а ко второму не прыгнула в койку после недели свиданий. Парни всегда выбирают более смелых девчонок и не любят заморочки, это я хорошо усвоила. Даже Валя посмеивалась надо мной, объясняя, что если я не стану проще относиться к знакомствам, то так и помру девственницей.
— Скажи мне, джентльмен, а Лена знает, что ты ко мне приезжаешь?
— Ты ревнуешь, что ли? — подловил Илья без капли смущения.
— Да, — ответила честно. Какой смысл юлить? Пусть знает, как меня задевает его отстраненность. — Ты видимо любишь держать при себе пару-тройку поклонниц с разных концов города. Чтобы дурить им головы и чесать свое эго. Наверное, когда я тебе звоню, ты тоже сбегаешь от них подальше, чтобы ответить? А на вопросы: «Кто это?», объясняешь что-то типа: «Да так, одна знакомая, которую я навещаю по состоянию здоровья!»
— Ты мне не звонишь, Ника, — протянул со смешком этот невыносимый.
— Берегу твои ноги! — фыркнула я, пытаясь отодвинуться.
Его близость меня с ума сводила. Хотелось прильнуть еще ближе, зарыться под горячую шею и вдыхать, вдыхать мягкий аромат мужского парфюма, пока не закружится голова.
Илья снова не пустил. Я ощутила, как его вторая ладонь скользнула по моей талии и обхватила поясницу. Притянула еще ближе.
— Какие же глупости забивают твою умную голову, — прошептал у моих губ. — Не порядок…
Я задохнулась, снова теряясь и улетая в какую-то параллельную вселенную, где плещутся океаны приятных неизведанных ощущений.
— Прекрати… — зашептала в ответ, на последнем дыхании.
— Легче сказать, чем сделать, — я ощутила усмешку на его губах своими губами. — Нет у меня никакого гарема из поклонниц, ревнивица. Я просто пытаюсь держать себя в руках. Потому что ни черта не джентльмен. Я уже маньяк, Ника. Тот самый, которого ты воображала себе в первый наш совместный выходной.
Я не дышала. Каждое его слово играло аккордом на моих нервах. Мне хотелось верить, что Илья говорил правду. Что у него не было кучи девушек для развлечений. А я для него особенная, ведь именно так он сказал мне, прежде чем поцеловал.
У меня все-таки закружилась голова, а пальцы онемели, сжимая его твердое предплечье. Илья был напряжен, словно застывшая статуя. Не двигался ни ближе, ни дальше, балансируя на грани моей выдержки. Мне должно быть страшно от его слов, но по телу отчего-то растекается жар.
— Так что прекращай выдумывать и топай спать, — он все-таки отпустил меня, разрывая наш безумный тесный контакт, и с моих губ сорвался вздох разочарования.
Все-таки я не понимаю парней. Большинство из них не против поторопить события, а Илья, наоборот, прикоснуться ко мне лишний раз боится. Почему? Нет, я бы не хотела, чтобы он в маньяка превращался, но из-за упрямого джентльмена мне безумно не хватало того, кто так нежен со мной.
— Я не понимаю, почему нам нельзя найти золотую середину? Обязательно нужно бросаться из крайности в крайность? — спросила я, поднимаясь с дивана.
— С тобой по-другому невозможно, — помедлив, ответил Илья. — А нам нужно немного времени. Я бы прямо сейчас многое хотел бы тебе рассказать о себе и объяснить, но… Сначала пусть тебе сделают операцию.
К горлу подкатил холодный ком паники. Наверное, я веду себя как эгоистка. Что если ко мне не вернется зрение? Разве справедливо будет втягивать полностью здорового молодого парня в отношения с инвалидом? Наверное к этому Илья и клонит. Он не хочет торопиться, чтобы не давать мне ложные надежды. Весьма справедливо…
Грудь прострелила тупая боль. Я поникла, чувствуя, как на плечи рухнул неприподъемный груз отчаяния. Как же я справлюсь, если единственная надежда, которой я живу день ото дня, не оправдает себя?
— Да, ты прав, — кивнула я решительно. — Нужно дождаться операции. Извини, у меня в последнее время мозги набекрень. Говорю тебе всякую дичь. Наверное это из-за того, что я тут одна, и кроме тебя и сиделки гостей у меня практически не бывает.
Это было правдой. Тетушка навестила меня всего один раз, и то, для того, чтобы забрать некоторые вещи для бабушки. Наша добродушная старушка все еще плоха, но передавала мне пламенный привет и обещала вскоре вернуться домой.
— Дело не в том, что говоришь ты, — голос Ильи раздался над моей головой. Оказывается, он тоже поднялся, а я не уловила его движений. — А в том, что говорю тебе я…
— О чем ты? — я насторожилась.
Шумный вздох окутал мою макушку.
— Ник, я не могу пока тебе рассказать все, как есть. Но хочу, чтобы ты знала — за то время, что мы познакомились, ты стала мне очень дорога. Я приезжаю сюда не потому что «надо», а потому что хочу проводить все свободное время с тобой. Пожалуйста, помни эти слова всегда.
Я нахмурилась, не понимая, почему Илья говорит мне это. Неужели мои догадки о том, что это он меня сбил и скрылся с места аварии, могут быть верны? Меня окутал неприятный озноб. Я не хотела об этом думать и предполагать, что подобное может оказаться правдой. Иначе не получится относиться к нему с тем же трепетом и волнением, как сейчас.
— Спокойной ночи, — выдавила не своим голосом и, неверно определив нужную мне сторону, шагнула к дивану, чуть не свалившись.
— Осторожно!
Илья подхватил меня, прижимая к себе. Я ощутила, как его грудь соприкоснулась с моей спиной, а руки оковами сцепились вокруг талии. Его пальцы оказались под моей майкой, и это прикосновение выбило весь кислород из моих легких. Мы оба замерли на несколько долгих секунд, а затем я ощутила, как Илья провел по моему животу подушечкой большого пальца. Горячий вздох пронесся над моими волосами, а затем меня осторожно развернули. Так, что ладонь Ильи теперь касалась моей поясницы. Затем она скользнула чуть выше, вдоль позвоночника, пуская по моей коже предательские мурашки. Воздух вдруг накалился вокруг, и я сама не заметила, как поднялась на цыпочки, провела носом по гладкой коже щеки, покрытой едва заметной щетиной, а как только нашла чуть приоткрытые губы, поцеловала их, пропадая из реальности.
Я вся дрожала, и не понимала, от чего именно — от нестерпимой сладости, что горячей патокой растекалась по низу моего живота, или от трепетного волнения, кружившего голову. Илья ответил не сразу. Я чувствовала, как его дыхание затаилось, тело напряглось, пальцы впились в обнаженную кожу спины, а сердце ускорилось, громыхая где-то между нашими ребрами. Миг, за ним другой, и его губы напали на мои, жадно, не давая сделать вдох, и кусая их — приятно, до сладких спазмов в животе.
Я
