так смотрела, кричаще. И я почувствовала себя неловко. Мало того, что не рассказала ей о своём парне, так ещё и привела его без предупреждения. И снова начала укорять себя за малодушие. Нужно было настоять, объяснить Илье, что так нельзя. Не всё должно быть по его.
– Да, – ответил за меня Филатов. Уже обычное дело. – Так совпало, что Варю перевели на мой курс.
– Да-да, – Елена Мироновна улыбнулась. – Мы с ней долго шли к этому. Бессонные ночи, столько стараний. Варенька заслужила своё место потом и кровью, – крёстная перевела взгляд с меня на Илью. – И это очень хорошо, что у неё появился парень. Я очень рада, что теперь моя девочка не одна. Но… Поймите меня правильно, ребят, – Елена Мироновна улыбнулась и глубоко вздохнула, как случалось всякий раз перед тем, как ей предстояло сказать что-нибудь важное, но она боялась обидеть собеседника. – Варе сейчас нужно уделять всё своё время учёбе и… Хорошо, если ваши отношения не станут этому помехой, но я не могу не волноваться. Понимаете? – она с надеждой взглянула на меня, и я ответила ей благодарной улыбкой.
– Наши отношения ей не помешают. Наоборот, теперь у Вари станет намного меньше проблем, что позволит ей сосредоточиться на учёбе, – последовал уверенный ответ Ильи.
– А какие у Вари проблемы сейчас? – Елена Мироновна нахмурилась, а я открыла рот, чтобы остановить Филатова. Но тот, конечно же, меня опередил.
– Это уже неважно. Всё в прошлом.
– Простите, Илья, но я должна знать, раз Варя мне ничего сама не говорила, – снова взглянула на меня, но теперь уже с укором.
– У неё были проблемы с финансами. К тому же не заладились отношения с сокурсниками. Но, повторяю, всё в прошлом.
Я закрыла глаза и про себя смачно выругалась. Ну, Филатов! Вот кто его за язык тянул?!
– Вот как? – удивилась Елена Мироновна. – Я даже не знала, что тебе не хватает стипендии. Почему же ты мне не сказала? – обида в глазах крёстной заставила меня разозлиться на Илью. Он не имел права! Вообще никакого! Да, он в последнее время платит за меня всегда и везде, но я об этом не просила! И я не хотела, чтобы Елена Мироновна об этом узнала.
Как же стыдно…
– Всё хорошо, не обращайте внимания. Просто у нас с Ильёй разные понятия о достатке, – одарила Филатова многозначительным взглядом. Но тот даже бровью не повёл.
– Достаток – это когда ты не питаешься по бесплатным талонам и можешь купить себе тёплую одежду. Остальное – нищета, – парировал мне невозмутимо.
– Большинство студентов в нашей стране так живут. А случается и ещё беднее. И это нормально. Не у всех родители владеют концернами. Некоторым приходится учить и лечить их детей или убираться в их шикарных особняках. И это тоже нормально, – я начала заводиться, потому что его слова о нищете ранили больно не только меня, но и Елену Мироновну. Женщину, которая положила все свои силы на воспитание чужих, никому не нужных детей, тех, кого бросили даже родные родители. Хоть она в силу своего воспитания и не подала виду, но я знала: ей сейчас больно. – И знаешь что, – продолжила наступать я, воспользовавшись тем, что Филатов замолчал. – Нищий не тот, кто ест вместо креветок и устриц картошку, а тот, кто считает других ниже себя.
– Варя, – еле слышно, но вполне твёрдо остановила меня Елена Мироновна. Если хамство со стороны Ильи она ещё могла проглотить, то моё – нет. Потому что она не так меня воспитывала и сейчас явно удивилась такому выпаду. Да и я, собственно, тоже не ожидала от себя подобного. Получается, я сейчас оскорбила Илью. Но ведь и он оскорбил нас. Это всего лишь ответ на его обидные слова.
Да, мы не богаты. Но мы и не мусор, каким он хотел нас показать.
А может, я зря так вспылила? Крёстную опять же расстроила. Зашли в гости, называется.
Филатов молчал. Буравил меня тяжёлым взглядом и молчал. Елена Мироновна принялась разливать по чашкам уже остывший чай, а потом вскочила, нервно поправила блузку.
– Я сейчас… Нужно новый заварить, этот уже никуда не годится.
– Не нужно, Елена Мироновна. Илья всё равно не будет пить такой дешёвый чай, – и правда, Филатов даже не притронулся к своей чашке. – И мы уже пойдём. Поздно, вам нужно отдыхать, – я решительно поднялась, Филатов тоже.
– Ну подождите. Нельзя же так. Только пришли и уже уходите, – я увидела в её взгляде вину, и это окончательно вывело меня из себя.
– Мы поедем. Не хочу, чтобы у Илюши случился приступ от созерцания нашей нищеты. Боюсь, его избалованное сердечко не выдержит.
Филатов бросил на меня косой взгляд, не обещающий ничего хорошего, а после вежливо, но сухо попрощался с крёстной и вышел в коридор, где мы оставили обувь и верхнюю одежду. Я же обняла Елену Мироновну.
– Простите нас. Я не знала, что так будет, иначе не привезла бы его сюда.
Крёстная отстранилась, заглянула мне в лицо.
– Не нужен он тебе, малышка. Он нехороший парень. Есть в нём что-то такое, отчего мне страшно становится, – зашептала быстро, будто опасаясь, что больше не представится возможности. – Если останешься с ним, будет тебя изводить. Он может и неплохой, но точно не для тебя. Вы слишком разные.
Я сглотнула, и злость мгновенно осела на дне души тёмным осадком.
– Не волнуйтесь за меня. Всё будет хорошо.
А ведь я в тот вечер послушала крёстную и попыталась порвать с ним. Но Филатов явно не был настроен на разрыв, да ещё и по таким «пустякам». И снова я не усвоила урок.
– Как ты мог?! – накинулась я с упрёками на Илью, как только мы сели в машину. Тот шумно втянул ноздрями воздух и завёл машину, моментально срываясь с места.
– Что «как я мог»?
– Как ты мог сказать такое Елене Мироновне?! Зачем?! Ты повёл себя, как… Как…
– Как кто? – ответил так же невозмутимо. – Ну? Давай, озвучь.
– Как сволочь! – высказалась я и тут же пожалела.
Челюсти Ильи плотно сомкнулись, в глазах блеснула злость.
– Следи за языком, – ответил приглушённо, словно пытался себя успокоить.
– А то что? – взвилась я.
– А то по губам получишь! – рявкнул угрожающе, а я вздрогнула. Не от его тона, а от обещания ударить. И вроде как у него это со злости вырвалось, потому что поднимать на меня руку он явно не торопился, но слова уже прозвучали, и мне стало не по
