Она была многим обязана Римме. И в то же время втайне завидовала ей — Римма жила в тех условиях, к которым Марина стремилась всей душой.
«Ничего, — подумала она, — придет время, у меня все это тоже будет…»
А пока не было даже своей квартиры. Что уж говорить о роскошных апартаментах в элитном доме — с огромным зеркалом в прихожей, с кухней, напоминающей рекламный проспект. А Римма сидела на кожаном диванчике, поникшая, грустно наблюдая, как оплывает свеча под действием огня.
— Ладно тебе… Как девочки?
— В Англии… Девочкам хорошо. Я бы тоже с удовольствием оказалась подальше отсюда… Даже в Занзибаре каком-нибудь. Девочки… Если бы не девочки, Витька послал бы меня подальше. Как раз в Занзибар…
Она нервно рассмеялась.
— Вот такие пироги с тараканами, Маринка! Так что живи да радуйся со своим Васей. Пока он пляшет под твой гобой… А то ошибешься — и ни тебе гобоя, ни Васьки. Вожжи отпускать надо слегка — пусть думает, что свободен, а ты — кроткий ангел…
— Я и есть кроткий ангел, — усмехнулась Марина. — У меня собственное оружие.
— Я рада за тебя. У меня последнее время только полная отупелость…
Римма отпила из бокала вино.
— Полная отупелость, — повторила она. «Если свеча сейчас погаснет, — загадала она, — это будет означать полный «коммунизм». То есть поправить ничего нельзя. Он уйдет все-таки, чертов урод. Кем бы этот гад был без меня-то?»
— Надо что-то сделать, — сказала Марина. — Ты все забыла?
Свеча вспыхнула и… погасла.
— Черт! — грустно сказала Римма. — Так я и знала…
— Римка, ты в самом деле загоняешься!
Марина чиркнула спичкой, поджигая снова фитилек.
— Ты не понимаешь, — грустно покачала головой Римма. — Если она погасла, так погасла… Придется торчать в темноте. Я же не могу сама зарабатывать такие деньги!
— Надо было позаботиться загодя, — сказала Марина. — Я вот деньги откладываю… Если он уйдет, я какое-то время буду жить нормально. Не хочу снова оказаться нищей!
— Я как-то тоже не горю желанием… Давай еще выпьем?
— Не могу, — покачала Марина головой. — Больше не могу. И тебе не стоит… Ты все глубже погружаешься в депрессию.
— Да брось! Депрессия — фигня. Ее вообще нет. Есть просто невыполненные желания. Они давят на мозг… Их надо выполнить, и все проблемы кончатся.
— Кстати, если бы ты могла изобразить депрессию…
— Ха! Его это нисколько не озаботит! Даже если я умру, он это не сразу обнаружит! Через месяц, если не больше…
— Неужели все настолько плохо?
— У него кто-то есть, — решилась наконец поделиться Римма. — Я чувствую…
— Да брось! Глюки…
— Есть, — повторила Римма. — Какая-то сука. Уродина. Он стал другим. Нервный, раздражительный… Вчера сидел, тупо уставясь в одну точку… Долго сидел. Один раз рванул к телефону, но заметил, что я за ним слежу, бросил трубку, так и не набрав номера…
— Может быть, у него проблемы на работе. Он хотел позвонить, но при тебе не решился…
— Ага. Ночью. Проблемы. Ха-ха.
Она налила себе еще вина.
— Римка! Так и спиться недолго! — попыталась остановить ее Марина.
— Ну и фиг с ним. А кому я нужна? Девочкам? Они пошлют меня подальше. Я же не могу оплачивать их образование. А они уже к Англии привыкли. Им в России теперь не нравится. Знаешь, что мне Сонька сказала? «Прости, ма, нищета меня угнетает!» Им уже вот эта квартира халупой кажется! Девочки… Они останутся с папашей.
— Ты так говоришь, как будто он уже ушел.
— Пока не ушел. Но уйдет. Если у него появилась баба, Маринка, я уже не смогу этому противостоять! Пока девчонки были маленькие — все было тип-топ. Куда бы он делся? А теперь… Все изменилось.
Она швырнула бокал в стену.
Бокал разбился, осколками брызнул на ковер.
— Римма! — ахнула Марина. — Римуля, да что с тобой?
— Ничего! Подожди, я уберу.
Она встала. Теперь она выглядела спокойной. Как будто вместе с бокалом разбила свои тревоги.
— Просто я не хочу, чтобы он ушел…
Она вымела с ковра мелкие осколки хрусталя.
Снова села.
— Глупо. Иногда мне кажется, что это не из-за чертовых денег. Может быть, я его, этого козлину, люблю? Или настолько привыкла к нему, что не могу себе представить, как это — не слышать в кухне его мрачное дыхание? Может быть, я уже не вынесу жизни в одиночестве?
— Почему же в одиночестве? Ты красивая женщина…
— А я смогу его заменить?
Она произнесла эти слова шепотом, с какой-то другой интонацией. Марина подняла на нее глаза. Удивилась… Такого взгляда у Риммы никогда прежде она не замечала. Беззащитного. Печального. Обреченного.
— Вот так, Марина… Я просто не смогу… Я, наверное, умру сразу же.
И заплакала.
Марина испугалась.
Она даже не могла сначала поверить, что Римма плачет. Это было из области паранормального — плачущая Римма.
— Ты что, Риммочка?
Марина обняла ее за плечи.
— Да брось ты, мужики не стоят наших слез! Римма…
— В том-то и дело, Маринка, что однажды понимаешь, что это не так! — воскликнула Римма. — Оказывается, эти гады их стоят. Или — может быть, и не стоят… А только в этот момент получается, что никакие аргументы не действуют! Что бы ты себе ни говорила, какие бы слова ни нашла… Обидно.
Она вздохнула коротко и опустила голову.
У Марины даже сердце сжалось — такой сейчас жалкой стала ее гордая подруга. «Ах, Римма, Римма, — подумала она. — Где же теперь твоя высокомерная улыбка?»
Видеть Римму такой — это все равно что видеть поверженного титана. И еще одна мысль не давала Марине покоя — сидела в тайных уголках сознания прочно, вызывая глухое чувство протеста… По сравнению с Мариной Римма и в самом деле была титаном. Марина всю жизнь смотрела на нее снизу вверх, с тайным восхищением и легкой завистью. Еще тогда, когда они только познакомились на дурацких курсах, гордо называемых эзотерическими… На деле-то эти курсы были так себе, глупее и не придумать… Вела их толстая тетка с рябым лицом и недоразвитой речью. И никакого эзотеризма она на самом деле и близко не видала, так… Заговоры-наговоры, глупые тыканья иголками в фигурки «врагов» и какие-то бесконечные рассказы о своей жизни.
Глупость, одним словом, ужасная… А Марина знала, что у нее дар, и даже тогда представлялась всем ведьмой. Она и похожа тогда была на Алену Игоревну из «Чародеев». Такая же красивая девочка с толстой косой… Марина так была влюблена в то время в этот фильм! Она настолько вжилась в образ любимой героини, что в самом деле поверила в их сходство. Бывают же реинкарнации? Может быть, она эта самая «реинкарнированная» Алена и есть?
