Хотел ли я ее смутить? Безусловно.
Когда ее нездоровая бледность прячется за румянцем, я чувствую себя лучше. Да и чем еще развлечься в столь снобистском ресторане.
Снова подвигаюсь к своей Невеличке и, прихватив край ее майки, начинаю аккуратно подергивать ее, вынуждая ткань тереться о напряженную кожу. Аня рвано выдыхает. Закусывает губку и, стыдливо склонив голову, складывает руки на груди.
— Глеб Вит…
— Я ведь предупреждал, что могу делать то, что тебе не понравится, — шепчу рядом с ее ухом. — Все еще не передумала?
— Разве я сказала… — после небольшой заминки нерешительно выдавливает Анюта, — что мне не нравится?
Хм… Чувствую, как ее смелость творит со мной какую-то чертовщину. Или это все гребанное воздержание. Я готов прямо здесь и сейчас скрепить нашу сделку…
— Однако ты отстранилась, — трезво констатирую я.
— Я даже не знаю где мы, сколько человек рядом и… В общем, мне кажется, такое… — еще сильнее смущается, — должно оставаться между двумя. За закрытой дверью.
— А если я захочу пригласить за нашу закрытую дверь еще одну девушку?
Аня вдруг выпрямляется и устремляет на меня свой невидящий взгляд. Темные бровки подрагивают, будто она слезы сдержать пытается:
— Если дверь вдруг окажется «наша», то за ней больше никого и быть не должно кроме нас. Все остальное вы в состоянии и без моего участия осуществить, — вздернула подбородок и отвернулась в другую сторону, явно давая понять, что разговор окончен.
Это что? Ревность? Проявление собственнических чувств?
Так я ведь никому не принадлежу. И если у нас сделка на взаимовыгодных условиях, то очевидно, что мы не имеем права ущемлять интересы друг друга. Что еще за херня? Будет мне кто указывать!
Однако в глубине души чувствую, что мне нравится ее позиция. Наша комната — только для нас.
Конечно, сейчас и речи не идет ни о какой общей комнате. Просто, похоже, подобная модель отношений мне вполне подходит. Надо взять на заметку, если все же соберусь строить семью.
Не отрывая взгляда от Ани, откидываюсь на спинку дивана. Хочу представить любую другую девушку на ее месте. Но не выходит.
Касаюсь костяшками пальцев ее плеча и наслаждаюсь мурашками, выступившими на коже.
Если бы это была не она. Мне бы хотелось вот так просто бесцельно прикасаться? Вестись на абсурдные предложения, где я впускаю свою толком не состоявшуюся секс-партнершу жить в своем доме?
Я знаю ответ. Но не понимаю причин. Разве так бывает? На ней словно свет клином сошелся. Даже не так… Я будто одержимый!
Возможно все дело как раз в том, что она не формат? Или проблемный вызов из прошлого? Может и ее тотальная беззащитность сыграла роль. Или же желание испробовать ее еще раз. Но…
Потираю пальцами бороду.
Сегодняшний день мне ясно дал понять одно. Пока что, я не готов ее отпустить.
— Ваш заказ! — перед столиком вновь возник официант с подносом в руках.
По мере того, как парниша выставляет тарелки, оцениваю насколько хорошо он справился с квестом моей спутницы. Рубленый шницель выступает у нас в роли котлетки, а пюре-таки нашлось, правда, сразу несколько видов на тарелке, и картофельного среди этого многообразия всего ложка. Что ж, сойдет.
Раскланявшись в пожеланиях, пацан удалился. А я мельком окинул вниманием замешкавшуюся Аню, что неловко ерзает рядом. Видимо не знает, как подступиться к еде.
Подвигаю к себе ее тарелку и быстро разрезаю шницель на маленькие кусочки. Ничуть не смутившись, от пристальных взглядов пары из-за соседнего столика, переваливаю в ее тарелку свою порцию привычного для нее пюре, а все остальное многообразие забираю себе.
Ловлю тонкое запястье и вкладываю в руку девушки вилку. И снова замечаю, как она неловко ерзает. Волнуется.
— Если хочешь, попрошу ложку? — спрашиваю я, мысленно матеря себя за то, что не додумался раньше.
— Не нужно. Я справлюсь.
Молча наблюдаю, как Аня привычным движением пальчиков ощупывает периметр квадратной тарелки. Осторожно водит вилкой над глянцевой поверхностью, и будто прислушивается к своим ощущениям. Тык. Кончик вилки утыкается в кусок шницеля. Недолгая борьба и Аня наконец отправляет его в рот.
Жует с аппетитом. Видно, что она очень голодна, и вся эта возня, словно ее саму из себя выводит. Ерзает на диване, готовясь к новому заходу. Складывается ощущение, что она намерена вот-вот сдаться…
— Открывай ротик, — толком не успев подумать, тяну к ее губам свою вилку с куском мяса.
Подчиняется, но с явным неудовольствием. Это еще что такое? Стыдно?
— Вы снова из-за меня не едите, — бормочет с полным ртом, отвечая на мой мысленный вопрос.
— Тебе фору даю, — усмехаюсь я, наблюдая, как она облизывает блестящую губку. — Пока ты будешь возиться с тремя порциями десерта, я точно успею поесть.
— С двумя.
— Я совершенно точно слышал, что ты заказала три, — уверенно отвечаю я.
Кивает, и отправляет в рот вилку с добытой нелегким трудом пюрешкой, тогда как ее щеки не успев отойти от прошлого раза, снова заливаются румянцем.
— Третий кусок мне? — догадываюсь я.
Опять нерешительно кивает и опускает голову, продолжая возиться в тарелке.
И как-то совсем не хочется мне говорить о том, что я не ем сладкое. Признаться, я и рубленое мясо не очень жалую. Но я должен был оценить, чем ее тут накормят.
Сам ведь понимаю, что что-то не так. Со мной.
Почему меня заботят такие мелочи? Ну не отраву же ей подадут! Почему цепляют косые взгляды в ее сторону? Ведь сам так же на нее смотрел. Почему волнует, что ее волосы вот-вот угодят в тарелку? В этом, по меньшей мере, ничего смертельного.
Тянусь к ее лицу и осторожно заправляю выпавшую прядь за ушко. Руку не отнимаю. Осторожно веду по тонкой шее кончиками пальцев.
И все же… с кем из нас что-то не так?
Глава 14
ГЛЕБ
Замечаю, что девочка напряжена. И дело не во мне. До этого она реагировала на меня спокойнее.
— Что тебя беспокоит, невеличка? — тихо спрашиваю.
— Мы скоро домой? — голос звенит от волнения.
Оставляю ее шею, и весь подбираюсь, усаживаясь рядом с ней ровнее:
— Так ведь десерт еще, — подозрительно щурюсь.
— Не хочу. Я передумала. Извините. Если вы поели, мы можем поехать домой? — говорит как-то отрывисто.
— Тебе плохо?
— М-м, — отрицательно качает головой, пока я пытаюсь понять, врет она или нет.
Вжимается в спинку дивана. Ногу на ногу закидывает, явно напрягая бедра. Руки перед животом сложены в тугой замок, до побелевших костяшек пальцев.
— Живот заболел? — делаю очередное предположение и уже готовлюсь разнести к чертям этот долбанный ресторан.
— Нет. Ничего не болит. Можем просто поехать? — умоляюще просит она.
— Если ты сейчас же не объяснишь мне, в чем дело, мы поедем не домой, а в больницу! — безапелляционно требую я. — Ты же туда хотела…
Осекаюсь, кажется, наконец осознавая, в чем дело. Аня заливается бордовой краской, и едва слышно всхлипывает. А я идиот.
Кроме того, что я ее весь день не кормил, я умудрился забыть о еще одной важной вещи. Походу и правда, пора ставить будильник на ее потребности.
— Мне… это… — шепчет она еле слышно, — по-маленькому.
Да я и так уже понял. Вот осел!
— Пойдем, — тяну ее за руку, помогая неторопливо подняться с дивана. — Можно было сразу сказать.
Веду ее между столиков, оглядывая зал на наличие искомого помещения. Завидев официанта, маню к себе и без обиняков спрашиваю:
— Толчок где?
Он с минуту смотрит на меня ошалелыми глазами. Должно быть, мы и правда весьма колоритная пара: слепая оборванка и хамло со свежерассеченной бровью. Уверен, за нами сейчас весь персонал ресторана наблюдает. Хотя не только они. Гости тоже.
Пацан в фартуке наконец кивает и указывает на коридор, притаившийся за сверкающей ширмой. Увлекаю Аню в этот коридор и наконец вижу нужную табличку. Благо, туалеты тут индивидуальные.
