– В пятницу я покажу тебе эскизы интерьеров для первых двух домов, – наконец произнесла Мэдди, когда они поднялись к ней на крыльцо.
– И никаких кожаных диванов с леопардовой расцветкой и неоновых ламп?
Мэдди заулыбалась:
– А тебе нравятся неоновые лампы? – Чейз прищурился.
– Нравятся, но мне кажется, для интерьера под старину они не очень подходят.
Мэдди подбоченилась, не устояв перед искушением немного его подразнить:
– Да, но ведь ваша компания не является членом исторического общества?
– Не является, но наши проекты основываются на архитектуре восемнадцатого века. Мне кажется, интерьер тоже должен повторять этот стиль.
Мэдди прикинулась обиженной:
– Ясно, значит, диван с бычьей шкурой отпадает. А пол в стиле диско-клуба?
Чейз уставился на нее, стиснув зубы.
– Мэдди, наши потенциальные клиенты хотели бы получить особняк под старину...
– Знаю, знаю, – успокоила его Мэдди, похлопав по руке. – Я просто дразнила тебя, Чейз. Не волнуйся, я знаю, что делаю.
Он облокотился о перила лестницы, во взгляде его читалось сомнение.
– Хорошо. Надеюсь, мы уложимся в срок. Конкурсный тур для нас очень важен, Мэдди. Твои братья...
«Умрут, если узнают, что я заложила мамино колье».
– Да, Чейз, я все понимаю. Ты доверяешь мне?
Его темные глаза были прикованы к ее лицу. Но вопрос, на который она ожидала получить утвердительный ответ, повис в воздухе. Чейз опустил глаза, и между ними снова воцарилось молчание, как непроницаемая кирпичная стена. Мэдди взглянула на его профиль в лунном свете. Какой он высокий, сильный, длинные иссиня-черные волосы касаются воротника, глаза темные, почти черные, угрюмый взгляд. Она вспомнила те далекие дни, когда Чейз появлялся на пороге их дома, такой потерянный и одинокий, и ей казалось, что он хочет, чтобы его пригласили войти, и в то же время не был уверен, что осмелится переступить порог. Внутреннее одиночество, наложившее отпечаток на его характер и высказывания, отозвалось в ней с новой силой. Впервые она почувствовала это, когда была подростком и влюбилась в него без памяти. До недавнего времени ей казалось, что она переросла это детское увлечение – столько лет прошло, учеба в школе, колледже...
Но нет, все осталось по-прежнему. Может, она никогда не переставала любить его? А может, он ждет, когда она сделает первый шаг? «Но он оттолкнул тебя после того первого поцелуя, – напомнила она себе. – Ты для него все равно что младшая сестренка».
Вот только там, на площади, до экскурсии, Чейз пристально смотрел на нее, и во взгляде отражались совсем не братские чувства.
– Я уверен, у тебя все получится, – наконец произнес он хрипловатым голосом.
«И сейчас смотрит на тебя не как на сестру».
– Просто я...
– Молчи. – Она взяла его за руку и потянула за собой на веранду. – Не говори ничего, Чейз. Поцелуй меня.
Страсть, вспыхнувшая в его глазах, уничтожила ее последние сомнения. Он обхватил ладонями ее лицо, склонил голову и привлек Мэдди к своей груди. Ее тело прижалось к его горячим мускулистым бедрам. Его ладони скользнули по ее спине, а губы приблизились к ее губам. Чейз слегка раздвинул их языком, прикусил зубами краешек ее рта и впился в нее страстным поцелуем, разжигая в ней огонь желания. Его дыхание коснулось ее щеки, и он хрипло прошептал ее имя. И сладостное тепло разлилось по ее телу – ненасытная страсть, ждущая утоления.
Она никого в своей жизни еще так не желала.
Мэдди потянула на себя его рубашку, стараясь вытащить ее из джинсов. Он притиснул ее к двери, а его руки скользнули вверх по ее бедрам, задирая юбку и лаская голые ноги. Она обхватила его ягодицы и впилась руками в твердые мышцы, когда почувствовала его между бедер. Горячая влага хлынула в центр ее тела, вихрь новых ощущений закружил ее, и ей показалось, что она сейчас закричит от наслаждения или умрет, если он тут же не возьмет ее прямо здесь, на веранде.
Господи, на веранде!
Стараясь не разрушить волшебство момента, Мэдди провела каблучком вверх по его ноге, положила ему руки на плечи, погладила его подбородок и осторожно отстранилась, все больше возбуждаясь от его прерывистого хриплого дыхания, нарушившего тишину ночи.
– Чейз, идем в дом.
Он покрыл поцелуями ее шею, нежную кожу за ухом. Боже, она хочет его прямо сейчас!
– Чейз, идем же. Здесь нас могут увидеть.
Он застонал, прильнув щекой к ее щеке. Ее слова, похоже, дошли до его сознания, и Чейз медленно отстранился. Мэдди продолжала удерживать его, но он оправил ее юбку и поднял на нее глаза. В его тяжелом взгляде ясно читался неутоленный сексуальный голод. Он опустил глаза и сжал челюсти, пытаясь справиться с собой. Увидев, как сильно он ее желает, Мэдди потеряла голову от страсти. Это будет прекрасно... неподражаемо...
– Господи, Мэдди, прости меня.
Она ахнула, как будто ее ударили.
– Чейз, не надо. Я хочу, чтобы ты пошел со мной и... завершил то, что начал. – Мэдди кивнула на его руки, все еще сжимавшие ее в объятиях, и бедра, притиснутые к ее бедрам. – Я хочу тебя.
Пелена страсти, только что сжигавшей ее, постепенно развеивалась.
– Нет, Мэдди. Нам нельзя так поступать.
Ей стало холодно, она обхватила себя руками. Если бы только он снова ее обнял!
– Но... но почему? Нам же хорошо вместе. Я чувствую это, и ты тоже.
Мэдди указала на то, что свидетельствовало о его отнюдь не бесстрастной реакции, разом отметая все возможные возражения. Пусть только попробует сказать, что влечение носило односторонний характер!
Он попятился к лестнице и снова оперся о перила. Мэдди шагнула к нему и провела пальцем по шраму на его виске.
– Чейз, не надо...
– Что не надо? Я должен позволить нам сделать глупость?
– Не прогоняй меня. Я... ты мне нравишься, и... и мы давно друг друга знаем...
– Мэдди, остановись. Ты младшая сестренка Ланса и Рида. – Чейз отпрянул от нее, провел рукой по волосам и опустил голову. Лицо его исказилось от боли.
– Чейз, я уже большая девочка.
– Черта с два!
Мэдди провела рукой вдоль тела.
– Забудь про братьев. Взгляни на меня и скажи, что ты видишь.
Чейз встретился с ней взглядом, и в глазах его сверкнуло отчаяние.
– Хорошо. Я вижу красивую, соблазнительную женщину, которая хочет отдаться мужчине.
– Не просто мужчине, Чейз. Тебе.
На скулах его заходили желваки, как будто ее признание причинило ему страшную боль.
– Мэдди, ты думаешь так сейчас под влиянием страсти, но завтра ты пожалеешь, что отдалась мне. А я пожалею еще больше.
Мэдди сглотнула слезы, твердо решив не устраивать истерику. Довольно и того, что она умоляет его. Что ж, еще одна, последняя попытка.
