Девчонка сомневается мгновение, затем выдыхает, сдаваясь:
— Ладно. Раз тебе всё обо мне известно... Хочу воспользоваться выпавшей возможностью и сделать один заказ. На рисунок.
— Вот как, — удивлённо хмыкаю я. — Ладно, я составлю тебе компанию.
— Что? Нет, Лейн, это не обязательно, — противится невинный цветочек. — Я работаю в одиночестве.
— Брось, Коллинз. На машине удобней, чем пешком.
Коллинз задумчиво закусывает нижнюю губку, что откликается во мне желанием самому проверить на зуб упругость её губ, и признаёт негромко:
— Здесь ты прав... — Она смотрит мне в глаза: — Хорошо, но обещай, что не будешь лезть под руку.
— Слово скаута, — усмехаюсь я, возобновляя движение.
— Ты был скаутом?
— Нет, но звучит надёжно, правильно? — смеюсь я. — Ладно, поговорим о насущном. На тебе пижама или это такой купальный костюм?
— Ага, а подушка — разновидность плавательного круга, — закатывает она глаза.
— Расскажешь, что случилось? — с улыбкой прошу я, открывая дверцу машины.
Коллинз бросает подушку на заднее сидение, садится на пассажирское и тянется к ремню безопасности:
— Я понимала, что меня хотят надуть, но мама Маргарет увидела липовое приглашение на пижамную вечеринку и очень обрадовалась тому, что у меня появились подруги. У них с отцом Коллинзом бзик по поводу моего общения вне дома.
— То есть, — завожу я двигатель и говорю громче, — они тоже не знают о другой стороне твоей жизни?
— Разумеется, нет. Для них я, в первую очередь — примерная девочка.
— Выходит, я один знаю, кто ты на самом деле? — самодовольно улыбаюсь я.
— Нравится быть избранным? — язвит она. — Прости, но не получится.
— Жаль, — легко соглашаюсь я и сворачиваю машину на 16-ую улицу. — Едем в пещеру Бэтмена?
— Бэтвумен, в таком случае, — тихо смеётся она. — Да, спасибо, Лейн.
На то, чтобы заехать за баллончиками с красками и добраться до нужного Коллинз адреса, уходит примерно полчаса. Всё это время мы с Цветочком шутливо препираемся, от чего я ловлю настоящий кайф. Мне нравится быть с ней самодовольным, потому что ей удаётся осадить меня таким образом, какой непременно вызывает у меня улыбку.
Лезть в карман за словом ей точно без надобности, словно сарказм и язвительность — её врождённые качества.
Я въезжаю на узкую улочку под названием Палома Корт, где по сторонам теснятся разномастные жилые домики, и, добравшись до её конца, сворачиваю вправо на Спидуэй. Отсюда до океана буквально рукой подать. В тишине ночи я слышу, как шумят волны.
— Останови вон у тех гаражных ворот, — просит меня Коллинз.
Я смотрю вперёд, на кирпичное знание пляжного кафе, и раздумываю над тем, кто и что заказал у Коллинз. А главное — как?
— Как ты принимаешь заказы, Мелисса? — заглушаю я двигатель.
Цветочек придирчиво разглядывает двухэтажную серую стену в паре ярдов от нас напротив здания кафе и пожимает плечами:
— Через посредника.
Она выходит из машины, подхватывает с заднего сидения коробку с баллончиками краски и идёт к той стене, которую только что рассматривала. Я выхожу следом.
— Значит, посредник, — останавливаюсь я рядом с присевшей на корточки девчонкой. — Так у тебя целый бизнес! Не легальный, правда.
— Ты всегда такой ревнивый, Лейн? — улыбается она, задрав голову. — Или только тогда, когда дело касается моей скромной персоны?
— Да, фантазируй обо мне, как об Отелло, если по необходимости общаешься с другими парнями, — киваю я.
— Ты такой дурак, Лейн, — качая головой, смеётся она. — Мы просто дружим, забыл?
— Так не пойдёт, — не соглашаюсь я. — Три свидания, минимум. Если, я пойму, что ты мне не подходишь, так уж и быть — будем дружить.
Коллинз подхватывает баллончик с чёрной краской и распрямляется, замечает весело:
— Речи о том, подходишь ли мне ты, я так понимаю, не идёт?
— Ты — это дело десятое, — отмахиваюсь я. — Так вот, одно свидание у нас уже было, и я вынужден настаивать на оставшихся двух. Тебе повезёт, если дело выгорит, — выразительно веду я бровями.
Цветочек закатывает глаза и легонько бьёт меня кулаком в плечо:
— Иди ты. — Она встряхивает в руке баллончик и подходит близко к стене: — А теперь заткнись и дай мне поработать. Рисовать огромного козла, жующего травку — дело не простое.
— Чего? — усмехаюсь я.
— В этом доме живёт парень, обидевший мою заказчицу, — с улыбкой в голосе поясняет она.
Я хмыкаю, отхожу к кирпичному зданию и сажусь на подоконник, чтобы наблюдать за орудием мести, в лице моего талантливого Цветочка, обманутой девушки.
И знаете, это завораживает. То, как на чистой стене, сначала появляются контуры, затем они обретают форму, а ещё через некоторое время — объём. Коллинз наносит распыляющиеся штрихи быстро и сосредоточенно. Каждая новая линия выглядит завершённой, не требующий исправлений. Словно девчонка рисует по невидимому трафарету. КелАрт сильно прогадает, если не получит Коллинз в ученицы. Они будут полными идиотами, отказавшись принять её заявку.
— Мы могли бы сходить на пляж, когда ты закончишь, и искупаться в ночном океане, — предлагаю я, устав от молчания. — Купалась хоть раз ночью?
Коллинз смотрит на меня через плечо, чтобы, наверняка, ответить очередной колкостью, но вдруг напрягается и прислушивается к чему-то:
— Ты это слышишь?
— Только шум океана, — хмурюсь я.
— Сюда кто-то едет! — бледнеет её лицо. Она бросает баллончик в коробку, подхватывает её в руки и спешит ко мне: — Давай спрячемся за углом, на всякий...
Я перехватываю из её рук коробку, как раз в тот момент, когда раздаётся сигнал патрульной машины.
— Всем оставаться на местах! — вместе со светом фар бьёт по нам голос из громкоговорителя. — Вы арестованы за порчу имущества!
Похоже, спрятаться за углом не выйдет...
Впрочем, Мелисса делает попытку: хватается за коробку и дергает её в сторону, намекая мне, что нужно бежать, но открывается задняя дверь кафе, и нам преграждает путь плюгавый старичок.
— Офицер! Офицер, это я вам звонил! — вопит он на всю улицу. А затем гаденько улыбается нам: — Чёртовы детишки, только и знаете, как пакостить.
Мы с Коллинз обречённо переглядываемся, а через секунду рядом с нами вырастает толстобрюхий офицер:
— Спасибо за вашу бдительность, мистер Долс. А
