– Кое-что, что бы развеселить тебя, – Мишель улыбнулся.
– Считай, развеселил. Наркотик?
– Какая разница… – улыбка переродилась в похотливую гримасу. – Зато ты стала безотказной, такой нежной и страстной, как кошка.
– Гад, – я не верила ему ни капельки. – Мне кажется, я просто вырубилась, и если ты после этого занимался с моим бездыханным телом любовью, то чем ты лучше некрофила? А может, и вовсе ничего не было!
– Как тебе этого хотелось бы. Но, нет дорогая. Не исправить.
– Оденься, сволочь, – я все время держала голову вбок и уже устала, к тому же мне хотелось взглянуть ему в глаза. Может я смогу понять правду?
– Что так? Вчера я тебе нравился, ты даже говорила, что любишь меня. Я в твои слова не верю, но было приятно в купе с твоими ласками, – притворно вздохнул, словно сожалея. – Но раз ты ничего не помнишь, предлагаю повторить!
Я лягнула Мишеля ногой со сползающим чулком, он отскочил в сторону, смешно болтнув своим членом, но запястий моих не отпустил.
– Ночью ты визжала от удовольствия, лишиться воспоминаний об этом, считаю бесчеловечным. Предложение повторить сделано мной из человеколюбия.
Он издевался надо мной. В черных глазах заплескалась злость. Что же теперь делать?
Аллочка!
– А где была Аллочка? Она не могла уехать без меня. Это закон, вместе приезжаем, вместе уезжаем.
– Я сказал Алле, что тебе стало нехорошо, ты уехала и просила веселиться без тебя, – ответил Мишель. – Мне пришлось провести ее по квартире, даже предъявить свою спальню, она убедилась, что тебя действительно нет, и как хорошая подруга поехала домой узнать все ли у тебя в порядке.
– Она была в спальне? А где же была я? – мои глаза расширились от удивления.
– Ты, дорогая, пряталась от своей подруги в ванной.
Вот уж чего я точно не могла, да и не стала бы делать. Мгновениями сомнения одолевали меня, кто знает, на что способен человек под действием наркотических средств.
– Врешь! – не сдавалась я.
– Хватит, что бы я ни сказал, ты все равно не поверишь. Так и будем ходить по кругу. Предлагаю выпить кофе, – он вопросительно посмотрел на меня. – Или шампанского?
Меня замутило. Мишель, взглянув на мое позеленевшее лицо, потянул меня в ванную.
– Мишель, выйди! – взмолилась я.
Мишель пробормотал о том, что я нуждаюсь в помощи, я замахала на него руками, и он вышел, прикрыв за собой дверь.
Стоя под холодными струями душа, я чувствовала, что начинаю приходить в себя и действительность начала поворачивать ко мне свое безжалостное лицо.
Анри.
Как я буду объясняться с ним, и придется ли мне что-либо объяснять? Что будет со мной, с Анри, с нами?! Все зависит от Мишеля…
Господи, я качусь с ледяной горы, не успевая рассмотреть мелькание теней на обочине. Янис, Анри, Мишель… Я вижу только приближающийся с неимоверной скоростью, мостик трамплина, который взмоет меня в небеса или бросит в бездну.
Все зависит от Мишеля.
Как я устала. Еще недавно мне было просто жить, у меня не было проблем, теперь же я уворачиваюсь от них как раб от хлесткой плетки хозяина.
"Все средства хороши".
Смыв следы вчерашней косметики, сплела волосы в косу. В зеркале я видела девушку-подростка с наивным взглядом серых глаз, светлая челка и коса придавали невинность моему образу, но я-то знала, что передо мною падшая женщина. Ввести в заблуждение я смогу только мужчину.
Я сняла с никелированной вешалки белоснежный шелковый халат, леопард моего платья сейчас был некстати, он подходил для меня- развратницы, женщины-кошки, но не женщины-ребенка.
Выйдя из ванной комнаты, я обнаружила Мишеля сидящего на постели, обхватившего голову руками. Мне понравилось, что он успел надеть брюки, по части мужской обнаженной натуры сегодняшнее утро било все рекорды. Мягкая фланелевая рубашка была расстегнута, выставляя напоказ тонкую цепочку с католическим крестиком, запутавшимся в коротких темных волосках Мишелевой груди.
– И тебе плохо? – сдерживая злорадство, участливо спросила я.
– Надо срочно вызвать Мари, – умирающим голосом сказал Мишель.
– Мари, она врач?
– Нет, она моя домработница.
Я забыла, с кем я имею дело – ему сделалось плохо от беспорядка, по понятным причинам, устроенного в его квартире.
– Кофе было бы сейчас кстати… – я пыталась обратить внимание Мишеля на себя.
– Да, прости, ты моя гостья… – прекрасное воспитание Мишеля не давало сбоев и в критических ситуациях.
Он встал с постели, с отвращением посмотрел на скомканные и свешивающиеся на пол простыни и вспомнил. Как бы мне хотелось раскроить его череп, влезть внутрь, сквозь его глазницы взглянуть на поле боя, и увидеть то, что видел он.
Мишель обернулся ко мне. Посмотрел, словно не узнавая, удивленно вскинул брови и что-то просипел. Откашлялся.
– Прошу, – с поклоном пригласил меня в кухню.
На кухне был относительный порядок. Небольшая горка посуды в мойке, стол чист, видно Мишель постарался, пока я принимала душ.
"На этом столе мы с Анри занимались любовью".
Отогнала воспоминания, сейчас приносящие мне только боль. Надо собраться, не время раскисать. Я уселась на высокий стул, скромненько запахнув полы халата, и сложила ладошки на коленях. Мишель включил кофемолку и с умилением смотрел на меня.
– Я понимаю Анри, – он прикурил от настольной зажигалки в виде Эйфелевой башни, – бедняга лишился ума, наблюдая твои метаморфозы.
– Ты о чем, Мишель? – невинно спросила я.
– Неле, тебе ни к чему изображать из себя колледж-герл.
– Трудно выглядеть проституткой без косметики, извини, Мишель.
– Ты забыла косметичку? – он курил и смотрел на меня, улыбаясь.
– Не рассчитывала ночевать вне дома, – последовал мой ответ.
– Жаль. Я чувствую себя совратителем.
– Неужто стыдно?
Мишель пожал плечами. Запах свежемолотого кофе распространился по кухне, появилась коробка с круассанами, и почти прозрачные, тонкого фарфора чашечки были выставлены на мраморную столешницу.
– Не возражаешь, если мы выпьем кофе в кухне? – спросил вежливый хозяин.
– Лучшее место в твоей квартире, – одобрила я.
– Тебе не нравится моя спальня? – Мишель возвращался к неприятной теме.
– Слишком там многолюдно. Тени брошенных любовниц, случайных подруг, невинных жертв твоей страсти…
– Себя причисляешь к последней категории?
– Зачем ты это сделал, Мишель? – ответила я вопросом на вопрос. И не дав ему ответить, продолжила. – "Спасибо" Анри тебе не скажет, а поскольку ты действительно дорожишь другом, то мотив не ясен.
– Слишком ты заносчива. Теперь ты у меня в руках, Анри не простит тебе измены.
