и, замахнувшись, припечатает его кулаком.
– Слава, – зову его я. – На хрен его! Идём, нужно ей желудок промыть, – говорю я, и друг разворачивается и идёт к Алисе.
– На месте стоим, если не хотим получить пулю в лоб, – пробасил я и шаг за шагом, не убирая пистолета, иду к машине.
Слава открыл заднюю дверь, и я, взяв Алису на руки, сел с ней на заднее сидение. Слава закрыл дверь и сел за руль.
Я прижал Алису к своей груди и гладил её по волосам. Она уже начала дрожать, и я накрыл её своей курткой.
– Мне плохо, – едва слышно сказала она и протёрлась щекой об мою футболку.
– Потерпи, малышка, – поцеловал её в макушку. – Скоро будем дома.
Слава, бросив обеспокоенный взгляд в зеркало заднего вида, ускорился.
Доехав до дома, я быстрым шагом зашёл в дом, уложил Алису на диван и достал аптечку, Слава приготовил раствор и отнёс девушку в ванную.
Она сейчас как безмолвная кукла, но нам удалось очистить её желудок. Раздели и уложили в гостевую спальню, просидели рядом, пока её дыхание не стало ровным, и она перестала болезненно стонать.
– Нам прилетит, мало не покажется, – пробубнил Слава, когда мы уже сидели на ступеньках дома.
После того, как мы отнесли Алису в спальню, я промыл ему рану, что оказалась и вправду царапиной, когда есть с чем сравнить.
– Мы не могли по другому, – говорю я, прикуривая сигарету.
– Но могли, – выдыхает он.
Пара минут молчания, слышно лишь тлеющую бумагу сигарет и шелест листьев на деревьях.
– Надо ее проверить. Возможно, ее еще вырвет, – говорит друг.
– Я пойду, – встаю и, затушив окурок, направляюсь в дом.
Алиса проспала весь остаток ночи. А мы молча наблюдали за ней, сторожили, беспокоились, как ни за кого и никогда. Не знаю, как Слава, но я ни капли не жалею, что положили хрен на дело и помчался спасать её аппетитную задницу.
Но утром нам придётся поговорить и принять решение.
Алиса
– Я поимел столько женщин, – слышу голос на краю сознания. – По щелчку пальцев падали к моим ногам, – каждое слово, как кусок испорченного яблока. – А ты, русская шлюха, нос воротишь, – тем времен продолжает противный голос. – Кем ты себя возомнила?! За такие подарки ты должна молить, чтобы я свой член достал. Просить меня дать тебе отсосать. Ну ничего, я возьму свое, хочешь ты этого или нет, – обладатель голоса протянул свои руки и коснулся моих голых ног.
Резко распахнула глаза и вскочила, как от тяжёлого удара. Ком в горле не даёт нормально дышать, а сухость во рту просто адская. Сделав усилие над собой, я все же смогла глубоко вдохнуть и осмотреться.
Обнаружила себе на широкой кровати, застеленной серым бельём. Незнакомая комната вселяет ужас, и в голове возникают картинки возможного неприятного завершения вечера. Но в нос ударяет запах, знакомый запах. И он исходит от футболки на мне. Берусь двумя пальцами за приятную на ощупь ткань и подношу к носу – Герман.
Бешено колотящееся сердце начинает успокаивать свои удары. Повторно прохожусь взглядом по комнате и ловлю детали, что подтверждают мои догадки, – я у Германа дома.
Этот факт определённо успокаивает, и я падаю головой на мягкую подушку. Вчерашние события никак не хотят выстраиваться в ряд. Кроме всплывших выше упомянутых фраз в голове ничего. Темнота и пустота. Последнее, что помню, это как возле нашего с Катей стола из ниоткуда появился Фабио. Он попросил прощения и предложил угостить нас коктейлем. А после первого глотка в глазах начало двоиться, а дальше и вовсе ничего.
Вставать из-под тёплого одеяла страшно, но и лежать тут вечно не вариант. Так что я откидываю его и встаю с кровати. Голова закружилась, и мне приходится на пару секунд вцепиться в край прикроватной тумбочки, чтобы не упасть.
Комнатная прохлада окутывает все тело, заставляя кожу покрыться мурашками. Но это ничего по сравнению с тем, что я понимаю – под футболкой, что достает мне почти до колен, ничего нет.
«Давай, детка, в мокром платье спать неприятно», – всплывает в голове голос Славы.
Осматриваю комнату ещё раз, нет никаких признаков Славы. Вон фотография Германа в солдатской форме, на спинке стула висит его кожаная куртка, я ни с чем её не спутаю.
Надо просто выйти из этой комнаты и узнать всё. Главное, что я не у Фабио дома, это радует даже больше, чем то, что я без трусиков.
Подкрадываюсь на цыпочках к двери и прикладываю ухо к твёрдой поверхности, но по ту сторону тишина. Глубоко вдыхаю и открываю дверь, в коридоре прохладнее, чем в комнате. Даже чувствую свежий воздух, что означает, что где-то открыто окно.
Обнимаю себя за плечи и, ступая босыми ногами по холодному полу, направляюсь туда, откуда идёт едва слышное звяканье посуды. Как партизан подкрадываюсь, и звуки становятся всё громче, ближе.
Выглядываю из-за угла и вижу, как Герман суетится у кофейного аппарата. На нём только чёрные треники, и я пару секунд любуюсь широкими плечами и играющими мускулами на его спине. Короткие волосы ещё влажные, видимо, после душа, отчего они кажутся темнее.
Не могу решится сказать простое «доброе утро», а ещё я пока не поняла, какие чувства испытываю от того, что я проснулась у него дома в одной только футболке. Его футболке. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что разделась я не сама. Я даже не помню, как из клуба вышла, не то что самой раздеться. И, вообще, стоит вопрос, как я тут оказалась? И чем всё-таки закончился вечер? Надеюсь, не как в прошлый раз.
Пока я стояла, ёжась от доносящегося из открытого окна холода и не решалась открыть рот, меня опередили.
– Детка?! – прозвучал голос Славы. – Ты почему встала? – спрашивает он, чем привлекает внимание Германа.
Меня раскрыли!
Алиса
Смотрю на Германа, потом на Славу с бумажным пакетом в руках, и будто язык прилип к небу, и слова из себя выдавить не могу.
– Как ты себя чувствуешь, малышка? – спрашивает Герман и делает шаг в мою сторону.
– Голова не кружится? Не тошнит? – интересуется Слава.
Он ставит пакет на стол и подходит к нам с Германом.
– Почему я здесь? – игнорирую их вопросы. – Почему я голая, и что вы со мной сделали?
Нервничаю, из-за этого мой тон немного грубый, но ничего, им полезно.
– Что мы с тобой сделали? – усмехается Слава. – Нет, ты слышал? – толкает локтем Германа.
– Не начинай, – шипит он на Славу. – Малышка, что
