Сандра с симпатией относилась к Николь и не могла не злиться на Коннора. Ну как можно поручать новому человеку такую сложную работу? Она по собственному опыту знала, что нет ничего хуже, чем чувство собственной непригодности и беспомощности. Впрочем, Николь в силах справиться с возложенной на нее работой.
Сандра аккуратно подвела губы и произнесла, не глядя на девушку:
— Я могу вам чем-нибудь помочь? Николь только покачала головой.
— Нет, но все равно спасибо.
— Если у вас проблемы в отделе…
— Нет, — устало ответила Николь, — это не из-за работы. Поверьте, я бы даже хотела, чтобы это было связано с работой.
— Вы что, заболели? Кругом сплошной грипп…
— Это не грипп, — вздохнула Николь.
— Переутомились? Непросто работать в двух местах…
Голос Николь сорвался:
— Уж вам, Сандра, как никому должно быть известно, что я чувствую.
— Нет, только не это! — Сандра едва не лишилась дара речи.
— Да, да! — выкрикнула Николь. — Я тоже беременна.
Как бы отреагировала на подобное заявление графиня? — мелькнула у Сандры мысль. Может быть, это шутка? Нет, Николь сказала правду. Сандра обнаружила, что стоит в туалете, держась за раковину, почти повиснув на ней, и старается унять дрожь в коленях.
— И какой срок? — спросила она.
Глупый вопрос. Какое это имеет значение? Разве у нее есть право вмешиваться?
— Месяц, может, больше.
— Небольшой. Вы… — она запнулась.
— Конечно. Я сама проводила тест. Думала, все в порядке, и только недавно поняла всю серьезность произошедшего.
— Да, это очень серьезно, — согласилась Сандра.
Как много между ними сходства, просто ирония судьбы! Наверное, при других обстоятельствах было бы забавно. Может быть, когда-нибудь они станут вспоминать об этом со смехом, но сейчас… Сандра вспомнили, что случилось месяц назад. Ровно месяц. Он и Николь ездили в Фарго!
Коннор был таким радостным, когда звонил ей оттуда. Коннор!
Она могла бы утешиться мыслью, что тогда он еще не знал о том, что Сандра беременна, как не знал и о Николь, когда объявил, что они с Сандрой останутся верными своим супружеским клятвам. Она попыталась поставить себя на место Коннора: бедняга, какая ловушка ему уготована! Связать себя обязательствами из-за общего ребенка с нелюбимой женщиной, чтобы потом узнать, что возлюбленная тоже носит под сердцем его ребенка…
Она прониклась к нему сочувствием.
— Ты уже сказала Коннору? — спросила Сандра, со страхом ожидая ответа.
— Еще нет, я не могу. Он уже и так… — Николь покачала головой. Она запнулась, предоставив Сандре возможность гадать, что же она хотела сказать. — У него и без того сейчас трудности, — продолжала Николь, — эта командировка…
— И все остальное, — вяло добавила Сандра, — я знаю. Обо мне не беспокойся, так или иначе он должен об этом знать.
Николь согласно кивнула головой.
— Конечно. Но мне сначала надо все обдумать. Я ведь только сегодня утром в этом убедилась. — В ее взгляде промелькнул панический страх. — Ты ведь не расскажешь ему, правда? Пожалуйста, обещай, что не расскажешь! Я сама со всем справлюсь.
Сандре хотелось кричать, визжать, биться в истерике. Ну что она могла обещать этой несчастной? Что она вообще могла? Молчать? Рассказать обо всем Коннору и спровоцировать развязку? Сделать вид, что вообще никогда не встречалась с Николь и ничего не знает?
В одном она была уверена: если Коннор и услышит об этом, то не от нее. Она не имеет права вмешиваться в столь интимное дело.
— Но потом обязательно надо будет ему сказать, — только и произнесла она.
Николь облегченно вздохнула.
— Обещаю — я скажу. Мне просто нужно немного подумать.
Сандра понимала ее, как никто другой. Ей самой надо было многое обдумать, прежде чем она решилась сказать Коннору о своей беременности.
Как в страшном сне добралась Сандра до своего кабинета. Никогда прежде она так не нуждалась в покое и тишине, ей хотелось остаться одной, подальше от коридорной суеты. Закрыв за собой дверь, она без сил опустилась в кресло.
— Как он мог так поступить со мной? — прошептала она. Слова эхом отозвались в полупустой комнате и в ее мозгу. Разве ее не должна обрадовать эта новость? Разве положение Николь не на руку Сандре?
Теперь она не сомневалась, что Коннор попросит ее отпустить его. Если выбираешь между любимой женщиной и той, с которой связан лишь узами брака… выбор очевиден. Он уйдет и оставит Сандру с тем, чего она всегда хотела: с ребенком, со своей свободой и полной независимостью.
Но на самом деле она хотела не этого!
Сандра уставилась невидящим взглядом в дальний угол, а калейдоскоп в ее голове крутился и крутился, разбивая привычную картину и складываясь в новый, незнакомый ей образ. Ей не нужна эта свобода! Она хотела того, что увидела впервые в Финиксе, хотела повторить тот вечер в баре «Эмилио». Брак, пусть не по страстной любви, но спокойный и дружеский. Отношения — пусть не любовные, но партнерские. Семья. Отец, мать и ребенок.
Почему она не перестает лгать себе? Ведь ей нужен Коннор, может быть, даже больше, чем ребенок. Правда в том, что она всегда его любила и старалась скрыть это от себя самой. Ее беременность была чистой случайностью. Она не собирается рожать ребенка, чтобы он стал разменной монетой в ее споре с Коннором. Но сцена соблазнения тогда в Финиксе была не случайной. Она теперь это ясно понимала. Сандра пыталась доказать, что между ними еще что-то есть, осталась искра чувства, что Коннор все еще хочет ее, что ничего не кончено…
Она хотела вернуть Коннора, потому что в глубине души знала, что все еще любит его.
Сандра уронила голову на руки.
Она совершила главную ошибку всей своей жизни. Нет, не только своей, нескольких жизней. Коннора, Николь и двух невинных детей.
* * *
Самолет Коннора должен был приземлиться часа в четыре, и Сандра полагала, что Коннор сразу же помчится в офис. После недельного отсутствия собралось много почты. Она была уверена, что Коннор решит заняться этим в первую очередь.
Но он приехал домой.
Она почувствовала, что это Коннор, в тот же момент, когда он вставил ключ в замок.
Он дома. Ее сердце забилось сильнее. Он уже дома!
Впрочем, теперь это не его дом, хотя он, может быть, и проживет здесь несколько дней. Коннор снял пиджак и ослабил галстук. В таком виде он и вошел.
Она сидела около телефона с билетами на благотворительный бал в честь Дня Святого Валентина.
Держаться спокойно и дружелюбно — тяжкое испытание. Один только его вид заставлял ее тело трепетать. Никогда раньше не смотрела она на него так нежно.
