Михаил говорит, лишить его права на жизнь моей дочери вполне возможно. Только на это требуется время.
Выдохнул с облегчением, а затем стал заниматься подсчетами и понял, что не знаю даты рождения Алисы. Впрочем, время до окончания школы есть.
Уходил я оттуда с легким сердцем, но тревога всё равно не желала меня покидать. Написал Нине, но в мессенджере высвечивалась только одна серая галка. Блин, ладно, зайду к ней в комнату по приходу в общагу. Набрал Алису, но и там не брали трубку. Придется договариваться с ней и играть пару перед родителями. Желательно бы перед этим переговорить с Ниной, чтобы предупредить, но раз обстоятельства складываются таким образом, то скажу ей обо всем позже.
— Глеб, ты звонил? — расстроенный голос Алисы не вызывал у меня никаких эмоций.
— Ты где? Нам надо поговорить.
— Это срочно?
— Да.
— Я у отца, приезжай сюда.
Отключившись, уже через минут пятнадцать поднимался по ступенькам крыльца их дома. Три представителя семейства нашлись в гостиной. У женщин были почему-то зареванные глаза, а вот лицо Михаила было красное и злое, словно у борова.
— А, явился, — чересчур язвительно встретил меня глава семейства, вызывая у меня удивление.
— Папа, чего ты нападаешь на Глеба, он ведь не виноват, что меня побили.
Только сейчас заметил, что лицо Алисы после драки в туалете немного распухло, но не выглядело настолько плачевно, чтобы созывать семейный совет.
— Ну да, как же, не виноват, — хмыкнул ее отец и смерил меня уничижительным взглядом, который, впрочем, меня не трогал.
— Мы наедине можем поговорить? — спросил у Алисы, дергая головой в сторону.
— А ты чего к нам пришел, да еще так поздно? В других местах не привечают?
Агрессия Топоркова вызывала недоумение.
— А что, я уже за своей девушкой придти не могу? — вздернул бровь, глядя на него с вызовом.
Глаза светловолосой расширились, но она поняла всё довольно быстро. Времени объясняться с ней не было, а мне нужно было усыпить бдительность отца. Так что будет лучше, если Топорковы решат, что я встречаюсь с их дочерью.
— Конечно можешь, Глеб, — тут же отреагировала довольная Лилия, как я понял, именно она сватала Алису мне рьянее всего. А затем вдруг добавила ни с того, ни с сего. — Глеб официально пришел в наш дом, чтобы заявить о намерении встречаться с Алисой, не злись на него, Миша.
В этот момент прозвучал стук, словно что-то упало.
Обернулся. Сзади стояла бледная и всколоченная Нина, а около ее ног лежала большая резная шкатулка. Так вот для чего Топоркова так демонстративно произнесла ту фразу.
Глаза Нины были красные и наполнены слезами, а затем она присела на корточки и стала собирать выпавшую бижутерию, больше на меня не глядя.
Подошел ближе, помогая ей со сборами, но когда коснулся ее пальцами, она отшатнулась от меня, как от прокаженного. Черт, и не объяснишься же сейчас с ней при всех, что это лишь игра для родителей.
Достал телефон и показал на него пальцами, намекая, чтобы читала мои сообщения, как я приду в общагу, но, закрыв шкатулку, она подняла ее и направилась к выходу.
— Не обращай на нее внимания. Злится, что мы ее наказали за ее гнусный проступок, — слова Топоркова доносились глухо, как сквозь вату.
— А что случилось? — выпрямился, насилу возвращаясь к ним, хотя хотелось рвануть за Ниной.
— Да она посмела…
— Папа! Не нужно просвещать Глеба в наши семейные дела. Ничего такого не случилось, так что давай больше не будем об этом.
— Ты слишком добра к ней, дочка.
— Ничего такого не произошло. Подумаешь, посидит без новых сумочек месяцок другой, миллионы так живут и не страдают.
Хмыкнул, делая себе заметку взять на себя Нинины расходы. У меня еще осталась заначка после прошлого выигрыша.
Взъерошил волосы. Совсем об игре забыл. Такими темпами никакого призового мне не видать.
— Уже поздно, папа. Нам с Глебом рано утром в школу. Мы пойдем.
Благо, нас задерживать не стали, и разговор с Михаилом отложился на потом. Сил на какие-то объяснения с ним у меня не было.
— Ты меня удивил, Глеб, но рада, что ты принял правильное решение.
Алиса была только рада моему предложению и согласилась, не думая, но возвращаться в общагу нам пришлось вместе, что не укрылось от любопытных учеников школы, которые по какой-то причине тусовались перед общагой. С подозрением глянул на Топоркову, но она и сама выглядела удивленной.
Первым делом по возвращении пошел к Нине, даже стучать не стал, попытался ворваться к ней в комнату, но, как и ожидал, было заперто. Пришлось изворачиваться и, отвлекая коменданта, идти на преступление — воровать ключи. Вот только в комнате Нины не оказалось — она не пришла ни через час, ни утром.
— Вот же капризная девчонка, — простонал утром, лежа на ее постели, когда понял, что так и уснул здесь.
Подушка пахла ее запахом, и я, как маньяк, зарывался в нее носом. Кому сказать — засмеют.
Наверняка Нина осталась в доме отца, расстроенная и заплаканная. Догадалась, что в общаге от меня никуда не деться, и схитрила. Вот только на уроки она тоже не явилась, но бить тревогу я стал уже к вечеру. В груди заворочалось нехорошее предчувствие.
Ни директор, ни завуч насчет Нины ничего не знали, но и сами всполошились, как только я донес до них информацию о ее исчезновении.
Предположения одна хуже другой появлялись в моей голове, и я сто раз пожалел, что пошел на поводу у отца и ввязался в эту авантюру с Топорковыми. Если бы не это, в тот вечер я бы проводил Нину до общаги сам, и сейчас бы она была со мной. В безопасности.
— Пропал также и второй ученик ее класса. Сергей Дьяконов.
Слова директора не внушали мне спокойствия. Только злость, что я ничего не могу предпринять.
Но все мои опасения оказались беспочвенными — Нина оказалась жива. Вот только реальность оказалось куда более жестокой, чем я мог предположить.
— Кто бы мог подумать, Глеб. Нина два дня у него жила. Такая тихоня, а уже успела и одноклассника охмурить. Ты не расстраивайся, Нина всегда такая была, двуличная.
Слова Алисы только вспарывали мне внутренности, причиняя еще большую боль. Ощущение предательства возникло не сразу.
Я еще лелеял надежду, что они с Сергеем этим друзья, но его рука, уверенно лежавшая на ее плече, ее виноватый взгляд, который она старательно отводила, не желая на меня смотреть, говорили сами за себя.
Хотелось сорвать с него наушники и
