Два еще совсем зеленых подростка при виде нее попытались было лихо присвистнуть, но у них вышел лишь тоненький писк. Убеждая друг друга, что они все равно крутые парни, ребята изобразили неприличные жесты и со смехом убежали. Мимо прошел, что-то бормоча, старик в засаленной соломенной шляпе и до дыр заношенном блейзере. Его, словно на буксире, тащил за собой маленький, гнусаво тявкающий терьер, напоминающий старый, застиранный банный коврик.
Что за чудесное место для внимательного глаза художника! Белла подумала, что надо было захватить альбом с набросками. Она закрыла глаза и попыталась запечатлеть увиденные картинки.
Кто-то загородил ей солнце.
— А знаешь, сегодня ты выглядишь еще восхитительнее, чем в том красном платье, — сказал Джулиан. — Я заслужил поцелуй?
Ну сколько можно? Джулиан, кажется, безмерно гордился своей способностью заниматься сексом по-марафонски. Но марафон, в общем-то, гораздо зануднее спринта. Плохо, когда секс не удался. Но когда партнер еще и марафонец… Белла почувствовала, что у нее уже все онемело. Лучше бы она осталась дома, никуда не ходила, сидела бы, решала себе кроссворды. Может, так и поступить? Достать газету со стола и, перегнувшись через его плечо, начать заполнять клеточки? Он так занят, небось и не заметит. Хотя, наверно, спрашивать у него совета будет уже перебор:
— О-о-о, о-о-о, да, да, о-о-о, мой жеребчик! Как ты думаешь, что это за слово: на «с» начинается, на «с» кончается, четыре буквы?
Интересно, если обнять его покрепче, он кончит наконец? В таких упражнениях лежа нужно усердие.
Она обвела взглядом комнату. Этот абажур сюда явно не подходит. И форма у него неудачная, из этого положения даже лампочку видно. Может быть, сделать новый, из пергаментной бумаги, и разрисовать его? А завтра надо еще не забыть зайти в магазин. Туалетная бумага кончается, и вообще… Отбеливатель, оливковое масло, макароны (рига-тони или тальятелли), печенье «Ракушки», — Белла мысленно переключилась на список покупок.
А он все не кончал.
— О-о-о! — простонала она, надеясь, что это возымеет действие. Он собрался установить олимпийский рекорд, не иначе. — Как хорошо…
Она закрыла глаза и постаралась отпустить свои мысли на свободу. Пусть они текут плавно, унося ее в чувственные фантазии, которые всегда приходили ей в голову, когда она лежала одна, вспоминая о Патрике. Пусть он будет здесь, пусть любит ее, ласкает, пусть освободит ее.
Она видит перед собой знакомое улыбающееся лицо. Он крепко, только раз целует ее губы и поднимает ей юбку. Чем выше он ее поднимает, тем явственней чувствуется прикосновение к бедрам давно смятого парчового покрывала на их кровати. Складки покрывала, словно рельеф пересеченной местности, твердо перекатываются под ее телом. Смущенная неожиданным напором, она отодвигается, тревожно вглядываясь в его глаза. И как только он снова прикасается к ней, его карие глаза меняют цвет на серый, а волосы становятся светлее и короче, прямо под ее руками превращаясь в торчащие во все стороны пружинки… Это Уилл. Под его нежным взглядом ее глаза наполняются слезами, и она рвется к нему, покрывая его рот жадными, страстными поцелуями.
* * *
Он подхватывает ее снизу и крепко прижимает к себе. Задыхаясь, она все ближе и ближе приникает к нему снизу, рывками тянет его к себе, все быстрее и резче. Он повинуется, сливаясь с ней так, будто в ней заключена вся его жизнь. И остается лишь жар и его запах, и барабанный гул пульса (сначала гулкие басы, потом частая дробь и, наконец, заполняющий все звук), пока она не отстраняется от него одним рывком, но потом снова приникает мягким и теплым, словно тающее масло, телом.
— Разогрелась наконец? — Джулиан игриво шлепнул ее по заду. — Медленно запрягаешь, быстро ездишь, да?
— Можно и так сказать, — она откинулась на спину, залившись краской стыда, удовольствия и вины.
Еще раз повернулась на гладких простынях, удивленно ощущая их нежное прикосновение, уже скучая по грубым отпечаткам парчового покрывала.
— А этот козел винторогий мне и говорит: «Не положено, сэр». Интересно, да?
— Очень, — громко ответила она, придав своему голосу столько убедительности, сколько было в ее силах. Убедительность была продемонстрирована скорее ради себя, чем ради него.
На самом деле ей было интересно только одно: что случилось с ее головой? Она только что переспала с парнем, у которого такой богатый словарный запас, что ей в жизни больше не придется скучать.
— Хочешь чаю или чего-нибудь еще?
— Бренди, если есть. — Джулиан лениво наблюдал, как она снимает халат с крючка за дверью. — Классная жопа.
Пока грелся чайник, Белла стояла и смотрела на свои ноги, мягкие и бледные на фоне холодного пола. Ногти пора подстричь. И лак надо перекрасить.
Господи, да что с ней такое? Она только что прыгнула в постель к совершенно незнакомому мужчине. Мало того — замечталась о другом, даже о двух других. И единственное, что ее беспокоит, это лак на ногтях? Нет, ей точно пора в психушку. С другой стороны, понятно, почему она думает про педикюр. Потому что об этом думать гораздо приятнее, чем о той куче дров, которую она — как последняя дура! — наломала за такое короткое время. И все без толку. Мало того, что она так и не избавилась от мыслей об Уилле, так теперь еще впутала в это дело Джулиана, а главное — предала Патрика. Три в одном флаконе, нечего сказать.
А что, если она уже никогда не сможет заниматься любовью, не представляя на месте другого мужчины Патрика? Ее захлестнула новая волна стыда. В смятенных чувствах она налила Джулиану гигантскую порцию бренди и, войдя в спальню, протянула ему бокал, призывно покачивая бедрами.
— Ты была потрясающа, — произнес он. — Особенно под конец.
Она лишь улыбнулась и уткнулась лицом в его грудь, чтобы он ничего не прочел в ее глазах.
Раздался звонок в дверь. Сонно повернувшись, она увидела на подушке рядом с собой совершенно незнакомое лицо.
— Кого-то ждешь? — спросил Джулиан. — Не священника, надеюсь?
Белла рассмеялась и отрицательно помотала головой. Очень смешно. Посмотрев на часы, она подумала, что это, наверно, Дуглас пришел пораньше. И вдруг ее пронзила мысль: а вдруг это Уилл? Может, притвориться, что ее нет дома?
Звонок прозвенел снова. Так, одеваться некогда. Впрочем, ей нечего беспокоиться. Она ему не жена и спит, с кем хочет. Запахнув поплотнее халат и скрестив руки на груди, Белла поспешила вниз по лестнице. Придав лицу независимое выражение, она распахнула дверь.
— Доброе утро, — сказал Уилл, по-хозяйски проходя на кухню, — прости, что разбудил. Чудесный день, пора вставать! Пойдем в сад. Обещаю, что не буду смотреть на щетину на твоих ногах.
