сказать Крыловой. Свой джентельменский долг я выполнил: позвонил девушке, которую обесчестил, и спросил, как ее дела. Она оказалась не очень рада моему звонку. Ну ладно.
— Хорошо. Тогда пока,— решаю завершить разговор.
— Пока.
С чувством выполненного долга я кладу трубку. Через неделю я еду в Москву и подаю документы в институт. Не МГУ, конечно, но тоже вроде приличный, с экономическим уклоном. Сдав вступительные экзамены, возвращаюсь назад в Печорск ожидать результатов.
Следующий месяц я подрабатываю на заводе три раза в неделю, чтобы накопить побольше денег на первое время в Москве. В том, что я поступлю, даже не сомневаюсь. Я коплю на Москву последние три года, с тех пор, как решил ехать туда учиться. Буду жить в общаге и где-нибудь подрабатывать по вечерам. Потом постараюсь пробиться на практику в какую-нибудь аудиторскую компани и там зацепиться. На своих родителей я особо рассчитывать не могу. Отец трудится на том же заводе работягой, а мать санитаркой в больнице.
Мою хорошо спланированную жизнь разрушает неожиданный приход Алины ко мне домой. Открыв входную дверь, я впадаю в легкий ступор от того, какая Крылова бледная, испуганная и заплаканная.
— Привет, — оторопело разглядываю ее на лестничной площадке.
— Привет.
Смотрит на меня с ужасом в глазах.
— Что-то случилось? — неприятное предчувствие уже начало царапать на душе.
— Да… Я могу войти?
— Да-да, конечно, проходи, — пропускаю Алину внутрь.
Она приваливается к комоду в прихожей и лезет в сумку.
— Вот, — протягивает мне какую-то полоску.
— Что это?
— Тест на беременность.
Догадка бьет меня под дых. Сначала я долго смотрю на тест, на котором красуются две жирные полоски, затем поднимаю глаза на заплаканную Алину, затем снова на тест и снова на Алину.
— Мой папа меня убьёт, — произносит дрожащим голосом. — Лев, ты же меня не бросишь? — Алина хватается за край моей футболки.
И в этот момент я чувствую, как все, о чем я долго мечтал, летит к чертовой матери.
Лев
17 лет назад
— Не бросишь же меня, да? — Алина вцепилась в мою футболку мертвой хваткой.
— Ээээ…
Только и могу вымолвить, продолжая таращиться то на тест, то на Крылову с гримасой ужаса на лице.
— Это ответственность нас обоих! Ты не можешь меня бросить!
В ее голосе звучат истеричные нотки, да и сама Алина выглядит так, будто находится на грани истерики. Впрочем, наверное, так оно и есть.
— Для того, чтобы тебя бросить, мне сначала нужно было с тобой быть, а мы вроде как не встречаемся.
Алина выпускает из ладони мою футболку и отшатывается назад. Затем, видимо, не выдержав скрывать внутреннюю истерику, припадает лбом к стене и рыдает навзрыд. Громко так, с завываниями. Я не знаю ни что делать, ни куда себя деть. Обнять и успокоить Алину? Или убежать от нее нахрен туда, где она меня никогда не найдёт?
Вторая идея мне нравится больше.
Куча мыслей вихрем крутятся в голове, я не могу уцепиться ни за одну из них. Я даже не могу до конца поверить, что Крылова беременна, хотя тест на беременность с двумя жирными полосками лежит на комоде прямо передо мной. Такое ощущение, что это какой-то дурной сон. Проснуться бы поскорее, вот только почему-то не просыпаюсь.
Хлопает входная дверь, и это отрезвляет нас обоих. Пришла с работы мама.
— Здравствуйте, — удивленно смотрит на растерянного меня и рыдающую Алину. — А что здесь происходит?
Мы с Крыловой молчим. Вернее, я молчу, а она продолжает всхлипывать. Мать медленно снимает обувь, не сводя с нас глаз, а затем в три шага преодолевает разделяющее нас расстояние. С меня и Алины она переводит взгляд на тест на комоде. Замечаю, как бледнеет.
— Ну все понятно, — выдаёт могильным голосом и с укором смотрит на меня. Я так и читаю в ее глазах: «Как ты мог!».
— А тебя как зовут? — обращается к Алине.
— Крылова Алина, мы с Левой в параллельных классах учились.
Мать с пониманием кивает. Прокурора Крылова в нашем городе знают все. И что его единственная дочка учится со мной в параллели родительнице, конечно, тоже известно.
Из маминой груди вырывается вздох то ли обречения, то ли разочарования, то ли всего вместе.
— Ладно, я пойду домой, — мямлит Алина. — Извините за беспокойство, — оглядывается на меня. — Я тебе еще позвоню.
Мне категорически не нравится ее «Я тебе еще позвоню», но киваю в знак согласия. Параллельно меня посещает мысль поменять номер домашнего телефона. Это же как-то возможно? Можно же обратиться в какую-нибудь службу, которая изменит номер стационарного?
Крылова не снимала обуви, когда зашла, поэтому дверь за ней закрывается быстро. Тест на беременность так и остался лежать на комоде полосками вверх.
— Мам… — произношу и затыкаюсь. Не знаю, что и как сказать родительнице.
— Не думала, что ты у меня такой глупый и безответственный, — произносит не то с укором, не то с обвинением.
— Мам, че делать? — растерянно спрашиваю.
— Жениться, что же еще.
— ЧТООО??? — восклицаю, отпрянув в испуге на шаг назад. — Я не хочу на ней жениться! Мне в Москву уезжать.
— Забудь теперь про свою Москву. Сам виноват. Головой нужно было думать, а не одним местом.
— Я не буду на ней жениться! — категорично выпаливаю. — Блин, да мы даже не встречаемся! Она не моя девушка. Я вообще ее почти не знаю. С какой стати я должен на ней жениться!?
Чем больше я говорю, тем сильнее расширяются глаза матери. И я вдруг сам повторно прокручиваю в голове все, что сказал: не встречаемся, не знаю ее, не моя девушка… В глазах мамы я, должно быть, выгляжу, как последний аморальный тип, отчего мне становится ужасно стыдно.
— Лёва, — мама выдыхает мое имя едва слышно. — Ты обрюхатил прокурорскую дочку. Ты, вообще, осознаёшь последствия?
Нервно сглатываю. В голосе родительницы звучат угроза и предупреждение.
— Ну… Я буду платить алименты…
Мать фыркает, качает головой и уходит на кухню, а я так и остаюсь стоять в прихожей, разглядывая две полоски на тесте. Ну а что я еще должен сделать? Поеду в Москву, найду там подработку в свободное от учебы время и буду часть денег отправлять
