в чащу. Думал.
- Это место и правда особенное. Заряжаюсь от него, прямо чувствую. Со мной такое только на Севере бывает.
- Север пугает,- переглянулись. Взгляд Романа влечет меня. И я смотрю снова. Погружаюсь в эти глаза все глубже.
- Пара теплых унтов, шубка и хороший проводник- и ничего не страшно,- и он впервые улыбается. И становится таким молодым- молодым. Искренним. Светлым. Удивительно, когда он говорит о Севере, весь преображается… Это еще один Роман. Не хмурый, не горящий интересом и желанием, другой.
Дверь снова приоткрывается и наружу выныривает Демид с сестрой Димы. Оба уже изрядно пьяные. Настолько, что Дёме удается зажечь сигарету с третьей попытки.
-О, а вот и они, свидетели наши,- верещит Ольга. Не идет ей пить. Совсем. Лицо красное и вспотевшее от танцев. Вся какая- то нелепая… Хотя кому вообще идет?
- Русалка,- пойдем танцевать,- обдает меня перегаром Дёма, резко и бесцеремонно придвигая к себе. Целует своими влажными, пахнущими виски, куревом и закусками губами. Неприятно. Хочется оттолкнуть его и вытереться.
Внутри все встает на дыбы в протесте. Я на мгновение теряю контроль над своим взглядом, в котором, видимо, считывается паника и неприятие ситуации, стараюсь тут же взять свои эмоции под контроль, потому что здесь они явно не нужны, но Роман успевает, как мне кажется, их поймать. Его мимика меняется. Он весь напрягается, словно готовится к броску.
- Я устала, Дём,- жалобно пищу я,- давай я в наш домик пойду. И тебе тоже стоит… уже первый час ночи, ребята…
- Хотят танцевать!- весело перебивает меня Ольга и, виляя бедрами, перемещается к Роману, видимо, поняв, что Демид все- таки ангажирован, хоть и пьян.
Ее руки нагло скрещиваются у него на шее, а сама она повисает на мужчине, как макака.
- Пойдем танцевать, Адмирал… Я ж тебя еще за брата не отблагодарила… Ты мне его спас…- шепчет якобы томно, но пьяный заплетающийся язык выдает что- то не очень впечатляющее и сексуальное. Ей, наверняка, кажется, что она сейчас крайне обольстительна.
Роман снимает ее руки с себя с беспристрастным выражением лица. Нет в нем сейчас ни злобы, ни раздражения, ни интереса. Север. Просто Север.
- Я, пожалуй, тоже пойду, со вчера толком выспаться не удалось. Демид, и тебе пора.
Тот лишь усмехается, отрицательно качая головой. Я еще не видела его таким пьяным- и мне это не нравится.
- Я пока здесь буду… Невесту мою проводишь?- а я от его вопроса едва язык не прикусываю,- не украдешь ведь мою Русалку?
Роман молча усмехается. А я вижу в этом какие- то смыслы, которые, наверное, не стоило бы видеть…
- Принеси плед Русалке своей, Демид,- Роман смотрит на меня, а я словно на карусели,- эта короткая шубка явно не согреет. На дворе минус восемь, не меньше.
Через пять минут мы уже хрустим блестящим снегом в направлении нашего коттеджа, оставив позади пьяное веселье свадьбы, пьяных Демида, Ольгу и всех остальных.
- Так почему Русалка?- спросил он, улыбаясь. И снова я чувствую его улыбку по интонации. Мне и не нужно на него смотреть.
Я прикусываю губу, думая о том, что же ему рассказать, чтобы не смазать впечатление о себе.
- Мы когда познакомились, мне туфли сильно натирали, вот он и придумал. Мол, каждый шаг через боль.
-Неудачное сравнение… Сказка про Русалку не имела счастливого конца. Да и образ русалки для моряка- не самая лучшая аллегория. Русалки издревле завлекали моряков, чтобы их загубить…
Мне хотелось сказать, что едва ли Демид думал об этом так глубоко.
- Как Вам Калининград? Как Балтика?- решила перевести тему.
Мы стали говорить о городе и его истории, и я немного расслабилась, правда, ненадолго. По мере того, как мы приближались к коттеджу, напряжение снова начало нарастать. Разговор сам собой сошел на нет, но не потому, что поговорить было не о чем. Между нами словно бы повисло сложное, необъяснимое логике многоточие, но интуитивно понятное нам обоим. Это было похоже на глубокую смысловую недосказанность. А еще на неотвратимость и неизбежность, словно бы судьба с высоты своего величия мрачно взирала на нас, недобро покачивая головой, но и не вмешиваясь. Пальцы и щеки покалывало.
Мы поднялись на крыльцо, неуклюже топчась у входа, потому что каждый норовил пропустить другого. Зашли внутрь, почувствовав, как жар помещения бьет по холодной коже.
- Ну, спасибо за компанию,- сказала я, напряженно улыбнувшись, не осмеливаясь снова поднять на него глаза. Потому что….
- Вам спасибо,- ответил сдержанно, но тепло Роман.
Поймала себя на мысли, что именно сейчас, в этот момент, его «Вы» было очень уместным, правильным.
Я развернулась и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, в нашу с Демидом комнату.
Первая ступенька скрипнула под моей мокрой от растаявшего снега подошвой. Я приподняла было вторую ногу, но…
Не знаю, что двигало мной в этот момент. Не знаю, какая сила стояла за моими действиями, только…
Только я вдруг отчетливо поняла, что не могу не посмотреть… Не могу не оглянуться и не посмотреть в его глубокие глаза- туманы… Словно бы от этого зависела моя жизнь. Всё мое существование зависело.
Оборачиваюсь. Замираю. Даже не дышу. И он тоже. Так и не пошевелился, ни на сантиметр не сдвинулся. Напряжение между нами словно взрывается, рассыпается на осколки.
Не помню себя. Не помню, как подаюсь к нему на встречу, а он- ко мне. Все, что помню- это его теплые губы на моих щеках, скулах, рте. А я отчаянно его целую в ответ. Дико, жадно. Никогда я так Демида не целовала. Никогда не задыхалась им. А Романом задыхаюсь, захлёбываюсь.
Обнимаю его шею через плотный пуховой слой куртки, высоко задирая руки. Он такой высокий и сильный. По щекам катятся слезы. Неконтролируемые.
-Аврора, -шепчет он, -Аврооораа.
Моё имя нараспев его баритоном плавит меня, растворяет. Внутри такой жар, что даже больно,
