Света собралась за пару минут – а что собираться, когда все ее пожитки уже давно сложены в рюкзак? – и умоляюще посмотрела на Ивана:
– Вань, поехали со мной, а. Мне одной страшно.
– А вы, Светлана Ивановна, не одна, – сказал капитан строго. – Вы под моей надежной защитой, и всяким там сомнительным товарищам, – язвительный взгляд в сторону Ивана, – нечего путаться у нас под ногами.
– Я поеду, – игнорируя выпад, Иван выступил вперед, закрывая своей широкой спиной Свету от всех житейских невзгод и капитана заодно.
– Пусть он тоже едет, – Света выглянула из-за Иванова плеча, просительно посмотрела на Золотарева.
Тот немного поколебался, а потом сдался:
– Ладно, черт с вами! Все равно день уже испорчен, хуже не будет. Сейчас только начальству отзвонюсь, а вы пока собирайтесь.
У капитана Золотарева был старенький, видавший виды «Опель», настолько хлипкий, что садиться в него было страшно.
– Крутая тачанка, – язвительно сказал Иван, плюхаясь на переднее сиденье.
– Пристегнитесь, гражданин Рожок, – буркнул капитан.
– А зачем? Она у вас что, больше сорока километров в час развивает?
– Пристегнитесь! – В голосе Золотарева послышались стальные нотки.
Света устроилась на заднем сиденье.
Ехали молча: капитан ловко маневрировал в субботних пробках, Иван дремал, а Света бездумно смотрела в окно. Погода стремительно портилась, небо затянуло тяжелыми тучами, поднялся ветер, в воздухе все отчетливее пахло приближающейся грозой. Только бы удалось проскочить до дождя.
Проскочить не удалось: сначала больше часа простояли в пробке на выезде из города, потом, уже за городом, заглох «Опель», и Золотарев с Иваном копались в его железных внутренностях минут сорок. Света нервно пританцовывала на обочине, испуганно поглядывала то на темно-зеленую стену леса, то на стремительно чернеющее небо и боролась с острым желанием поторопить этих двоих. Наконец машина завелась, и можно было вздохнуть с облегчением, но оказалось – главные неприятности еще впереди.
В сгустившейся темноте «Опель» едва не налетел на полосатое черно-оранжевое заграждение, перекрывающее дорогу. Капитан вполголоса ругнулся, выбрался из машины, зло пнул ногой брошенный на обочине асфальтоукладочный каток.
– Ремонт удумали устроить! Двадцать лет эта дорога на хрен никому не была нужна, а тут нате вам – раскурочили!
– Ну, что теперь делать, гражданин начальник? – выскочив вслед за Золотаревым из «Опеля», спросил Иван с плохо скрываемым злорадством. – Какие будут идеи у нашей доблестной милиции?
– Идеи найдутся, не переживайте, гражданин Рожок, – огрызнулся капитан. – По проселку поедем.
– По проселку увязнем, – заявил Иван и смахнул с носа первую дождевую каплю.
– Не увязнем. Тут ехать-то осталось километров десять. Проскочим!
– Мне бы ваш оптимизм, гражданин начальник, – усмехнулся Иван, возвращаясь обратно в машину. – Корнеева, ты как?
– Я нормально, – соврала Света и достала из рюкзачка ветровку.
Проселок был узкий. Глубокие колеи густо заросли травой, а кое-где даже молодым кустарником. Чувствовалось, что дорогой этой в последний раз пользовались еще при царе Горохе, и они на своем героическом «Опеле» теперь вроде как первопроходцы. Автомобиль натужно рычал, переползая с ухаба на ухаб, иногда цеплялся железным брюхом за кочки, но упорно полз вперед. Света уже почти поверила в торжество технического прогресса, когда где-то совсем близко громыхнуло, и тут же на «Опель» обрушилась стена дождя. Колеи проселка в мгновение ока заполнились мутной водой, автомобиль дернулся и заглох.
– Приплыли! – в сердцах сказал Иван и откинулся на спинку сиденья.
– Приплыли, – согласился с ним капитан Золотарев. – Надо переждать.
– Что переждать? – спросила Света.
– Дождь. Это ненадолго, через пару минут все закончится.
– И что мы будем после этого делать?
– До пансионата километра четыре, – Золотарев побарабанил пальцами по рулю.
– Великолепно! Подождем, пока закончится гроза, и ломанемся через мокрый лес пешкодралом, – подытожил Иван и выразительно посмотрел сначала на капитана, потом на свой щегольский костюм. – Гениальная идея, гражданин начальник! Корнеева, – он перегнулся через спинку сиденья, – надеюсь, ты не возражаешь против пешей прогулки?
Света возражала. Снаружи темно, сыро, холодно и грязно. В машине намного уютнее.
– А может, «Опель» потом заведется? – робко предположила она. – Ну, после того как дождь закончится.
– «Опель» не заведется, – «обнадежил» Иван. – Все, Корнеева, бобик сдох! Ты хоть не на каблуках?
Ответить Света не успела.
– Вам, гражданин Рожок, никуда ходить не придется. Я сам схожу, – сказал капитан, вглядываясь в тьму за лобовым стеклом. – В пансионате есть тягач, я за полчаса обернусь. А вы сидите тут, охраняйте даму.
– Всенепременно! – Иван жертвенный поступок капитана оценил и сразу подобрел. – А здесь безопасно?
– Здесь? – Золотарев повертел головой. – А вы сами-то как думаете? Глухомань кругом, ни единой живой души в радиусе нескольких километров.
– Я не о том, – обиделся Иван. – Я о зверье всяком.
– Крупного зверья нет, только мелочь, белки да зайцы. Надеюсь, вы не испугаетесь белки, гражданин Рожок?
– Я даже зайца не испугаюсь, – заверил его Иван.
Дождь закончился так же внезапно, как и начался. Только что по крыше «Опеля» барабанили крупные капли, и вот уже тишина.
– Ну, ребята, я пошел, – в наступившей тишине голос капитана Золотарева показался непривычно громким. – Сидите здесь и никуда не выходите. Я скоро.
– Думаете, нам захочется прогуляться по окрестностям? – ехидно поинтересовался Иван.
– Я не думаю, я вас просто предупреждаю. Мне очень не хочется дополнительных неприятностей.
– Дополнительных неприятностей никому не хочется, – согласился Иван. – Нам уже и тех, что есть, хватило.
– Это не неприятности, это временные трудности, – буркнул капитан, выходя из машины. – Все, я пошел.
Его высокий силуэт какое-то время маячил в тусклом свете фар, а потом навалившаяся на лес темнота погребла все под своим черным брюхом. Света поежилась, посмотрела на Ивана.
– Не боись, Корнеева, прорвемся! – заверил он ее неестественно бодрым голосом. – Видала, какие у капитана ноги длинные? Да он на таких ходулях за пятнадцать минут до пансионата доскачет.
– Доскачет, – ей хотелось верить. – Просто темнота эта…
– А что темнота? Ночь скоро, вот и темнота. Обычное дело.
– Все равно неприятно. Жутковато как-то.
– Ерунда! Сейчас музыку включим, и сразу станет веселее, – Иван повозился с приемником, и салон «Опеля» заполнил незатейливый латиноамериканский мотивчик. – Так лучше?
