Именинница Ксения тут же отвесила мужу довольно приличную оплеуху за бестактность, ослепительно улыбнулась Ирине и, смеясь, сказала:
– Не слушайте, милочка, моего муженька. Он очень плохо воспитан и ни в чем не разбирается, кроме мебели. А что касается Саши… – Она выразительно посмотрела на Вербицкого. – То, поверьте, он совсем не тот человек, за которого его можно принять после двусмыслицы, произнесенной Виктором. Верьте Саше, Ирочка…
Когда новые гости были усажены на все же сохраненные для них места, веселье покатилось своим чередом. В общем-то, ничего интересного не ожидалось, и Вербицкий изо всех сил помогал Ирине освоиться с кучей столовых приборов перед тарелками. В удобный момент он даже шепнул ей в ухо:
– А вообще-то вы можете здесь нисколько не церемониться. Столовые приборы разложены по этикету, но есть вы можете чем хотите. Посмотрите на хозяина дома: он вообще почти все ест обыкновенной столовой ложкой… суповой… так сказать… Кто Витьку не знает, может подумать, что это барская причуда. На самом деле Рыбаков – выходец из такого медвежьего угла, что ему и обыкновенной вилкой есть несподручно.
Александр Ильич хотел предложить Ирине салат с сельдереем и орехами, который здесь всегда подавали и который он сам очень любил, но неожиданно встретился взглядом с Прокофьевым. Взгляд компаньона ему не понравился. К тому же Никита слишком быстро отвел глаза. Вербицкий все же положил своей спутнице салата и одновременно, расхваливая его, принялся искоса наблюдать за Прокофьевым. Он продолжал бросать на него быстрые взгляды еще минут пятнадцать и в конце концов понял, в чем дело. Никите явно понравилась Ирина, что было странно. До сих пор он никогда не интересовался женщинами босса.
Когда был объявлен небольшой перерыв по поводу смены блюд, Вербицкий перепоручил хозяйке дома Ирину, вытащил в соседнюю комнату Прокофьева и проревел ему в ухо:
– Никитка! Что это значит?
– Что именно? – как ни в чем не бывало спросил компаньон.
– А то! Какого черта ты пялишься на Ирину?!
– А она тоже Ирина? – удивился Никита. – Не много ли тебе одному Ирин?!
Тут уж пришла очередь удивляться Вербицкому:
– Что ты имеешь в виду?
– Ну как же! Из кафешки увел одну Ирину, сюда привел – другую! Я и говорю, не много ли тебе Ирин!
– Никитка!! Я, конечно, вижу, что Джексон сотворил с этой женщиной нечто необыкновенное, но какое тебе до нее дело? Ты ведь не любишь блондинок!!!
– Погоди… – Улыбка сползла с лица Прокофьева. – Ты хочешь сказать, что эта дама-вамп и официанточка – одно и то же лицо?
– Представь, именно это я тебе и пытаюсь втолковать!
– То есть ты ее водил к Джексону?
– Да не водил я! Он сам вдруг оказался вовремя в одном месте…
– Представляю, сколько ты ему отвалил за этакую метаморфозу! – задумчиво произнес Никита, скривив свои крупные губы подковой.
– Идиот ты, Прокофьев, как я погляжу! – окончательно взбесился Вербицкий. – Васька, между прочим, сказал, что Ирина так хороша, что ей нужен минимальный макияж! Понимаешь! Минимальный!! Джексон только постриг ее, и все… Ну… и платье… у Регины брали…
– Ай да Джексон… – пробормотал Прокофьев, пропустив Регину мимо ушей.
В это время хозяева опять пригласили гостей к столу, и скучнейший прием опять покатился вперед нескончаемой липкой лентой, приклеившись единожды к которой очень трудно вырваться. Иногда во время смены блюд, вин или ваз с фруктами гости принимались танцевать. Виктор Рыбаков нагло лип к Ирине, но Вербицкого это мало занимало. Он усиленно следил за Прокофьевым. Тот вел себя безукоризненно: в сторону дамы босса не смотрел, а танцевал чаще всего с Натальей Удаловой, хозяйкой дорогого салона «Модные мелочи». Ксения Рыбакова висла на плечах Вербицкого.
– Саша, – прошептала она ему в самое ухо, – неужели эта молодушка тебя так присушила?
– Хороша молодушка, – усмехнулся он. – Ей сорок с чем-то… забыл…
– Ну а тебе ведь даже не пятьдесят.
– И что?! – запальчиво выговорил Александр Ильич, слегка отодвинув от себя Ксению и смотря ей прямо в глаза.
– Только то, что сказала! – ответила она, тоже глядя в его глаза не мигая. – Меня, пятидесятилетнюю, ты решил отодвинуть в сторону? Я тебе больше не нужна, раз есть помоложе? Так, что ли?
Вербицкий скривился:
– Прости за правду, Ксюша, но ты никогда не была мне нужна и всегда знала это. Я всего лишь уступал твоим желаниям. Разве не так?
– А в эту… ты, значит, влюбился?
– Нет… то есть не знаю… не понял еще…
– Влюбился! Это же ясно! На меня ты никогда так не смотрел!
К счастью для Вербицкого, музыка закончилась, и мужчины повели своих дам к столу.
– Следующий танец я все-таки танцую с вами, – неожиданно сказала ему Ирина и положила свою ладонь на его руку. Александр слегка пожал ее пальцы.
Десерт тянулся до омерзения долго. Вербицкий понимал, что Ксения не захочет больше танцев. Она не желает видеть, как он на ее глазах обнимает за талию другую женщину. Что ж, без танцев так без танцев! Без них даже лучше. Он действительно не готов обнять Ирину за талию даже в танце…
– Ну и скучно же оттягивается ваша тусовка! – с легким смехом сказала Ирина, когда садилась в машину Вербицкого.
– По-разному оттягивается, – ответил он. – В этом доме принято так, в других – по-другому. Некоторые нанимают артистов, диджеев, цыганские варьете и стриптизеров. Кому как нравится.
– А вам как нравится?
– Не знаю даже, что и сказать… Скорее всего, никак… Но я занимаюсь серьезным бизнесом, мне нужны дружеские отношения с определенными людьми, и я их поддерживаю как могу.
– То есть вы ради выгоды ездите в дома людей, которых презираете?
– Прошу вас, Ира! Не изображайте из себя Чацкого в лиловом платье! Я вовсе не презираю Рыбаковых. Виктор – очень неплохой человек, классный торговец, если можно так сказать… Во всем Питере можно по пальцам пересчитать людей, которые так разбирались бы в мебели, как Рыбаков!
– И вы спите с женой этого неплохого торговца мебели! – заявила Ирина.
– Вам это неприятно? – спросил Вербицкий.
– Мне кажется, что это непорядочно: жрать в доме человека и спать с его женой.
– Жрать? Вам показалось, что я жрал?
– Это я так… к слову… – бросила ему Ирина, завела руки за спину, расстегнула замочек колье и бросила украшение Александру Ильичу на колено. Скользкая змейка не удержалась на нем и с легким шорохом скатилась на пол салона автомобиля. Ирина принялась расстегивать серьгу. Возможно, женщине хотелось разозлить Вербицкого, но он, рассмеявшись, сказал:
– Если станете продолжать в этом же духе, то вам придется ехать по городу голышом! Платье тоже принадлежит мне и, заметьте, даже белье под ним – мне Регина сказала, что пришлось ваше заменить! Вы можете швырнуть мне в лицо всю одежду, но боюсь, что… замерзнете… – И он рассмеялся уже в голос.
