тянет гласные, когда называет меня так. — Ты кое-что забыла.
Взяв мою правую руку, подносит ее к лицу.
— На твоем пальчике мое кольцо. В твоем паспорте моя фамилия, — захват шеи становится жестче.
— Ты моя, и чем быстрее ты покоришься и станешь более сговорчивой, тем легче тебе будет, — вторую руку Батур запускает в вырез платья, заставляя меня сильнее прогнуться в пояснице. Когда он сжимает грудь, я закусываю до боли губу, чтобы не застонать от наслаждения. Я, наверное, больная мазохистка, если получаю удовольствие от ласк мужчины, который вчера на моих глазах трахал другую. У меня нет сил и желания его оттолкнуть. Я сдаюсь ему.
— Умница, моя девочка, — сказав это, он отпускает меня, поправляет джинсы и снова подает мне руку. На этот раз принимаю. — Пойдем, нас заждались.
Дом уже не кажется таким чужим и враждебным, как в первый мой визит. Когда мы спускаемся по широкой мраморной лестнице, в гостиной уже накрыт большой стол. Метин с женой возбужденно что-то обсуждают. Батур отодвигает стул, помогая мне сесть, и занимает место рядом. Рюзгара за столом нет.
— А вот и виновница торжества изволила проснуться, — Берна от переполнившей ее желчи усидеть на месте не может.
— Не поняла?
— Завтрак у нас в восемь утра, без опозданий.
— Молодоженам можно и поспать подольше после первой брачной ночи, — расправив плечи, парирую наглой девице.
Знать, что наша ночка прошла совсем не так, как у нормальных новобрачных, ей не обязательно. Батур пишет сообщение в телефоне и делает вид, что его происходящая за столом перепалка не касается. Хотя я вижу, что он с трудом сдерживает улыбку.
— На, полюбуйся, сегодня ты главная героиня интернета, — Берна протягивает мне планшет.
Листая новостную ленту, выдыхаю с облегчением, потому что ничего плохого журналисты не написали. Я боялась, что наш поцелуй с Андреем просочится в прессу. Батур нависает сверху, приблизившись так близко, что волоски на шее шевелятся от его дыхания. Прочитав новости, муж целует меня в висок и с гордым удовлетворенным видом начинает есть. Берна выдергивает из моих рук планшет.
— Все новости о тебе. Кто такая, откуда появилась. Как они с Батуром познакомились. Пара года, самые красивые молодожены. Обо мне ни слова, и на всех фотографиях я какая-то толстая.
— Ну что выросло, то выросло. Фотограф не виноват, что ты ночью к холодильнику бегаешь, — щипает Метин жену за бока и сотрясается от смеха.
Берна недовольно фыркает от шутки Метина и, состроив обиженное лицо, намазывает джем на хрустящий тост. Потом снова включает планшет и зачитывает заголовки статей.
— «Чета Юксель пожертвовала все подаренные деньги на благотворительность — вот с кого надо брать пример». «У Марины Юксель можно поучиться принятию себя. Она не стесняется и не прячет шрам на лице, доказывая, что каждый человек может найти свою любовь». «Платье Марины Юксель — новый тренд в свадебной моде». Вы это слышали? Кто пишет эти статейки? Бездарные журналисты, — женщина не успокаивается, даже роняет нож от возмущения.
Заменить упавший прибор приходит горничная, с которой развлекался мой новоявленный супруг. С этого момента кудахтанья Берны пролетают мимо ушей. Я внимательно наблюдаю за горничной, за каждым ее взглядом и жестом. Если бы я не знала наверняка, что между ними есть связь, наверное, и не обратила бы внимания на поведение Аллы. Что она меняет тарелку Батуру дольше, чем другим. Что она успевает уже несколько раз наклониться перед его лицом, сверкнув декольте, эротично ему улыбнуться, задеть рукой плечо, и все это на моих глазах. Батур на ее уловки не реагирует, спокойно продолжая завтракать. То ли я себя слишком накручиваю, то ли здесь все слепые.
— Берна, честно, не понимаю твоего возмущения. Все как ты и хотела. Одни сплошные хвалебные отзывы о свадьбе. Ни одной заказной порочащей нас статьи. Или тебя злит, что все внимание приковано к моей шикарной жене? Привыкай. Так теперь будет всегда.
В голосе Батура мне слышатся нотки гордости за меня. Мне приятно от его слов, но прощать его не собираюсь. Увидев на столе тарелку с сырниками, тянусь за своим любимым лакомством.
— Я узнал у твоего отца, что ты ешь на завтрак, и приказал каждое утро готовить для тебя сырники. Хотел, чтобы ты скорее почувствовала себя как дома, — невозмутимо говорит Батур.
Поперхнувшись от услышанного, прокашливаюсь и смотрю на мужа удивленными глазами. Вот как его понять, то набрасывается с поцелуями и проявляет заботу, то называет наш брак фиктивным и спит с другой женщиной.
— Как мило, — улыбка Берны сейчас напоминает оскал. Но строгий взгляд Батура мгновенно заставляет ее замолчать и уткнуться в тарелку.
— Марина, проводи меня, — закончив завтрак, муж небрежно бросает салфетку на стол.
Мы встаем и выходим из дома. Батур кладет руку на мое плечо, прижав к себе, целует в висок. Отстраняюсь, чем вызываю у него удивление.
— А с Рюзгаром все хорошо? Его не было за завтраком.
— Ты много внимания уделяешь ему. Мне не нравится, — хмурится. — Я сейчас уеду по делам. Вернусь вечером, как раз успею на прием.
— Опять прием? — подхожу к нему ближе, чтобы ощущать ярче запах его пряного парфюма. Я становлюсь зависимой от его аромата.
— Будем сегодня отмечать свадьбу в кругу родственников. Необходимо поближе познакомиться с семьей. Тебя ведь никто не знает.
— В этом доме что ни день, то праздник. Я так сопьюсь.
Он так искренне улыбается, весь его строгий и неприступный образ рушится. И таким он мне нравится гораздо больше.
— В комнате я оставил кредитку. Ни в чем себе не отказывай. Моя жена должна быть самой красивой.
Он пропускает сквозь пальцы мои локоны и любуется, как они переливаются на солнце.
— Только у меня есть одно условие.
— Удивительно, что только одно, — сложив руки на груди, говорю я.
— Платье не должно быть
