Подняв голову, он вгляделся ей в лицо.
— Неужели с того времени?
— Д-да. Я сразу будто задохнулась. Сердце Логана готово было разорваться от счастья. Судя по блестящим глазам и сияющей улыбке, Дэни испытывала такие же чувства.
Его рот приблизился к ее губам. Он не прижимался к ним, не требовал, чтобы они открылись. Просто коснулся губ и отпрянул, затем повторил маневр.
Спустя некоторое время она подняла голову и запустила пальцы в копну его волос.
— Ты стал таким застенчивым?
— Я боюсь напугать тебя. Ей страшно нравилось играть этими шелковистыми, чуть вьющимися волосами.
— Я тебе разрешаю.
— Что? — хрипло спросил Логан. Он вдруг ощутил, как в нем все заныло. Пальцы, язык, низ живота. Господи! В нем есть что-то от зверя! Он только что вымолил прощение за то, что едва не изнасиловал ее, и дал слово никогда больше не причинять ей боли. И снова думал о том, что ее тело способно принести ему освобождение от мучений, которые терзали его в течение десяти лет. — Что ты позволяешь мне сделать?
— Напугать меня. Например, вот так. — Она дунула на его губы, те послушно раскрылись, и ее язык устремился внутрь, в глубину рта.
Он крепко обнял Дэни, и стал жадно целовать. Язык блуждал в глубинах ее рта. Логан испытывал удивительное наслаждение, словно пил нектар сладкого, сочного фрукта.
Они прервали поцелуй, чтобы глотнуть воздуха и восстановить дыхание. Его губы скользнули по ее подбородку, и Дэни податливо запрокинула голову назад.
— Я хочу тебя, Дэни… Нагую… хочу, чтобы ты приняла меня в себя, а я сделался частью тебя.
— Да, Логан, да… — Она прильнула к нему, прижимаясь нежным животом к его напряженной плоти.
— Боже, ты убиваешь меня! Я не знаю, как дойду до дома, — простонал он.
— Давай прямо здесь.
Эти слова вывели Логана из чувственного тумана и словно вернули его к действительности. Он в замешательстве уставился на нее.
— Как здесь? Прямо на сене?
Она звонко, задорно засмеялась.
— Да, именно. Прямо на сене. А почему бы и нет?
— Малышка, сейчас ты можешь делать со мной все что угодно. Готов подчиниться, потому что думаю только о тебе. Но ты уверена?
Дэни освободилась от его объятий и повернулась к нему спиной. Словно зачарованный, он наблюдал за тем, как она расстегнула ожерелье, сняла его и положила на подоконник. За ожерельем последовали другие украшения.
Затем Дэни распустила волосы. Они рассыпались по спине, и Логану страстно захотелось погрузить руки в этот шелковый водопад. Но сцена сейчас принадлежала Дэни, и она вольна была играть так, как ей хотелось.
Дэни сбросила туфли и, взглянув на него сквозь густые ресницы, подняла юбки и стала отстегивать от подвязок чулки.
Логан Вебстер, известный в Хардуике покоритель сердец, потерял голову. Он чувствовал, что весь горит и полыхает. Сердце бешено колотилось в груди. Сейчас Логан был во власти женщины, которая являлась предметом его ночных фантазий много лет. Его соблазняли, и это ему до безумия нравилось!
— Есть здесь где-нибудь одеяло? — негромко спросила Дэни.
Логан кивнул, заставил себя оторвать взгляд от соблазнительных ног и бросился в кладовку, откуда извлек большое старое одеяло. Он постелил его на сене в свободном стойле, куда падали лучи лунного света.
Частично стряхнув с себя оцепенение, протянул Дэни руку. Медленно, грациозно, игриво она приблизилась к нему. Он обнял и нежно, неторопливо поцеловал, чувствуя под руками шелк ее волос.
— Ты хочешь, чтобы я разделась? — шепотом спросила Дэни.
— Я хочу сам раздеть тебя. Она улыбнулась:
— Я надеялась, что ты именно так ответишь.
Они стояли посередине одеяла лицом к лицу. Он поцеловал ее в губы, затем в шею.
— Ты так чудесно пахнешь. — Его рот скользнул к вырезу платья. Выпрямившись, Логан заглянул в ее глаза и стал расстегивать одну за другой семь пуговиц.
Наконец половинки платья разошлись. Задержав взгляд на последней пуговице, он снова посмотрел Дэни в лицо.
— Не знаешь, почему у меня вдруг возникло желание оказаться сейчас на заднем сиденье автобуса?
Оба засмеялись.
— Я сейчас больше волнуюсь, чем тогда.
— Я тоже, — признался он.
— А почему, как ты думаешь?
— Потому что сейчас это значит для нас гораздо больше. Я хочу, чтобы все прошло без сучка и задоринки.
— Все так и будет.
Он медленно стянул с нее лиф платья. Она высвободила руки из рукавов и ждала, когда он стащит платье с бедер. Грациозно, положив ладонь ему на плечо, Дэни переступила через упавшую к ногам одежду. Дорогое модное платье было небрежно брошено на ароматно пахнущее сено.
— Ты великолепна, Дэниэль Элизабет, — сдерживая дыхание, прошептал Логан.
Он не знал, как называется сей предмет одежды. Логан знал лишь то, что ему он нравится. Предмет соединял в себе лифчик, трусики и пояс с резинками. Должно быть, он был сделан из шелка и хорошо обтягивал тело Дэни. Теплая, гибкая вторая кожа. Цвет его напоминал шампанское и при серебристом лунном освещении почти сливался с цветом тела, так что Логан с трудом мог сказать, где кончалось одно и начиналось другое.
Он дотронулся до талии. Да, определенно шелк. Логан взял в руки ее грудь. Пошевелив пальцем, ощутил ответную реакцию соска сквозь тонкую материю. Ему стал виден результат его ласки. Но сейчас у него на уме было другое.
Рука его скользнула к округлостям бедер и к кружевной V-образной перемычке между ними. Он заставил себя оторвать взгляд от этой гипнотизирующей дельты, на которой соблазнительно болтались резиновые подвязки, и любовался стройностью бедер.
Захватив одну из подвязок пальцами, он оттянул ее на всю длину и по-мальчишески озорно заглянул в лицо Дэни.
— Если сделаешь это — пожалеешь, — предупредила она.
— А как ты меня накажешь? Дэни прищурила глаза.
— Сниму с тебя всю одежду!
Логан тут же отпустил подвязку, и она щелкнула по бедру. Дэни возмущенно вскрикнула.
— Хорошо же! Я тебя предупреждала! — грудным голосом произнесла она.
Пиджака сейчас на нем не было и Дэни начала с рубашки. Она снимала ее столь же мучительно долго, как до этого он стаскивал с нее платье. Наконец грудь его оказалась голой, и ее руки заскользили по ней с недевичьим интересом.
— Мне так нравятся эти волосы. Они такие приятные на ощупь.
— Правда? — хрипло спросил он. — Я очень рад это слышать. Постараюсь отрастить еще длиннее.
Ему потребовалось все его самообладание, чтобы не позволить страсти выплеснуться раньше времени. Одна из бретелек ее лифчика соскользнула и, казалось, обжигала ему локоть. Крепкая грудь норовила выскользнуть из хрупкого вместилища. Лишь воспрянувший сосок не давал ей вырваться на свободу.
