Дженнифер налила себе еще один бокал мартини и аккуратно присела на краешек скамейки напротив Энтони.
— Итак, — начал он, — как вы с мужем познакомились?
— С мужем? Мы что, все еще работаем над статьей?
— Нет, но я заинтригован.
— Чем же?
— Тем, как ему… Да нет, мне просто интересно, как люди оказываются вместе, — взял себя в руки он.
— Познакомились на благотворительном балу. Ларри пожертвовал крупную сумму денег получившим ранения военным. Сел за мой столик, пригласил меня поужинать, ну и все.
— Ну и все?
— Он был довольно прямолинеен. Через несколько месяцев сделал мне предложение, и я согласилась.
— Вы были так молоды…
— Двадцать два. Мои родители пришли в восторг.
— Потому что он богат?
— Потому что они считали его подходящей парой — надежный, с прекрасной репутацией.
— А для вас это важно?
— Это важно для всех, разве нет? — спросила она, нервно теребя край юбки. — Бут, теперь моя очередь задавать вопросы. Сколько лет вы были женаты?
— Три года.
— Не очень-то долго.
— Я довольно быстро понял, что мы совершили ошибку.
— А она согласилась на развод?
— Это была ее инициатива, — ответил Энтони, а Дженнифер быстро взглянула на него, и ему показалось, что она пытается понять, чем он такое заслужил. — Я был не самым верным мужем, — добавил он, сам не понимая, зачем рассказывает об этом.
— Вы, должно быть, скучаете по сыну.
— Да. Иногда я думаю, как бы поступил, если бы знал, что буду так сильно по нему скучать.
— Вы из-за этого пьете?
— Даже не пытайтесь, миссис Стерлинг, — криво усмехнулся он. — Слишком много добродетельных женщин пытались спасти мою грешную душу…
— А кто сказал, что я собираюсь вас спасать? — опустив глаза и уставившись на свой бокал, спросила она.
— Ну, от вас так и веет… милосердием. Я сразу начинаю нервничать.
— Если у человека горе, то этого не скроешь.
— А вы откуда знаете?
— Я не дура. Никто не может иметь все, что хочет, и мне это известно не хуже вашего.
— Ну почему же, вот ваш муж имеет все.
— Как мило с вашей стороны.
— Я говорю это не для того, чтобы показаться милым.
Дженнифер пристально посмотрела ему в глаза, а потом отвернулась, глядя на море. В воздухе нарастало напряжение, как будто они злились друг на друга, но молчали. Стоило им немного отдалиться от городской суеты и условностей реальной жизни, как отношения между ними тут же изменились. Я хочу ее, подумал он, и практически убедил себя в том, что ничего такого в этом нет.
— Сколько раз вы спали с замужними женщинами? — неожиданно резко спросила она.
— Наверное, проще сказать, что я довольно редко сплю с незамужними, — едва не подавившись коктейлем, ответил Энтони.
— Считаете нас более безопасным вариантом? — предположила она.
— Да.
— А почему эти женщины соглашались спать с вами?
— Не знаю. Наверное, потому, что были несчастны.
— А вы, значит, их осчастливили?
— Ну, на какое-то время — да. Ненадолго.
— Так значит, вы — жиголо? — В уголках ее рта снова заиграла та самая улыбка.
— Нет, просто мужчина, которому нравится заниматься любовью с замужними женщинами.
На этот раз она молчала так долго, что по его коже пробежал холодок. Он бы заговорил сам, но совершенно не знал, что сказать.
— Я не стану вашей любовницей, мистер О’Хара. Он дважды повторил про себя эту фразу, прежде чем понял, о чем она говорит, и глотнул коктейля, чтобы взять себя в руки, а потом ответил:
— Хорошо.
— Правда?
— Нет, — вымученно улыбнулся он. — Нехорошо. Но придется как-то смириться.
— Я недостаточно несчастна, чтобы переспать с вами. Господи, она что, видит его насквозь? Энтони это не нравилось.
— С тех пор как я вышла замуж, я ни разу не поцеловала другого мужчину. Ни разу, — добавила Дженнифер.
— Это достойно восхищения.
— Вы мне не верите?
— Отчего же, верю. Просто вы — редкий случай.
— Значит, вы думаете, что я жуткая зануда. — Дженнифер встала, подошла к капитанскому мостику и повернулась к Энтони. — А ваши замужние женщины влюбляются в вас?
— Немножко.
— Они расстраиваются, когда вы их бросаете?
— Откуда вы знаете, что не они бросают меня, а я — их? — спросил Энтони. — А насчет того, влюбляются ли они, — продолжал он, так и не дождавшись ответа, — так мы с ними потом не общаемся.
— Вы их избегаете?
— Нет, но я часто уезжаю за границу. Не люблю долго сидеть на одном месте. К тому же у них есть мужья, есть своя жизнь… Вряд ли кто-то из них всерьез подумывал о том, чтобы уйти от мужа. Я для них был просто развлечением… так, очередная интрижка.
— Вы любили кого-то из них?
— Нет.
— А вашу жену?
— Да. По крайней мере, раньше мне так казалось, сейчас — не уверен.
— А вы вообще кого-нибудь любили по-настоящему?
— Моего сына.
— Сколько ему лет?
— Восемь. Из вас вышел бы отменный журналист, Дженнифер.
— Все никак не можете смириться с тем, что я ничего не умею делать? — рассмеялась она.
— Я думаю, что вы впустую тратите свою жизнь.
— Правда? И что, по-вашему, я должна делать? — Она подошла к нему поближе, и Энтони увидел, как лунный свет отражается на ее бледной коже, отбрасывая голубоватые тени на плечи и грудь. — Что вы там говорили, Энтони? — тихо спросила она, как будто кто-то мог их услышать. — «Не пытайтесь меня спасти»?
— С чего мне вдруг спасать вас? Вы ведь сами сказали, что не считаете себя достаточно несчастной, — прерывисто дыша, прошептал он.
Она была так близко, их взгляды скрестились, и Энтони вдруг показалось, что он пьян, все чувства обострились, как будто он подсознательно пытался запечатлеть каждую черточку ее лица в своей памяти. Он вдохнул цветочный аромат ее восточных духов.
— Я думаю, — медленно сказала Дженнифер, — что все, о чем вы говорили мне сегодня, вы говорите всем вашим замужним женщинам.
— Ошибаетесь, — возразил он, но в глубине души знал, что она совершенно права.
Он едва сдерживался, чтобы поцелуем не заставить ее замолчать, не впиться в ее губы. Никогда в жизни он не чувствовал такого возбуждения.
— Я думаю, — продолжала она, — что мы с вами можем сделать друг друга ужасно несчастными.
От этих слов внутри у Энтони все перевернулось, как будто он признал свое поражение.
— А я думаю, — медленно произнес он, — что очень хотел бы этого.
Остаюсь в Греции, в Лондон не вернусь, потому что ты меня пугаешь — в хорошем смысле этого слова.
