— Я должна сдвинуться с места, иначе моё тело окаменеет, — сказала она и начала выполнять растяжку.
— Давай прогуляемся?
— Но уже так поздно.
— Нью-Йорк никогда не спит!
Джон был прав. Часы показывали 3 утра, но все улицы были переполнены людьми и автомобилями. Раннее утро было прекрасным и свежим. Но обычно в это время Лизетт занималась йогой, наблюдая за восходом солнца. Нью-Йорк было городом, где осуществлялись все мечты, туда мечтали попасть миллиарды, но только не Лизетт. Она надеялась, что, когда принимала предложение Джона, поставила условие о переезде из этого города в какое-нибудь тихое, отдалённое местечко, где можно было бы построить дом и завести большую семью. В её голове было много мыслей о будущем..
Когда они возвратилась домой, Джон нашёл колоду карт. Следующие несколько часов они смеялись и, очевидно, неплохо обыгрывали друг друга. Рядом с Джоном Лизетт чувствовала себя дома. Когда карты наскучили, они стали играть в другую игру, «Правда или Действие».
— В каком возрасте ты впервые поцеловался? — спросила она.
— В десять. Теперь моя очередь. Какую позу во время секса ты больше всего предпочитаешь? — спросил он.
— Джон, серьёзно? Ты не можешь начинать игру с таких неприличных вопросов.
— Правда? Раньше я никогда не играл в эту игру, поэтому не знаю правил. Я могу изменить вопрос?
— Да, прошу тебя, — засмеялась она.
— Хорошо. В тебе вспыхивает желание, когда я целую твою шею?
Джон наклонился к ней. Она так долго жаждала его прикосновения. Он поцеловал её шею и подбородок, а затем дотронулся до губ. Это был медленный и нежный поцелуй, который, казалось, не закончится никогда. Её тело изнывало от желания. И в это мгновенье он отпрянул и спросил:
— Так, правда или действие?
Тяжело дыша, Лизетт мягко ответила:
— Думаю, ты знаешь ответ.
Она дотронулась до его груди и сказала:
— Давай вернёмся к игре в карты. Или, возможно, ты знаешь какие-нибудь другие игры?
— Стрип-покер?
— Я сдаюсь. Нам следует сделать перерыв? Уже почти 10 часов. Странно, что я до сих пор не устала. Мне следует принять горячий душ и немного расслабиться перед началом нового дня.
— Возможно, мне стоит составить тебе компанию? — подразнил Джон. — Доктор сказал, что тебя нельзя оставлять одну.
— Я не думаю, что он именно это имел в виду, — сказала она, смеясь, затем встала и вышла из комнаты, на ходу стягивая с себя рубашку.
— Ты уверена? Нельзя нарушать инструкции доктора, — сказал он и последовал за ней.
Он стоял позади неё, когда она расстегнула свой лифчик. Теперь абсолютно голая по пояс, она повернулась к Джону лицом и сказала:
— Думаю, что не стоит нарушать рекомендации доктора.
С этими словами она схватила Джону за руку и направилась в ванную комнату.
Джон включил душ, когда она быстро скинула с себя оставшуюся одежду. Он подступил к ней ближе, схватил её руку и притянул к себе. Она обвила рука его шею, но он отстранился.
— В чём дело? — спросила она.
Но ответа не послышалось. Он взял мыло и начал намыливать её руки, шею, плечи, спускаясь всё ниже и ниже. Она закрыла глаза и позволила себе подчиниться его желанию. Он сводил с ума. Джон прошептал:
— Повернись.
Она сделала, как он приказал. Ещё раз его руки прошлись по её плечам, рукам, спине, доходя до ног и бёдер. Она услышала, как Джон убрал мыло, и попыталась повернуться лицом к нему, когда он остановил её. Она чувствовала прикосновения его разгорячённой плоти. Его руки обхватили её грудь, лаская соски. Стоны один за другим вырывались из её рта. Он приблизился ещё ближе к её тела, поддразнивая пульсирующее лоно. И в одно мгновенье он погрузился в неё, заставил содрогаться в оргазме, от которого ноги дрожали и подкашивались. После первого оргазма Джон снова начал медленно двигаться в ней, одна его рука находила на её бёдрах, а другая исследовала каждый дюйм её тела. Она кусала нижнюю губу, он схватил её задницу, чтобы войти ещё глубже. Каждый толчок становился интенсивнее прежнего. Оргазм настиг их теплой волной одновременно. Такой «горячий душ» они не забудут никогда.
Лизетт нарушила тишину, говоря:
— Я думаю, что это первый раз, когда мне необходим душ после душа, — они оба засмеялись и на этот раз просто вымылись без каких-либо сексуальных утех.
Они уже одевались, когда сотовый телефон Джона зазвонил.
— Извини, — сказал он. — Я должен ответить. Это Мэтт.
— Конечно, я пойду, приготовлю нам кофе, — она поцеловала его и направилась на кухню.
— Что случилось, Мэтт? Я надеюсь, что ты не беспокоишь меня из-за какой-нибудь ерунды. Я занят.
— Да, господин Винчи, это важно. Сегодня офис заполонили сотни репортёров, надеясь получить ответы на вопросы.
— Вопросы? Какие вопросы? Не говори мне, что какой-то идиот распространил информацию о нашем контракте с FDA. Это может быть опасно.
— Нет. Ничего такого.
— Живее Мэтт. У меня нет времени. Что, черт возьми, интересует репортёров? — разозлился он. Сейчас ему было не до этого.
— Всех интересует несчастный случай, произошедший вчера с мисс Берк.
— И это всё? Что за ерунда. Просто не отвечайте на вопросы журналистов. Это всё?
— Нет, не всё. Они говорят, что мисс Берк Ваша невеста, — поперхнулся Мэтт.
Что, чёрт возьми, Джон натворил? Всего одно слово и бум, всё дерьмо выплыло наружу. У него не было выбора, кроме как сказать Лизетт всю правду. Пусть лучше она узнает это от него, чем из газет.
— Господин Винчи, Вы там?
— Просто не отвечайте на вопросы, ясно? Никаких комментариев, — сказал он твёрдо и повесил трубку.
В эту секунду ему хотелось разбить чёртов телефон вдребезги. За одной маленькой ложью последовала целая куча неприятностей. Всё было ужасно.
Покидая комнату, чтобы присоединиться к Лизетт на кухне, он услышал обрывки разговора. Казалось, что она говорит по телефону. Мысленно Джон помолился, чтобы она разговаривала не с репортёрами:
— Да, я буду… Да, я понимаю… Я приеду, мама. Не волнуйся, Джон заботится обо мне… Я обещаю, что мы приедем. Хорошо, мама. Я должна идти… Я позвоню позже. Я тоже вас всех люблю, мама. Поцелуй папу за меня.
Лизетт повернулась, сжимая в руках телефон, когда Джон вошёл в комнату:
— Всё хорошо, Лизетт?
— Да. Я говорила со своей матерью. Она волнуется.
У Лизетт было озадаченное выражение лица, когда она задала самый главный вопрос:
— Джон, я знаю, что мы помолвлены, но я из-за сотрясения я почти ничего не помню. Не мог бы ты помочь мне вспомнить. Когда я говорила со своей матерью, она пришла в недоумении, узнав о том, что мы помолвлены. Она даже не знала, что мы встречаемся. Почему так? Почему я не сказала своим родителям о наших отношениях?
