— Какой ты заботливый, — процедил, наливая в тарелку соус и отламывая кусок серого хлеба. — когда ты успел?
— Маринованное купил, — Рустам, довольный собой, жевал свою порцию и, раскинув руки по спинке дивана, смотрел на ночной город сквозь панорамные окна балкона, — пожарил на крыше.
— Откуда ключи?
— Места надо знать, — ухмыльнулся и, схватив со стола холодную и влажную банку с пивом, прижался к той губами.
— Глеб привет тебе передавал, — только сейчас Марат чувствует лёгкое облегчение. Его мысли постепенно переходят в другое русло, а перед глазами уже не так часто мелькает её безупречное лицо, — сказал, чтобы в гости заезжал.
— Спасибо, — карие глаза Рустама задерживаются на собеседнике, внимательно изучая мужественный профиль, — что за херня? — тычет пальцем ему туда, где прячется сонная артерия, — ты точно с Глебом был?
Марат вопросительно уставился на друга, и кончиками пальцев коснулся того же места на шее.
Дина...
Испытывая одновременно раздражение и удовлетворение, он не знал: улыбаться ему сейчас или злиться?
— Сильно? — поинтересовался, оттягивая воротник рубашки.
Ахренеть... он что? В таком виде вернулся за стол? И никто не заметил? Бред.
Бля...
— Да, в общем-то, нет. Под воротником...
— Но ты заметил, — переводит на него тяжёлый взгляд.
— Это так важно? — Рустам задумчиво трёт свою бороду, и Марат замечает, как дёргается у друга уголок губ.
Ему нечего ответить. Важно?
Смотря с какой стороны взглянуть.
Это двоякое чувство выводило из равновесия. Ему, в общем-то, плевать. Скрывать нечего. Но он играет в эти кошки-мышки лишь из-за Дины. Ей, судя по её поведению, есть что терять.
Или нет?
Или это просто долбаные принципы?
— Забей, — он отмахивается от Рустама и прижимается губами к алюминиевой банке, — нечего рассказывать.
— Уверен?
Этот хитрый прищур говорил сам за себя.
— Других тем нет? — вспылил Марат, в надежде, что друг потеряет интерес к царапинам на его шее, — как родители? Всё нормально?
Рустам тихо смеётся и качает головой.
Медведь. Это прозвище прицепилось к нему ещё со школьной скамьи. Годы идут, а Рустам всё больше становится похожим на этого хищника.
— А ты лис! — продолжает смеяться, — всё нормально. Родители через пару дней возвращаются. Мама, кажется, отдохнула на год вперёд! У неё стойкая аллергия на отцовскую родню!
Марат качает голово, усмехаясь. Хотелось бы и ему такую большую и шумную семью, как у Рустама. Нет, это не зависть.
Но в груди вновь поселяется тупая и ноющая боль.
Он с роду не знал своего отца. Того убили, когда его мама ещё была беременна им. Да и она чудом осталась жива. Это было заказное убийство. Отец был крупным бизнесменом, но, видимо, перешёл кому-то дорогу. Ему прострелили голову прямо за обеденным столом в его собственном ресторане.
Его мать в этот момент была в уборной. Но если бы не это, то скорее всего и её бы положили рядом. Беременная, она хоронила своего мужа. Она так часто говорит Марату, что тот очень похож на отца. Все, кто его знал, это утверждают. А глядя на фото папы, Марат понимал, что они не лгут. С того самого момента Глеб взял невестку под свою опеку. Он заменил Марату отца.
— А ты? К матери заезжал? Как она? — Рустам склоняет голову к плечу и участливо заглядывает другу в лицо.
Как? Дерьмово...
— Не очень, — отворачивается и нервно прокручивает на запястье ремешок часов.
Рус ничего не отвечает. Поджимает бородатый подбородок и пальцами разминает переносицу. Понимает, что Марату нелегко обсуждать это.
— Сегодня к ней не пустили. Завтра утром поеду. Ты же подстрахуешь?
— Спрашиваешь?
— Хорошо... — словно болванчик качает головой, погружаясь в свои мысли.
Хоть бы узнала. Хоть бы встретила его с улыбкой. Как сына, а не как чужого человека.
...
Дина
— То есть, ты хочешь сказать, что он просто привёз тебе документы?
— Да, чёрт возьми, Роберт! Документы! — я едва удержалась, чтобы не топнуть ногой. Его взгляд “я знаю, что ты мне врёшь”, заставлял моё сердце колотиться так быстро, что я чувствовала его биение собственными рёбрами, — они выпали из моей сумки, когда он подвозил меня на работу в день аварии!
Я врала. Напропалую.
Дина. Ты стала лгуньей.
— В такое время? — меня откровенно пугала та интонация, с которой он задавал мне вопросы.
— Эти документы нужны были мне с утра, а он не мог их привезти утром, Роб! Поэтому я попросила его привезти их вечером! Как только освободится!
— Конечно... — недобро усмехнулся, — нужно было обязательно пригласить его в дом. Ведь на улицу выйти было сложно. Да?
— Перестань, Роберт! Ты сейчас не прав! — мы ругались. И эта ссора не была похожа на все предыдущие. Она грозила перерасти в самый настоящий скандал.
— Серьёзно? — ещё одна нервная усмешка. Он шагнул в мою сторону, дёргая на шее галстук, — не прав?! Только я не вожу в дом баб, Дина! Может, и эти цветочки тоже от него?! — он зацепил рукой вазу со слегка пожухлыми пионами.
— Я никого не вожу, Роберт! Ты слышишь меня? — я стояла на своём, делая вид, что меня не пугает ни его реакция, ни поведение, ни обвинения в мою сторону. Если лгать, то лгать до конца.
— Дай мне телефон, — протянул руку, вцепившись в моё лицо недоверчивым взглядом.
Что?
— Что? — произнесла вслух, бросив короткий взгляд на сумочку, валявшуюся на банкетке в прихожей, — с ума сошёл? Ты собрался проверять мой телефон? Серьёзно, Роберт?!
— Дай мне свой телефон, Дина, — чуть тише. Но так, что вдоль моего хребта поползла мерзкая дрожь...
— Это паранойя, Роб. Ты... — Господи... это кошмарный сон? — ты настолько не доверяешь мне? Когда я давала тебе повод для того, чтобы ты сейчас обвинял меня в том, о чём я даже думать не смею?!
Мой голос зазвенел. Это было похоже на приступ тошноты. Удушья. Предсмертной агонии.
— Я просто сделаю один звонок, — процедил, делая глубокий вздох.
— Кому?
— Марату. Есть ещё кто-то, кого ты пускаешь в наш дом? — брызнул ядом, перед тем как сделать ещё один шаг в мою сторону.
Я буквально слышала, как трескается пол под моими ногами. Словно сухая земля. Нет. Тонкий лёд ранней зимой. Но под ним... я знала, что под ним меня не ждёт ничего хорошего.
Я ведь почистила телефон? Кажется, почистила. Там ничего нет. Пусто. Ноль. Но я слышала, как он завибрировал в моей сумочке перед тем, как мы переступили порог квартиры. И если это ОН, то...
То, что?
Я даже представить себе не могла исход этого вечера.
Мой подбородок задрожал. Обида и страх разгоняли кровь по моим венам. Я задыхалась. В прямом смысле.
— Хорошо, — прохрипела, отступая к банкетке, — если тебя не смущает перспектива опозориться... — пропихнула ком в глотке.
— Я разберусь сам со своими перспективами, — выплюнул, продолжая держать на весу свою ладонь.
— Тогда может, потерпишь до завтра? Ты время видел? Телефон от тебя не сбежит...
Попытка оттянуть неизбежное успешно провалилась.
Он всё ещё ждал мой мобильный, упрямо поджав свои губы.
Я всеми силами пыталась держать себя в руках.
Дура! Идиотка! Кому нужна твоя правда?!
Это не мудро, Дина... это просто верх твоего тупизма, честное слово!
Зачем?! Зачем ты вообще произносила его имя?! Почему не придумала что-то другое?! Курьер... сантехник...
Это всё не подходило. Соседка видела высокого мужчину в костюме. Вряд ли сантехники чинят краны в галстуках. И я ещё должна радоваться, что на лестничной клетке у нас нет никаких камер.
Соседка... это наверняка Людмила Евгеньевна... дотошная дамочка преклонных лет, которая засунет свой нос в любую... щель.
Поэтому я не придумала ничего лучше, чем назвать ЕГО имя. С самым невинным выражением лица. До последнего надеялась, что личность Марата не вызовет у Роберта подозрений. Отталкивалась от противного.
