дома была открыта. Кажется, что я была здесь много лет назад, а всего-то прошло несколько дней, как я вернулась с пробежки и увидела кровавую драку.
— Вы это серьезно? Данил, то ты задумал? Она совсем ребенок еще.
— Меня не волнует твое мнение, так что стой молча. Влада, у тебя десять минут, время пошло.
— Нет, я хочу знать, это правда? Права, что вы поженились?
— О, как оперативно работает разведка. Какая сорока на хвосте принесла?
— Я серьезно спрашиваю.
— Правда: я, в отличие от некоторых шлюх, верен себе и отвечаю за поступки.
Марина начала с претензий, глаза опухшие, она стояла на лестнице, скрестив руки на груди, вид, конечно, у нее был не очень. Слава наверняка приложил руку. И как я раньше жила в своем мире и не замечала, что у них не так все складно?
Прошла по лестнице мимо сестры, та кинулась за мной следом.
— Влада, Влада, это серьезно? И ты согласилась?
Она дернула меня на плечо, заглядывая в глаза.
— Да, серьезно, и я согласилась, — сама не знаю, зачем так ответила, показала кольцо на пальце.
Марина побледнела, сжала губы, сделала шаг назад, я пошла в свою комнату. Достав из шкафа свой старый чемодан, начала бросать него вещи, обувь, учебники, тетрадки.
— Ты разве не понимаешь, что он все это специально, чтоб насолить мне и Славке, мстит за прошлое?
— Я не знаю, что там у вас было в прошлом, но слышала сама, своими ушами, как твой муж отдавал приказ схватить меня и увезти на дачу. Это что, тоже месть?
Сорвалась, выкрикнула все слова Марине в лицо, та дернулась назад, словно от удара, побледнела еще больше, но взяла себя в руки.
— Ты, наверное, неправильно поняла, нужно его дождаться, он все объяснит, но тебе нельзя с Сафиным, он опасен. Он хочет разрушить карьеру Славы, отобрать бизнес.
— Мне опаснее здесь, с вами, чем с ним.
— Дура совсем! Он мстит, мне мстит, что бросила его, а так нужно было, он любит меня, все еще любит, спроси у него сама.
— Он называет тебя лживой шлюхой, это, по-твоему, любовь? — сказала и прикусила язык, с опаской глядя на сестру.
Марина молчала, лишь смотрела, как я собираю вещи, как тащу свой тяжелый чемодан.
— Когда ты влюбишься, он разобьет тебе сердце, вот поверь, это все случится, Саф не такой, чтоб связывать свою жизнь с тем, кого не знает. Он использует тебя в своих интересах, поиграет, развлечется, а потом выкинет. Но ты приходи, я ведь тебе сестра, я пожалею, мы семья.
Сказала так, что стало нехорошо, но я продолжала тащить чемодан к лестнице. Спокойный и монотонный голос Марины царапал по нервам, но я шла.
— Я сейчас вам, шавкам, прострелю колени. Отвали от меня.
— Убери ствол! Я сказал, убери ствол!
Замерла, а потом вихрем слетела вниз. Данил направлял дуло пистолета на двух охранников, мужчины, вскинув свое оружие, целились в него.
— Нет, нет, Данил, стоп, мы уже уходим. Давайте никто ничего никому не будет простреливать.
Дальше начался кипиш, паника, все кричали, махали стволами, как в дрянном гангстерском кино. Я, скатив чемодан, тянула Сафина за куртку к выходу, Марина визжала так, что закладывало уши, охрана материлась, Даниил отвечал тем же.
Вырвались со скандалом, ехали молча, оказавшись в доме, ушла в ванную. Вот теперь стою, перевариваю все, что случилось и думаю, как быть и жить дальше.
— Крошка, ты там заснула? Иди скорее сюда, муж ждет, у нас ящик шампанского, пора начать праздновать.
Данил кричал с первого этажа, у него все хорошо, все замечательно. Но слова Марины задели, не думала, но задели. Что он наиграется, исполнит свою месть и исчезнет, бросит, разобьёт сердце.
Я не хочу так.
— Что случилось?
Сафин врывается в ванную подобно урагану, разворачивает меня к себе, заглядывает в глаза. Горячие ладони на плечах, бешеная энергетика, она заполняет все пространство.
— Плакала?
— Нет.
— Чего тогда?
— Я боюсь.
— Меня?
— Всего.
— Не бойся, иди ко мне.
Он не хочет ничего объяснять и не будет. Сафин просто целует, зарываясь пальцами в мои распущенные волосы, толкается языком между губ, ласкает, покусывает. Подхватывает под ягодицы, усаживает на столешницу у раковины.
Снимает с меня топ так быстро, что не успеваю возразить, прикрыться, а он уже трогает грудь. Ладонь горячая, под ней горит кожа, и вот я уже сама кусаю его губы, отвечаю на поцелуй.
Как так случилось, что Сафин может все? Взять силой, а потом меньше чем за сутки стереть эту горечь из моей памяти?
Сижу на крыльце, сделав глубокую затяжку, выпускаю дым в темное звездное небо. Начало лета, как начало моей новой жизни, выдалось жарким. Всего несколько дней назад я бухал в полупустой гостиной, меня не брала водка, а сейчас я пьяный от одного шампанского, которого всю жизнь терпеть не мог.
Он шампанского и от девчонки.
Нет, быть того не может, для этого совсем не время, я еще и бывшего друга не наказал, а уже не от победы в эйфории, а от бухла и сладкой киски.
Оно оказалось такое же вкусное, как девчонка. Нет, уже нет так — как моя жена. Улыбаюсь, допивая очередную бутылку, кидаю ее на газон, утром убрать надо, и вообще нанять бригаду — пусть отмоют дом, купить мебель.
Моя жена, оказывается, маленькая стервочка, а еще такая сладенькая во всех местах, что от воспоминаний, что я вытворял с ее киской, снова стоит член.
Усадив в ванной у раковины, снял топ, накрыл грудь руками, она, сука, у нее идеальная, упругая, с припухшими сосками, что под моими пальцами твердели. Влада отвечала на поцелуй, царапала шею, стонала, а меня вновь могло сорвать на жесткий секс, но я держал своих бесов как мог.
Целовал ее шею, ключицы, грудь, а она, как специально, шире разводила бедра. Яйца гудели, головка члена плакала смазкой, делая белье влажным. Со звериным рыком подхватив Владу под попку, понес в спальню, бросил на кровать, в ее глазах мелькнул испуг, я стал быстро раздеваться.
А она лишь разглядывала меня с интересом, что возбуждало еще больше. За окном садилось солнце, я снимал с Влады эти чертовы лосины, она такая была красивая,
