эта дьявольская ухмылка, от которой почти всегда приходили не то в восторг, не то в ужас женщины. Билли в ответ махом допила виски, не поморщившись. - Ирландцы и правда много пьют.
- Ирландцы... и правда, - кивнула она, не решившись на спор.
- Ты вечно пьёшь виски с молоком, - мимолётный интерес на его лице был искренним, ему показалось необходимым "соскочить" с темы, лишь бы не дойти до самого ужасного места в их беседе. Места, на котором он сдастся, а она снова победит.
- Пью. Это вкусно. По-ирландски.
- Уверен, что это не так. Нет такого рецепта...
- Уверена, что ирландцев не интересует твоё мнение.
Они почему-то улыбнулись друг другу, будто этот разговор "на равных" был частью их обычной жизни. На секунду Билли перестала быть чьей-то мачехой, а Тео чьим-то "узурпатором".
- Как помочь ей? Что мне сделать?
- Что хочешь, - Тео пожал плечами, вернулся к дождю за окном и к своему удивлению понял, что он закончился.
Одинокие капли стекали, видимо, с крыши и проносились мимо, но это уже были последствия. Небо расчистилось и умытая луна предстала перед Белфастом во всей красе. Тео расстегнул последнюю пуговицу, а потом потянулся и распахнул окно. Сырой дождливый ветер тут же занял комнату, как свою собственную, пробрался под одежду и обдал кожу потоком мурашек, Билли поёжилась. В лёгком домашнем "сложносочинённом" платье, она быстро замёрзла на этом сквозняке, но была как никогда благодарна Тео. Без воздуха - она умирала, уже давно не могла жить в четырёх стенах, будто вечно стремилась на свободу.
- Я ничего не хочу, просто. Останови. Это.
- Мне просто интересно, - усмехнулся он. - предположим... что ты и правда "повинна" во всех бедах, что мир и правда крутится вокруг твоей персоны и бла-бла-бла, ну сама понимаешь, комплекс великой женщины и всё такое. Так вот, - он перевёл дух, снова развернулся к Билли и она, избегая его прямого уверенного взгляда опустила глаза. Они снова поменялись ролями, как это не прискорбно. - Куда ты, бл*ть, зайдёшь спасая чёртов мир? М? Добровольно и с улыбкой под меня ляжешь, в надежде, что найдёшь тем самым лекарство от всех болезней? Или свалишь к херам, и я резко всё решу? Может застрелишься? Ну это тоже вариант! А лучше сделаем это вместе, потому что я же тоже корень всех проблем, по твоему мнению! Так и погибать вместе? Да? ДА? Оба же виноваты! Ты же сама так считаешь, так чтоже нам вместе не уйти! Ты считаешь, будто я всё это придумал - ну убей меня! Ты считаешь, что стоит тебе слинять или принести себя в жертву - и всё закончится... так убей себя! Ты сама это придумала, не я.
Она моргнула и зажмурилась. Не боялась удара или ещё чего-то столь же низкого для мужчины, она боялась того, сколько в этих словах было неприкрытой, откровенной правды. Тео просто схватил иё за плечи, даже не сжимал кожу, просто держал на расстоянии согнутой в локте руки и пристально смотрел в глаза.
- Ты же пришла сюда... - начал он, уже мелко дрожа, и прижался к её лбу своим, чтобы не потерять ориентир. Теперь он чувствовал запах креазота, присущего виски, исходящий от Билли в перемешку с тонкими цветочными духами. Непонятная, неописуемо-странная смесь, которую ни от одной девушки не почувствуешь. - Чтобы дать мне.
