Через минуту миссис Уэстфорд возвращается обратно и ставит передо мной другой стакан с чаем.
— Просто попробуй, — говорит она. — В нем успокаивающие травы, такие, как ромашка, шиповник, бузина, мелисса и сибирский женьшень.
— Я предпочитаю курить траву, — шучу я.
Она не смеется.
— Я знаю, что курение травки не большое дело для некоторых людей, но это незаконно. — Она подвигает стакан ближе ко мне. — Я гарантирую, что это тебя успокоит. — Она поворачивается, чтобы вернуться обратно в магазин, но перед этим добавляет, — И это не принесет тебе неприятности.
Я смотрю вниз на стакан, наполненный светло-зеленой жидкостью. Это не выглядит, как трава, это выглядит, как чай со старого дешевого пакетика. Я гляжу направо, затем налево, удостоверяясь, что никто за мной не наблюдает, когда я подношу стакан к лицу и вдыхаю аромат.
Окей, это не обычный чай с дешевого пакетика. Он пахнет, как фрукты и цветы и что-то еще, что я не могу определить в смеси ароматов. И хоть аромат мне не знаком, от него у меня начинают течь слюнки.
Я поднимаю голову и вижу Тука, идущего в мою сторону. Киара рядом с ним, но ее внимание сосредоточено на парне, в центре Мола, играющем на аккордеоне. Она достает доллар из своей сумки и наклоняется, чтобы положить его в коробку от аккордеона.
Пока она останавливается, чтобы послушать, как играет парень, Тук хватает стул у соседнего столика и садится напротив меня.
— Я бы никогда не принял тебя за любителя чая, — говорит он. — Ты выглядишь больше как ценитель текилы или рома.
— Тебе больше некому надоедать? — спрашиваю я.
— Нет. — Чувак, который по всей видимости не стригся последние девять месяцев, протягивает руку и тыкает в татуировку на моем предплечье. — Что это значит?
Я отталкиваю его руку.
— Это значит, что если ты дотронешься до меня еще раз, я надеру тебе задницу.
Киара стоит сейчас за стулом Тука. И она не выглядит счастливой.
— Кстати, о надирании задницы, как прошел твой первый день в Кругозоре? — спрашивает Тук с улыбкой, которая заставляет меня желать перевернуть его стул.
Киара хватает его за рукав и выдирает его из-за стола. Он падает со стула.
— Киара хочет тебя кое о чем спросить, Карлос.
— Нет. Нет, не хочу, — выдавливает Киара, затем снова его хватает и начинает тянуть его в магазин.
— Да, хочешь. Спроси его, — говорит он прежде, чем они оба скрываются в магазине.
Я заталкиваю Тука внутрь.
— Прекрати это, — шепчу я.
Мы в задней части магазина, где никто больше не может нас слышать.
— Почему? — спрашивает Тук. — Тебе нужен парень, который будет стоять с тобой перед старичками, а ему нужно чем-то заняться, вместо того, чтобы сидеть дома и считать свои татуировки весь день. Это замечательная идея.
— Вовсе нет.
Моя мама останавливается рядом с нами и обнимает Тука.
— Как дела?
— Я не смогу помочь Киаре с ее классом рисования в пятницу, поэтому она хочет попросить Карлоса занять мое место, — говорит Тук.
Мама расплывается в огромной улыбке.
— О, дорогая, так мило с твоей стороны включить его в круг своей деятельности. И ты такая молодчина. — Она сжимает меня в объятиях. — Разве моя дочь не самая лучшая?
— Точно, Миссис Уэстфорд. Самая лучшая.
Тук такой подлиза в отношении моих родителей.
— Киара, когда вы с Туком закончите тут, отвези Карлоса домой. Он был с Алексом, но я думаю, что они поругались или что-то вроде. Я уеду через час, но мне нужно будет забрать Брендона из дома его друга, а твой отец готовит ужин. О, и когда ты приедешь домой, проследи, чтобы там было для нас что-то съедобное.
Мама делает для нас чай, и мы выходим наружу, обнаруживая Карлоса пьющим то, что я подозреваю, является специальной травяной смесью моей мамы. Ему вроде нравится, но я не могу быть точно уверена, потому что его лицо не выражает никаких эмоций.
— Увидимся завтра, — говорит Тук, поднимая вверх стаканчик с чаем.
— Что ты хотела у меня спросить? — спрашивает Карлос. Его голос звучит раздраженно.
Оденешься в костюм ковбоя в пятницу, чтобы попозировать перед старичками?
— Ничего, — я просто не могу выжать из себя слова.
Моя мама выходит на улицу, чтобы поболтать с покупателями. Я наблюдаю за тем, как она разговаривает с каждым, как будто они ее лучшие друзья. Когда она подходит к нашему столику, она слегка наклоняется, чтобы удостовериться, что мы пьем наш чай.
— Я вижу, тебе понравилось, — говорит она Карлосу. Моя мама ужасно гордится своими чайными смесями, поэтому, когда она предлагает подходящую смесь придирчивому клиенту, это заставляет ее чувствовать, как будто она выиграла в лотерею. — Я так поняла, Киара хочет попросить тебя быть для нее моделью в пятницу в Хайландс. Должно быть весело.
Карлос одаривает меня «о чем, черт возьми, она говорит?» взглядом.
— Хочешь еще чаю? — спрашивает его мама.
— Нет, спасибо.
— Киара отвезет тебя домой. Да, солнышко?
— Ага. Пошли, — говорю я, прежде, чем мама выдаст что-то еще.
Когда мы подходим к машине, Карлос пытается открыть пассажирскую дверь.
— Тебе придется забираться через окно, — говорю я.
— Ты, должно быть, шутишь, так?
Я качаю головой.
— Я не шучу. Это мой следующий проект, после того, как я закончу с радио и часами.
Карлос с легкостью забирается внутрь, первыми проходят ноги, затем и туловище проскальзывает на виниловое сидение. Как бы мне хотелось, чтобы радио или старый кассетный плейер работали, потому что пять минут спустя, я думаю, Карлос начинает нервничать от полной тишины и меня за рулем.
Он ерзает на сидении.
— Что это за дело с моделью?
— Это просто быть моделью для класса рисования в доме престарелых в пятницу вечером. Тебе не обязательно это делать. Я даже не собиралась тебя спрашивать.
— Почему нет?
Мы останавливаемся на знаке стоп, я поворачиваюсь к нему и говорю правду.
— Потому, что ты должен будешь позировать со мной, и я знаю, что ты не согласишься на это.
Я понял. Она не хочет позировать с парнем, которого арестовали за хранение наркотиков.
— Я могу привести Медисон, — говорю я ей надменным тоном, который, я знаю, нервирует ее. — Она попозирует со мной. Хотя, она пригласила меня к себе домой в пятницу вечером, так что я не смогу пойти на твою маленькую вечеринку по рисованию.
— Не понимаю, что ты в ней нашел.
— Побольше, чем я нахожу в тебе, — вру я, чтобы оттолкнуть ее. По правде говоря, я ничего не вижу в Медисон. С тех пор, как ее стошнило на вечеринке, я старался ее избегать, но поскольку она в моем списке тех, кто, возможно, меня подставил, мне придется подобраться к ней поближе. Киаре это знать ни к чему. Черт, Киаре не следует знать и о том, что я думал о ней и ее печенье гораздо больше, чем следовало бы.
