она его знает? Да ещё и с такой теплотой отзывается.
— Простите, а откуда Вы меня знаете? — спрашивает Ярослав.
— Давайте для начала сядем за стол. Мы с Мариной столько всего наготовили. Внучка, поставь, пожалуйста, цветы в вазу, — говорит мне бабушка, и я покорно выполняю.
Достаю из шкафчика две вазы, наполняю их водой. Аккуратно подрезаю ножки у цветов и расставляю каждый букет в отдельную вазу.
— С седьмого по десятый класс я приезжала к вам домой и занималась с твоим братом Артёмом химией. А твоя мама училась с моим сыном, отцом Марины, в одном классе. Вы маленькие были, когда к нам в гости приезжали. И с Мариной играли в песочнице. У нас даже где-то есть фото, — задумчиво говорит ба. — Сейчас принесу, — с удовольствием говорит она.
— Я и не знал, что мы с детства знакомы, — говорит Яр.
— Я тоже. И честно признаться, я не особо тебя помню по детству, — с грустью говорю я.
— Все хорошо. Мы же взрослеем, меняемся. Это нормально, что ты меня не помнишь. Мы же мелкими были, — с улыбкой говорит он, от чего мне самой становится спокойно и легко. И я наконец-то выдыхаю.
Бабушка счастлива. Ярослав ей понравился, а значит, я спокойно с ним могу отлучаться. Я счастлива. Как бы там ни было, но бабушка — единственный родной человек, который у меня остался, и её мнение для меня важно. Хоть иногда я поступаю по-своему, а потом жалею.
Как это и случилось с Егором.
Поначалу она была не против нашей дружбы, рада была, что есть люди, которые отвлекают меня от смерти родителей. Но когда мы стали встречаться с Егором, она была не в восторге. Но никогда не говорила его бросить. Она пыталась сказать, чтобы я просто была осторожнее. Посмотрела, что он делает со мной не так. И только встретив Ярослава, я поняла, что было не так.
Егору просто было удобно, что есть девочка, которая его любит. Которая пойдет за ним, будет на его стороне. Которая слушала его, раскрыв рот. Есть девчонка, из которой можно слепить что угодно, какая угодна ему. Только сейчас я это осознаю. Что любовь была только с моей стороны. И то скорее не любовь, а привязанность. Он был рядом, когда я потеряла любимого брата… Родителей… Он был той ниточкой к брату… Скорее поэтому я не хотела замечать того, что было…
Сейчас я рада, что он женат. Что у него есть семья. Я искренне желаю ему счастья.
С бабушкой Ярослав нашел общий язык. И действительно, в альбоме нашлась наша детская фотография. Теперь эта моя любимая фотография. Обязательно достану её и повешу на стенку рядом с кроватью. Эта наша первая встреча. Не там, на мосту. Нет. А тут, в моём дворе. Где мы в труселях сидим в песочнице и играем.
— Ммм… Галина Петровна… Вы просто волшебница! Всё настолько вкусно, что на банкете я точно есть не смогу! — с восхищением говорит Ярослав.
— На здоровье, Славочка. Что там на этих банкетах есть… — сетует ба. — Какие-то мини бутерброды да мини овощи, которыми только Бобика дразнить. Я понимаю, сесть нормально поесть… а не вот это вот… — говорит Бабушка.
— Ба, это специальный фуршетный стол… Так принято, — поясняю я бабушке.
— Ой, ладно… — отмахивается бабушка.
— Рина, поставь чайник и захвати с кухни торт, — говорит бабушка. — Мой фирменный, такого нигде не найти, — с улыбкой говорит она.
— Хорошо, бабушка, — отвечаю ей и ухожу на кухню.
Там выполняю все поручения бабушки. И тихонько подхожу к ним. Меня не видно, но я слышу, о чём они говорят.
— Пожалуйста, Ярослав, не сделай ей больно. Она у меня одна, больше никого нет. Ей и так досталось. Я не знаю, как она не сломалась и не сдалась до сих пор, — надорванным голосом говорит бабушка.
— Не переживайте, всё будет хорошо. Я не стану причиной её боли, обещаю, — серьёзно отвечает Ярослав. — Но можно узнать, что пришлось ей пережить?! Я знаю только про родителей и брата, — спрашивает Ярослав волнительно.
— Когда Лена забеременела Риной, у неё постоянно были угрозы выкидыша. Роды были очень тяжёлые. Она родилась с тройным обвитием, гипоксией и в дальнейшем пневмонией. Когда её достали, она не дышала. Врачи пять минут приводили её к жизни и смогли, она задышала.
Обнаружили и то, что лёгкие не работают. Дышать самостоятельно она не могла, и её подключили к аппарату ИВЛ. У неё два раза останавливалось сердце. Но врачи боролись до последнего. Два месяца они провели в больнице. Два месяца.
Потом, слава Богу, было всё хорошо. Ровно до того момента, пока ей не исполнилось одиннадцать лет, и не обнаружили, что у неё проблемы с сердцем. Нужна пересадка. Дорогая операция. Нужен донор. И срочно. Мы искали донора, подавали заявки во всевозможные фонды, больницы и каждый день молились, чтобы она жила, чтобы совершилось чудо…
Мы делали уколы, массажи, всё, что нам прописывали. Год. Ровно год мы жили в таком темпе, собирали документы, деньги на лечение, пока нам не позвонили и не сообщили, что донор есть. Но на наше место претендует ещё одна девочка.
Мы прилетели в Питер, в больницу. Нас там определили в палату вместе со второй девочкой претенденткой… Сдали анализы, которые требовали, и стали ждать… Шесть часов мы ждали результатов… Но шансы, к сожалению, были не на нашей стороне. Сердце досталось другой девочке. Она младше Рины. Ей было пять лет всего. А нас отправили домой. Естественный отбор в природе. Мы тогда все остановились в гостинице недалеко от больницы.
В восемь утра нам поступил звонок, что, к сожалению, та девочка, что была претенденткой, ночью умерла. И сердце могут отдать нам. Мы сразу же примчались в больницу, сдали повторные анализы, и нас определили в операционную.
Двенадцать часов шла операция. Двенадцать часов мы сидели под стенами коридора в ожидании. Нас предупредили сразу: это риск. Не у всех сердце может прижиться. Двенадцать часов мы провели в молитвах. В слезах. Потом месяц наблюдения там. Сбор средств на содержание в больнице. На оплату расходов и прочего.
Твой папа нам помог тогда деньгами. Большой суммой покрыл много расходов. Я бесконечно ему благодарна. Когда сказали, что сердце прижилось и все хорошо, мы выдохнули.
Мы, взрослые люди, были все это время в панике, страхе, слезах, молитвах. А она… она улыбалась и говорила, что всё будет хорошо. Я же сильная. Так и есть. После этого мы остались в долгах по другим клиникам
