А потом пришла домой, а в голове и листок на двое делить не надо, и так всё понятно, кто засел и всё собою занял. Немногословный, но чёткий, уверенный и добрый, чертовски красивый и притягательный, а эти губы…
Не удержалась. Написала снова. Страшно было, вид у него… не похож он на того, кто в отношения ныряет. Но он так смотрел, так в руках держал. Плюнула и что думала то и написала. Может слишком откровенно получилось, но тогда показалось что норм.
Среди ночи проснулась и удалять полезла, сном неприятным навеянная, а там от него ответ.
Жду теперь обед, как дурочка, обещал заехать, сказал одеться поудобнее. Кино какое-то. Не верю.
— Ми-и-ил? Завтрак остыл! — снова торопит мама заставляя с подогретого пьедестала подняться.
— И-иду!
Что может быть удобнее джинсовых шорт и топа? Правильно- ничего! Перебрав все имеющееся платья и сарафаны, ни одно нельзя было отнести к разряду — удобное, поэтому выбираю всё тот же беспроигрышный вариант, из которого летом не вылезаю.
"Через пятнадцать минут буду, готова?" присылает, а я уже, как уж на сковороде — извелась вся. Мамин вкуснейший и нежный омлет впервые полностью осилить не смогла. Мы же не гуляли с ним, это впервые. Волнительно, аж дух перехватывает. В окно всё выглядываю. Пусто.
"На месте. Купальник возьми" читаю, улыбаюсь, и в пятый раз расчесав волосы хватаю джинсовку, на случай неожиданного похолодания и вылетаю. Не привыкла еще, что лето сюда раньше приходит.
— Мам, я гулять! Пока. — уношусь, но у двери в спину расспросы вонзаются.
— Куда и с кем? — Вытирая полотенцем вилку спрашивает мама.
— Со знакомым хорошим. — губы поджимаю и на месте устоять не могу, от предвкушения пританцовываю.
— Мил, телефон заряжен-то? Мне уже волнительно за тебя… после того случая.
— Все заряжено, я вечером буду. Не волнуйся! Смотри как жарко на улице.
— Но мы в центр собирались, все вместе… — все вместе, это тот редкий случай, когда и папа присутствует, но впервые мне хочется другого, до дрожи хочется.
— Я уже пообещала, мам! До скорого. — ответа не дожидаюсь и бегу к воротам. Пока они разъезжаются, еще раз не добрым словом папу вспоминаю.
А потом вижу его улыбающегося в открытом окне и несусь со всех ног, позабыв о том, что обещала себе не напирать, и так то сообщение лишним считаю, один поцелуй еще ни о чём не говорит.
— Запрыгивай. — кивает он и перегнувшись открывает для меня дверь, в которую я быстро юркаю и оказываюсь на соседнем сидении. Слишком быстро. Вдыхаю глубже. Ну привет.
Олег смотрит на меня улыбаясь, даже не смотрит, а рассматривает, скользит по всем участкам лица, и бегло ниже. А потом тянется и запечатывает поцелуй. Вкушаю, пробую, мягкостью его упиваюсь. До дрожи его поцелуи, оказывается, даже когда языки при каждом остаются всё равно офигенно ощущается.
— На Фиоленте была? — спрашивает отстранившись, но еще на моей стороне находясь.
— Нет… я же недавно переехала… думали летом туда съездить. Говорят там красиво.
— Очень! Купальник взяла? Ты не ответила.
— Да. — улыбаюсь. Как он сечет всё.
— У тебя настроение хорошее. — резюмирую, выглядит он сегодня по-другому. Всё та же сдержанность, но глаза горят и весельем обдают.
— Да! Сегодня отмечаем. — улыбается он так, как я еще не видела.
— Правда? Что? — разворачиваюсь к нему вся во внимании внимать и упираясь в консоль голыми коленками. Он тут же замечает, смотрит туда, сглатывает.
— Я в магаз сьездить не успел, вместе поедим, ок?
— Хорошо. А что купить надо? Много? Ато я без списка не хожу, всегда не то, что надо в корзине оказывается. — шучу я и снова замечаю как он съедает мою улыбку и лицо глазами. Кладет ладонь на коленку и чуть сдавливает вдыхая глубже.
Каждое его касание, такое мимолетное- но такое для меня явное и крышесносное, что я стараюсь запомнить и отложить его как что-то дорогое и ценное.
— Глаз не оторвать, какая! — выдыхает и на лобовое переключается. Я хихикаю и накрываю его руку своей.
— Пристегивайся! На выезде заедем, там большой маркет есть. — говорит и убирает руку переложив ее на руль.
— Хорошо. — соглашаюсь.
Так мы и едем, оба с улыбками, с открытыми окнами, вдыхая теплый морской воздух смешанный с нашими чувствами.
— Здесь выходим, пройтись немного надо. — снова с этой хитрой улыбкой смотрит. Выходит и к моей двери идёт, дверь мне открывает. От таких ухаживаний, чувствую себя главной героиней в романтической драме, и декорации соответсвующие, неописуемые вид, к которому мы, наверное, и направляемся. Нравится! Как же нравится!
— Я свой возьму, давай сюда еще что-то положим. Он пустой. — открыв цветастый рюкзак показываю его содержимое, которое на дне бултыхается.
— Я уже всё в свой сложил. — указывает на тот, что мы тоже в магазине купили, доверху набитый.
— Идём? — закидывает его на плечо и берет меня за руку. Тёплая, крепкая. Киваю, и свой закидываю. Не привычно так идти, мы в тандеме, это плотное касание живот скручивает и во рту всё пересохнуть заставляет. А еще как посмотрит, хоть бери и плачь от всех этих эмоций новых.
— Хорошо что в кроссах, нам придется немного походить. — усмехается. — Не против? — и к обрыву меня подводит.
— Нет. — говорю я, и вниз смотрю. — Ах-х-х, вырывается из меня, и ветер снизу подхваченный срывает этот пораженный восклик и с собой в неизвестном направлении уносит.
Олег крепче руку сжимает. Ближе подходит. Жаром тела обдаёт, потому, что плечами касаемся. Тут не души, минут двадцать ехали, ни машины ни людей не видела.
Что хочешь делай — я ко всему готова!
— Правда красиво? — говорит завороженно вдаль вглядываясь.
35
Олег
— Правда красиво? — не спрашиваю, констатирую. Тыщу лет здесь не был. Последний раз, наверное, когда еще Макс был.
— Олег? Мы что туда спускаться будем? — смотрит то вниз, то на меня испуганно.
Это с этого места, кажется, что спуск крутой, на самом деле там легко, главное не соскользнуть, а то можно и на заднице пару метров проехаться.
Мы так с Максом как-то раз спустились, до половины долетели, пока за кочергу не зацепился. Осенью было, когда всё текло от дождей. Получали мы тогда от мамы оба, вещи — в хлам.
— Боишься? — подначиваю. Забавляет меня, на руках готов нести, всё равно пушинка.
— Я, нет. Просто тут… как то… это же обрыв, Олег!
Меня аж передергивает, когда вот так по имени называет. Будто не я, не меня, не со мной. Миражная моя девочка.
— Видишь там пляж какой, — на выглядывающую из-за огромного камня часть с песком показываю. Ведет взглядом за пальцем. Всматривается. — Оно стоит того. Поверь! — подбадриваю. И за руку веду.
— За мной иди, просто аккуратно ступай, и если высоты боишься — старайся вниз не смотреть.
От былой улыбки не осталось и следа, но я веду, в глазах испуг правда читаю, волосы назад закинула, брови свела, сконцентрированная максимально.
Начинаем. Показываю как ногу ставить правильно надо, и иду вперёд, но чуть боком к ней, с рукой вытянутой. Присматриваю. Страхую.
Мила за траву, еще солнцем не спаленную, держится, под ноги смотрит, осторожно переступает. И я всё на нее оглядываюсь, самому бы не сорваться, так как глаз оторвать от нее невозможно. Стройные и красивые ноги, в этих шортах, еще длиннее кажутся, полоска живота, которая чуть расширяется когда она дёргается от перепадов тропы, грудь, которая от этих резких движений то обтягивается футболкой максимально, то почти скрывается. Аттракцион — закачаешься. До треска в штанах соблазнительная. Как могу, отгоняю эти мысли… рано. И она совсем маленькая. Знал. Понимал. Терплю и терпеть буду. Зарёкся.
— Отдохнём? — спрашиваю спустя минут десять нашего спуска. Здесь однозначно легче спускаться, чем подыматься, но представляю как от такого напряжения, тем более впервые, ноги болят, сам ощущаю.
Глазища наконец-то на меня свои подымает и больше чем на секунду задерживается. Думал голубее уже быть не может, ошибся. Голубая лагуна отдыхает.
