— Такова моя версия. И нам всем лучше придерживаться ее, договорились?
— Но…
— Пожалуйста.
Саше пришлось сдаться.
— Я пока что умолкаю, но в мой следующий приезд мы с тобой подробно побеседуем. К сожалению, пока мне придется оставаться в Чикаго.
Обычно Джорджи не могла дождаться, когда заявится Саша, но сейчас была более чем счастлива оттянуть то, что непременно превратится в допрос третьей степени.
Она не позаботилась позвонить своему агенту. Отец сам поговорит с Лорой. Пытаться заслужить ее любовь — все равно что носить воду решетом. Сколько бы она ни старалась, ничего не выйдет. Когда-нибудь она просто отойдет в сторону, а уж сказать правду… Не сейчас. Ни за что.
На веранду вышел Брэм со стаканом чего-то розового, густого и пенистого. Заметив, как футболка обтягивает его торс, Джорджи решила, что старый героиново-шикарный вид шел ему больше. Она с завистью наблюдала, как последний кусочек клубники исчезает у него во рту. Ей тоже хотелось ощутить вкус пенистого розового коктейля. Впрочем, она часто хотела того, что не могла получить. Брак по любви. Детей. Нормальных отношений с отцом. Карьеру, которая с годами будет идти по возрастающей.
Сейчас ее планы были куда скромнее. Необходимо было заставить публику поверить, что она влюбилась.
— Отдых подошел к концу, Скип, — объявила она, поднимаясь. — Как и наш уик-энд. Репортеры требуют ответов. Нам нужно составить план, по крайней мере на ближайшие пять дней. Во-первых, нам нужно…
— Не расстраивай Чаз, — бросил Брэм, стирая розовые пузырьки с губ.
— Я?! Эта девушка — ходячий говорящий робот-грубиян.
— Зато лучшей экономки у меня еще не было.
— На вид ей лет восемнадцать. Кто это нанимает таких девчонок в экономки?
— Ей двадцать. Я нанимаю. Оставь ее в покое.
— Это будет немного затруднительно, если мне предстоит здесь жить.
— Давай начистоту. Если придется выбирать между тобой и Чаз, я не глядя выбираю Чаз. — Брэм подхватил пустой стакан и исчез в доме.
Они спят вместе! Этим и объясняется враждебность Чаз. Конечно, она мало похожа на его обычных сексуальных куколок, но что знает Джорджи о его нынешних предпочтениях? Ничего. И не желает знать.
Через полчаса прибыл Эрон Уиггинс, ее личный секретарь. Джорджи придержала входную дверь, чтобы он смог протиснуться внутрь с ее самым большим чемоданом и несколькими платьями на вешалках.
— Там на улице, можно сказать, зона военных действий, — сообщил он с радостью двадцатишестилетнего мальчишки, все еще одержимого видеоиграми. — Папарацци, телевизионщики с новостных каналов. Я видел эту цыпочку из «Е!».
— Превосходно, — мрачно проворчала Джорджи.
Эрон был ее личным секретарем с тех пор, как предыдущий перебежал в лагерь Ланса и Джейд. Он был каким-то квадратным, одинаковым что в ширину, что в высоту: возможно, триста фунтов веса и едва пять футов девять дюймов роста[10]. Жесткие каштановые волосы ершиком стояли на голове. На круглом розовощеком лице выделялись дурацкие очки, длинный нос и маленький пухлый ротик.
— К завтрашнему дню соберу остальное, — пообещал он. — Куда все это отнести?
— Наверх. Шкаф Брэма битком набит, так что я делаю из соседней спальни гардеробную.
К тому времени как они поднялись наверх, Эрон уже задыхался, черная барсетка соскользнула к локтю. Жаль, что он совсем не следит за собой и при этом игнорирует ее намеки.
Проходя мимо спальни Брэма, он заглянул внутрь и на мгновение замер.
— Класс.
Эрон имел в виду не декор, а стереосистему.
— Не возражаете, если я оставлю здесь все это и погляжу поближе? — спросил он.
Зная, как Эрон любит всякие технические новинки, Джорджи не смогла отказать. Он отнес ее одежду и чемодан в соседнюю комнату и, вернувшись, принялся изучать электронику.
— Впечатляет.
— У нас вечеринка, беби? — раздался голос с порога.
Эрон виновато хмыкнул.
— Я Эрон. Личный секретарь Джорджи.
Брэм изогнул свою идеальную бровь. Обычно личными секретарями были хорошенькие молодые женщины или прилично одетые геи. Эрон не входил ни в одну из категорий. Джорджи не хотела нанимать его вопреки настоятельным рекомендациям отца, но во время собеседования пожарные сигнализаторы в ее доме закоротило и Эрон так быстро и ловко справился с проблемой, что Джорджи решила дать ему шанс. Он оказался умным, жизнерадостным, аккуратным и надежным и без капризов выполнял любые поручения. Кроме того, его самооценка была так низка, что он никогда ничего не просил для себя: ни билетов в модный клуб, ни приглашения в дорогой ресторан — всего того, что бывший секретарь принимал как должное. Многие парни вроде Эрона приезжали в Лос-Анджелес со Среднего Запада в надежде заниматься в Голливуде спецэффектами, однако неизменно обнаруживали, что подобные вакансии подворачиваются крайне редко. Теперь Эрон работал у нее секретарем, вел ее сайт, а в свободное время играл в видеоигры и поедал огромное количество всякой дряни вроде чипсов, орешков и шоколадных батончиков.
Эрон пожал Брэму руку и показал на стереосистему, стоявшую на грубо сколоченном шкафчике с дверцами, выглядевшими так, словно были похищены в испанской миссии.
— Я читал об этом. Давно установили?
— В прошлом году. Хотите послушать демо-музыку[11]?
Пока Эрон рассматривал стереосистему, Джорджи исследовала пустую комнату за углом, которую решила занять под свой офис. Немного позже к ней присоединился Эрон, и они обсуждали, какую мебель нужно привезти со склада. Кроме того, было решено закрыть съемный домик и выложить на сайте письмо для фанатов. Джорджи попросила секретаря отменить различные встречи и собеседования, которые были запланированы до отпуска. Она собиралась попутешествовать по Европе — держась подальше от больших городов, побродить по древним дорогам и, может быть, обрести себя, но, похоже, этому не суждено сбыться. Сама того не желая, она скользит по тонкому льду.
— Я наконец понял, почему вам понадобилось полгода, — объявил Эрон. — Прекрасный план. Теперь, когда у вас нет съемок, можно наслаждаться долгим медовым месяцем.
Ничего себе медовый месяц!
Тогда они с Лансом жили в уединенной тосканской вилле, окруженной оливковой рощей. Ланс уже через несколько дней не знал, куда себя девать, но Джорджи полюбила то место.
Все утро она почти не думала о бывшем муже, и это уже рекорд!
Когда Эрон уходил, в холле появилась Чаз, и Джорджи их познакомила:
— Это Эрон Уиггинс, мой личный секретарь. Эрон, Чаз — экономка Брэма.
