— Эллен, замолчи, пожалуйста!
— Нет, не замолчу! Ты совершаешь ужасную ошибку, ты отказываешь ему в возможности завести маленькую дружбу. Та бедная женщина, вероятно, очень одинока, у нее здесь никого нет. Поэтому иногда Джейсон уделяет ей немного времени. А ты вообразила неизвестно что, наверняка представляешь их в постели.
— Думаю, это уже произошло.
— Ты не можешь этого знать! Иногда женщины имеют самое нелепое представление о таких вещах. Брак накладывает обязательства на обоих. Любой адвокат растолкует тебе это. Вы должны совместно распоряжаться имуществом и принимать все решения сообща.
— Но почему я не могу иметь свой собственный бизнес?
— Ты не знаешь, что это такое. В наши дни женщины плохо разбираются в таких вещах. И что это, вообще, за выражение «мой бизнес»? Я люблю вас обоих. А теперь ваши отношения убивают меня. Прочти религиозную колонку писем от разведенных в какой-нибудь газете, посмотри, какая кара их ждет на том свете!
Каролин выключила газовый обогреватель:
— Тебе ведь уже не так холодно, Эллен?
— Нет. Послушай, на кого ты стала похожа, что стало с твоим лицом! Каролин, если у тебя есть хоть один шанс спасти ваши отношения, им надо воспользоваться.
Она вдруг закрыла лицо руками и заплакала. Каролин обняла ее:
— Ну, Эллен, не надо, не расстраивайся так. Ты же все равно не можешь ничего поделать, не можешь ничем помочь.
Через минуту Эллен перестала плакать и произнесла слабым голосом:
— Это-то и ужасно! Конечно, я дура, но я ничего не могу поделать с собой. У меня в жизни ничего не получается, все рушится, все, над чем я бьюсь. Джейсон третирует Харви, сколько я ни прошу его этого не делать. Харви смешивает меня с грязью. И сейчас два единственных человека на свете, которых я так люблю… — она вытерла глаза салфеткой и взяла еще одну сигарету.
— Наверное, ты знаешь, с какого момента у вас все пошло наперекосяк?
— С какого?
— Это началось с того дня, когда ты принесла в дом эту проклятую могильную плиту!
На следующий день после ленча Эллен отправилась в деревню. Она сказала, что хочет купить сигареты с фильтром, и исчезла на три часа. Она вернулась обратно с сумкой, битком набитой продуктами, долго выкладывала их на стол, а под конец извлекла со дна сумки и гордо водрузила на стол бутылку шотландского виски.
— Для сегодняшнего обеда у нас есть бифштексы! — провозгласила она. — Это лучшее, что мне удалось раздобыть здесь.
— Но у меня есть цыпленок, я хотела отварить его к обеду, — удивилась Каролин.
— Прекрасно! Оставь его на воскресенье. А сегодня к обеду я пригласила Зенди. Я считаю, так дольше продолжаться не может, мы должны все выяснить. Может, я действовала под влиянием минуты, но мне кажется, что… Ты должна сделать благородный жест.
— Ну, если ты так считаешь…
Эллен бросила на нее обвораживающий взгляд и быстро свинтила крышечку с бутылки и налила немного в стакан. Она отпила глоток, а затем вдруг принялась наводить чистоту на кухне. Через несколько минут, забыв обо всем, она начала обеденные приготовления, непрерывно при этом болтая:
— Не в моих правилах оставлять все как есть, не попытавшись исправить ситуацию. Я решила, что все должна взять в свои руки, и нужно посмотреть на эту Зенди еще раз. Поверь моему опыту, тебе абсолютно не о чем беспокоиться…
Каролин сняла фартук и повесила его на крючок.
— Ну не буду тебе мешать. Пожалуй, я пойду, а ты сама принимай свою гостью.
— Куда это ты собралась? — удивилась Эллен.
— Подальше отсюда.
— Подальше?! Но куда? Джейсон неизвестно где, своей машины у тебя нет… А свой «остин» я не смогу тебе отдать.
Каролин прошла по кухне и вышла в холл. Эллен отправилась за ней следом.
— Каролин Коул, никогда не думала, что ты такая дура, я думала, ты способна более реально смотреть на вещи. Та бедная женщина одинока здесь, как никогда прежде. Она старается быть храброй, и это ей не очень даже удается… Она ушла от мужа, осталась одна, в чужой стране, а это способно заставить содрогнуться любую, кто хоть что-либо понимает. К тому же она пытается быть хорошей матерью этим милым ужасным детям. Джейсон хотел ей только помочь…
— Да знаю я все про его помощь.
— Не нужно думать плохое, Каролин. Он хотел только помочь. И не смотри на меня так. Дети обожают его, но не больше, чем они обожали бы любого мужчину, появившегося на их горизонте. Ты должна быть великодушной, проявить к ним ко всем хоть какое-нибудь понимание, принять участие, хотя бы как к соседке…
— Участие? — голос Каролин дрогнул.
— Да, участие. Ты его жена. Жена всегда имеет край…
— Я хочу больше, чем край.
— Зенди уже тридцать пять.
— Как Брижит Бардо!
— Дорогая, ну нельзя иметь такое извращенное воображение! Я заболеваю от твоего дурного настроения, а Джейсон так просто угнетен твоим поведением. Ты должна гордиться своим мужем, поддерживать его. А сейчас, если хочешь пройтись… — Она схватила Каролин за руку. — Я знаю, что ты должна сделать. Поднимись наверх и прими ванну. Сделай себе травяную маску, я оставила бутылку с бальзамом на полке в ванной, ты сразу будешь лучше выглядеть.
— Эллен, я не хочу.
— Ты должна! Потом приляг, поспи немного. Я все приготовлю, сделаю салат, испеку булочки по новому рецепту. А ты подкрасься, но только не надевай желтое, этот цвет не для тебя. И когда ты спустишься, ты будешь обворожительной. Ласковой и грациозной, какова есть на самом деле! Да я могу написать целое руководство по твоему поведению. Будь дружелюбной. Хочешь кое о чем узнать? Зенди беспокоится, почему ты недолюбливаешь ее, она ждет, что ты ее пригласишь, вот и прояви соседское дружелюбие.
В отупении Каролин начала подниматься по ступеням. Эллен крикнула ей вдогонку:
— Я никогда не была знакома ни с кем, у кого бабушка была бы графиней, а как выяснилось, я неравнодушна к родословным. И забудь неприятности, дорогая, хоть на минуту… Я полностью на твоей стороне.
Через несколько часов, стоя под горячим душем, Каролин кристально ясно представила себе картину вечернего приема, услышала слова, как будто все происходило у нее перед глазами.
Вечером, растворяя кубики льда в стакане, Каролин очень хотелось ее спросить: «Вы встречаетесь?» Но она, как всегда, промолчала. Зенди не смотрела на Джейсона. Джейсон не смотрел на Зенди. Зенди сидела на террасе, рядом с букетом лилий, которые так приятно контрастировали с ее загоревшим лицом. Колени вместе, безупречно очаровательная, она вела беседу в тоне воспитанных девочек из хороших семейств. Ее волосы цвета спелой соломы сверкали под лампой.
