И она… она опоила меня какими-то запрещенными веществами! Неужели так все и было?
Я подавила горестный стон.
Вспомнить бы, что именно там со мной произошло ‒ ведь популярные девчонки хотели посмеяться надо мной, опозорить меня, хорошую девочку, которая сама никогда в жизни не стала бы принимать наркотики. Неужели им это удалось?
Перевернувшись на бок, открыла глаза, потянулась к своему телефону… и так и замерла с рукой, протянутой в пустоту.
Сердце куда-то провалилось. Сжалось. Внутренности обратились в лед.
Сев на кровати, в панике оглянулась по сторонам. Нутро обожгло ледяным ужасом, душу пронзило мучительным сожалением.
Это была не моя комната, это была комната…
Рядом со мной спокойно спал Руслан Орлов, мне было видно его спину, эти литые рельефные мышцы, как у античной статуи, изображающей титана.
Я задрожала. С трудом сдержала слезы. Но мне нужно было окончательно убедиться…
Собравшись с духом, откинула одеяло. И увидела кровь. Зажала рот ладонью.
Мне хотелось кричать, кричать, пока это не станет неправдой!
Но с моих губ не могло сорваться ни звука.
Глава 20. Сожаления
Мне захотелось как можно скорее отсюда уйти, оказаться так далеко от этого человека, как только возможно.
Выбравшись из кровати, оглянулась в поисках своих вещей. На полу валялось маленькое красное платье. Его полагалось носить практически на голое тело ‒ лифчик заменяли плотные подкладки, вшитые в ткань, но мои трусики должны были быть где-то здесь.
Их я нашла у подножия кровати и тут же надела без промедлений, затем натянула на себя это крошечное платье. Взглянув в большое зеркало в квадратной деревянной раме, оценила свой… скажем так, необычный внешний вид.
По сути, этот наряд состоял из мини юбки и топика, соединенных тонкими полосками ткани ‒ ничего более откровенного и неприличного мне даже видеть еще не приходилось, не то, что носить. На губах сохранился едва заметный след красной помады. Под глазами горели яркие темные круги ‒ я была похожа на вампиршу или персонаж из «Семейки Адамс». На шее красовалось два новых засоса…
Не успев выбежать из этой комнаты, я разразилась рыданиями, до невозможности горькими и мучительными. Мою грудь сдавило от отчаяния. Я не смогла бы передать, насколько гадко и больно мне было в этот момент.
Конечно, во всем, что случилось, была виновата Катя. Она отравила мое сознание, вырядила как девицу легкого поведения и силой притащила на ту вечеринку. Но Руслан…
Как Руслан посмел сделать это со мной?
Мой первый раз. Первый раз, которого я не хотела, который не запомнила.
Худший день в моей жизни. Худшее событие в моей жизни.
Не знаю, о чем он думал, затаскивая меня в свою постель. Не знаю, и даже не хочу этого знать.
* * *
Дрожа и поеживаясь на пронизывающем осеннем ветру (куртку свою я так и не нашла), кое-как добралась до женского общежития, вошла в коридор, а из него в нашу комнату. Моя соседка была здесь, сидела на кровати по своей привычке с банным полотенцем на голове и мазала лосьоном стройные загорелые ноги.
― О, а вот и наша новенькая! Видно, хорошо вчера оторвалась, раз только под утро вернулась!
Меня затрясло от отвращения, ненависти. Я ничего ей не ответила.
― С кем хоть отрывалась, запомнила? ― язвительно улыбнулась.
Повернулась к ней лицом:
― Как у тебя хватает совести говорить со мной… просто смотреть на меня, после того, что ты сделала?
― А что я такого сделала, зубрила? ― презрительно прищурила глаза. ― Просто на один вечерок помогла тебе вынуть шило из задницы! Вещества не меняют человека, а позволяют быть собой. Во что бы ты ни впуталась этой ночью, очевидно, ты сама этого хотела, и я тут ни при чем!
― Раньше я в это не верила, но оказалось, это правда. Некоторые люди совершенно лишены чувства сострадания. У тебя нет ни сердца, ни души ‒ изнутри ты пуста, как мыльный пузырь!
Как ни странно, моим словам удалось ее задеть ‒ в первую секунду лицо девушки вытянулось и побледнело, затем исказилось от злобы. Какое-то время она молча смотрела, как я собираюсь в душевую.
― Руслан расстроится, когда узнает, ― наконец, произнесла с гнусной насмешкой в прищуренных глазах.
― О чем узнает?
― О том, с кем ты отрывалась этой ночью, зубрила. Расстроится, что не сможет стать твоим первым!
Я бросила на нее недоуменный взгляд, но ничего не сказала в ответ. С кем же, по ее мнению, я отрывалась, если не с Орловым?
Придя в общую душевую, наконец, сняла с себя это несчастное платье, зашла в одну из кабинок и заперла ее на задвижку.
Мое тело все еще болело и ныло, словно после долгой физической работы, было тяжелым и неповоротливым. От кожи исходил тонкий аромат до боли знакомой туалетной воды…
Включив горячую воду, села на пол этой душевой, обняла колени руками, спрятала лицо в сгибе локтя.
Рано или поздно мне станет легче… Пожалуйста, пусть мне станет легче!
* * *
Приведя себя в порядок и надев школьную форму, я, наконец, отправилась на занятия. Окружающий мир словно утратил часть своих красок ‒ наверное, такие ощущения испытывает человек, переставший принимать антидепрессанты.
И серое небо, и высокие сосны, и крошечные кляксы птиц, парящих далеко в облаках, все получило новый вид и новый, негативный смысл, стало рождать не те ассоциации.
Одно радовало ‒ чем бы меня вчера Катя ни накачала, физической зависимости вещество, по-видимому, не вызывало. Когда-то просто из любопытства я читала исследования влияния наркотиков на здоровье и сделала однозначный вывод ‒ они все опасны, но все по-разному. Надеюсь все же, что это был не метамфетамин ‒ от него человек может навсегда утратить способность радоваться жизни.
Катя ‒ мерзавка, каких свет не видывал.
Взяв на раздаче свою порцию овсянки и блинчиков с творогом, я поискала глазами Дину с Алиной… но наткнулась взглядом на другое лицо. Лицо, от вида которого мне снова захотелось плакать.
Сжав зубы, скрепя сердце, я начала проталкиваться через толпу в сторону девчонок, но не тут-то было.
― Ариша, может, сядешь за мой столик? ― внезапно Руслан перерезал мне путь.
Сделав выдох, заставила себя посмотреть ему в глаза.
― Я хочу сесть с девочками.
По его лицу прошла еле уловимая гневная тень:
― Но почему?
― Потому что… ― сглотнула комок, ― потому что я не хочу ни видеть тебя, ни разговаривать с тобой. Вообще хочу забыть о том, что ты существуешь.
Мои слова обескуражили его и одновременно лишили самообладания.
Я поспешила пройти мимо, пока не разрыдалась прямо здесь, у всех на глазах.
* * *
Руслан
Я не мог этого так оставить. Неужели она снова будет меня избегать? После всего, что было этой ночью?!
― Стой, ― резко схватил ее за плечо, не позволив отдалиться от меня. ― Ты не можешь сказать такое и просто уйти!
От моего прикосновения девушка съежилась, словно от острой боли. Задышала чаще. Так ничего мне и не ответила.
Что с ней происходит? Откуда эта боль, что это за напряженность? Ведь вчера она, наконец, поняла…
― Вчера ты сказала, что любишь меня, ― приблизившись, негромко произнес, с силой сжав ее плечо.
Конечно, девушка тогда была сильно не в себе, но всем известно ‒ что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
«Руслан, я люблю тебя…» прозвучал в голове ее страстный шепот, и мое сердце перевернулось, точно так же, как в тот момент, когда я услышал эти слова в первый раз.
― Если я что-то захочу тебе сказать, сделаю это сама.
― А это еще что значит?
Арина молчала.
Вырвав, наконец, этот поднос из ее рук, поставил его на стол и силком вывел ее из столовой. В коридоре было намного тише ‒ здесь нам никто не помешает.
― Может, поговорим, наконец? Что ты имела в виду? ― с трудом сдержал желание встряхнуть ее хорошенько.
― Руслан, ― наконец, заговорила девушка тихим дрожащим голосом, ― я не помню, что тебе говорила. Не помню, что между нами было. Вообще не помню вчерашний вечер.
