Темное искушение - Даниэль Лори

полотенцем через плечо, пока мыл стаканы. Костя сидел на стуле рядом с прихожей, держа в руке телефон. Увидев меня, он вперил в меня тяжелый взгляд.

— Ронан здесь? — спросила я.

Он задумчиво смотрел на меня в течение некоторого неудобного времени, тишина зудела под моей кожей, а затем он молча указал на коридор. Бармен произнёс резкие проклятия. Двое мужчин обменялись несколькими словами, но я больше ничего не расслышала.

Я прошла мимо кухни, пустой и темной. Остановившись перед кабинетом Ронана, я увидела, что он тоже пуст, хотя несколько мужских голосов долетели до моих ушей из коридора. Холодок беспокойства вернулся, свернувшись в животе, когда я заставила свои ноги идти на звук. Дверь в заднюю комнату была приоткрыта, и я осторожно приоткрыла ее.

Мое сердце остановилось.

Мужчина сидел на металлическом складном стуле, его руки были связаны в запястьях, которые лежали на столе перед ним. Его лицо было черно-синим, белая футболка вся в крови. Мой желудок скрутило, но смятение и ужас превзошли головокружение, которое пыталось затянуть меня вниз.

Альберт прислонился к задней двери, курил сигарету и со скучающим видом наблюдал за происходящим. В комнате были и другие мужчины, но я видела только Ронана.

Он сидел, упершись локтями в колени, и водил пальцем по острому лезвию ножа. Он что-то говорил, тихо и по Английски. Его голос звучал иначе, чем когда он говорил со мной. Он был пропитан тьмой и трепетом; голос, который расцветал от похоти, боли и контроля. Сквозь стук крови в ушах я разбирала его слова, складывая их вместе, как головоломку.

Это оживший кошмар.

Ронан спрашивал, действительно ли кому-то нужен мизинец. Это прозвучало как риторический вопрос, но несколько человек подхватили его.

— Он может забыть размер своего члена без пальца, сравнивая его.

— Его жена будет скучать по шокеру, — сказал один из них, вызвав сердечный смех по всей комнате.

Ронан улыбнулся.

— Думаю, ей придется искать в другом месте.

Мое зрение затуманилось, ужас подступил к горлу, когда он встал и ударил ладонями по столу.

— Какие-нибудь последние слова десятипалого мужчины?

Мужчина стиснул зубы.

Ронан усмехнулся.

— Да будет так.

С быстрым блеском серебра мизинец мужчины скатился со стола и упал на пол с тошнотворным шумом. Его болезненный стон не заглушил мой вздох ужаса.

Темный взгляд Ронана остановился на мне.

Я не могла дышать, парализованная бессердечным, жестоким блеском его глаз, когда он вытирал кровь с ножа о брюки. Горячий прилив адреналина зажегся во мне.

Я побежала.

Зная, что в конце коридора сидит мужчина, я резко свернула направо в темную кухню, заползла за стойку из нержавеющей стали и прижалась к ней спиной. В коридоре послышались тихие шаги, они приближались. По щекам потекли слезы. Я прикрыла рот рукой, сдерживая рыдание.

Страх сжал легкие, заглушая каждый вздох, прежде чем я смогла вдохнуть.

— Kotyonok, — передразнил он, и откуда-то из темноты донеслось нежное ласковое слово.

Он не включал свет, и я знала, что это потому, что он наслаждался этой извращенной игрой в прятки.

Я отползла подальше от его голоса.

Теперь я могла видеть свет от служебной двери, ведущей к бару. Моя грудь двигалась вверх и вниз в предвкушении. Без предупреждения я вскочила на ноги и побежала к нему, но не успела выбраться из темноты, как сзади меня схватили чьи-то руки.

Рука Ронана закрыла мне рот, заглушая крики, в то время как я боролась с его железной хваткой со слезами, заливающими мое зрение.

— Куда ты, kotyonok? — его угрожающие слова прижались к уху. — Вечеринка только начинается.

Острая боль пронзила мою шею сзади.

А потом тяжесть потянула мое сознание вниз, вниз…

Пока все не погрузилось во тьму.

Я бросил пустой шприц на пол, когда ее тело обмякло в моих руках. Я держал укол в кармане с тех пор, как она столкнулась со мной в свою первую ночь здесь, ожидая подходящего момента, чтобы использовать его.

И это был чертовски неподходящий момент.

Гнев послал волну жара через меня, когда я обернул руку вокруг ее ног и поднял ее, ее длинный светлый хвостик безжизненно свисал. Под пальто на ней была богемная юбка с разрезом до бедер и какая-то блузка, не доходившая до пупка. Так непрактично для Русской зимы.

Как всегда.

Ее голова повернулась ко мне, на щеках остались мокрые следы слез. Я отвел взгляд от ее лица и повернулся, чтобы увидеть Альберта позади, на его осторожном взгляде на девушке в моих руках. Он был бесстрастен, как лед, но я мог только предположить, что едва заметный взгляд в его глазах был оговоркой о том, что я могу сделать с ней.

— Я возьму ее, — сказал он.

Я был в этом уверен.

Раздражение вспыхнуло в моей груди.

— Ты пойдешь и разберешься с Адамсом. Там кровь по всему полу.

Я никогда не говорил ему мыть полы, но тот факт, что он хотел защитить эту девушку от меня… ну, это меня разозлило. Она была моей до поры до времени, и я буду делать с ней все, что захочу.

Его пристальный взгляд снова коснулся ее, прежде чем он безмолвно подчинился.

Альберт был предан мне до мозга костей, принимал на себя мои пули. Но с тех пор, как Мила переступила порог Москвы, я понял, что не могу доверить ей никого из своих людей. Первому мудаку было приказано только напугать ее до моей двери, а не взглянуть на нее и решить изнасиловать. Мой моральный компас может быть направлен на юг, но что-то ощущалось… неуместным в похищении избитой девочки-подростка с сотрясением мозга. Я гордился тем, что я честный человек, поэтому, естественно, нападавший плавал в Москве реке без единого зуба или пальца, которые можно было бы опознать.

— Андрей, — сказал я, проходя мимо него в заднюю комнату.

Он вытащил зубочистку изо рта и последовал за мной к машине в переулке. Я положил Милу на заднее сиденье. Ее юбка задралась, обнажив слишком много сантиметров гладких, подтянутых бедер. У девушки досадная проблема с брюками. Вместо того чтобы наслаждаться этим зрелищем, я испытал непреодолимое желание потянуть ткань вниз и задался вопросом, не было ли это человеческой порядочностью. Появилась легкая тошна.

Хлопнув дверью, я повернулся к Андрею.

— Убей любого, кто хотя бы взглянет на нее.

Он