— Знакомая стая? — спросил Юрий, лихо вклиниваясь в поток машин.
— Более чем. Я не видела их… со свадьбы, — призналась девушка. — Думаешь, они узнали меня?
— Вряд ли. Стёкла тонированные. Думаю, они и раньше знали, где тебя найти. Просто ты ничего знала.
— Зато теперь знаю. А если они тоже знают, что я знаю? — сумбурно забормотала она. Озноб прокатился по телу.
— Не исключено, — ответил Юрий и вцепился в руль.
Теперь и ему стало страшно. Не за себя. Он никого не видел в лицо, кроме Егора, не знал по именам. Может быть, с кем-то и встречался. Не исключено. Но не как поставщик и покупатель. Со Славой всё иначе. Она засветилась в «Джимбо». Но кто ж знал, что всё так далеко зайдёт? Кто мог предположить, что её погибший муж тот самый Голландец, развозящий на своём метеоре смерть. Впору просить помощи у того же Жилина. Но тогда и ему придётся открыть всё. Что он попросит взамен?
— Чего делать? — спросила Слава, с надеждой взглянув на Юрия.
— Пока ничего. Живи, как жила. Ты сказала Жанетте о себе что-нибудь?
— Нет. Даже имени не назвала. Я представилась другом семьи Жилина. Вот он точно меня прибьёт. Похоже, я мало адреналина выделяю. Надо больше.
— У тебя удивительная способность влипать в истории.
— Может, мне к родителям сгонять? Отпуск всё-таки, — с сомнением в голосе произнесла Слава.
— Хорошая идея, — кивнул головой Юрий. На самом деле он считал её отвратительной. Отпускать от себя даже ненадолго и то было сложно. Разлука длиной в недели грозила превратиться в ад. — Я отвезу тебя.
— Зачем? Я сама могу. Тут не далеко. Триста километров. Глазом моргнуть не успею, буду на месте.
— Я отвезу тебя. Представишь меня родителям. Так им будет спокойнее. Думаешь, они не переживают, когда ты гоняешь на байке? — пытаясь оставаться спокойным, произнёс мужчина. — Мы же друзья?
— Друзья, — вздыхая, ответила Слава. — А как же Егорка?
— А что Егорка? Он адаптируется потихоньку, привыкает жить. Ты сделала для него всё, что могла: спасла ему жизнь, заставила деда волноваться о нём. Как только объявится Жилин, всё решится. Уж, поверь мне. Кто знает, может, и Вита вернётся, передумает.
— Не вернётся. Я точно знаю. У неё другая жизнь. Ладно, я подумаю. Завтра у меня дела, — вспомнила Слава.
Погрязнув в страхах, она забыла о договорённости с компанией ритуальных услуг. Ей не верилось, что за несколько дней жизнь круто изменилась. Но, несмотря на весь ужас происходящего, любовь к мужу осталась прежней. Кем бы он ни был в другой жизни, его сердце билось для неё. Она это знала. Юрий не стал расспрашивать о делах, подвёз до дома, улыбнулся на прощанье и уехал, оставив девушку одиноко размышлять о будущем. С каждой минутой ему всё тяжелее было находиться рядом, внушать себе, что кроме дружбы не на что надеяться. Бардак в голове не хотел рассасываться из-за бессонной ночи, и потому мысли бесконтрольно кружили в сознании. Раздражение нарастало, грозя вырваться из-под контроля.
— Друзья… — вздохнула Слава, провожая взглядом машину.
Таких друзей у неё ещё не было. В родном городе остались подружки, которые более счастливо выскочили замуж, нарожали детей и радовались семейной жизни. Здесь Слава водила дружбу с однокурсницами по колледжу, спустя время с коллегами по работе. Обычная закономерность. Три месяца счастья с Егором отбросили всех за борт. В результате не осталось никого, потому что друзей в горе и радости так и не появилось. Все хотели радости без горя. У каждого была своя дорога, свои проблемы, свой мир, бережно оберегаемый от нашествия. И тут появился Юрий Петрович, со всех сторон обласканный жизнью мужчина, которому вдруг стало небезразлично, что происходит у зомби по имени Слава. Получилась неожиданная и очень странная дружба, к которой девушка привыкала медленно и осторожно.
— Друзья…
Она бормотала весь вечер это слово, как заезженную пластинку, и уснула под неё. Кошмары вернулись. Их не было всего три дня, и казалось, что дорога им закрыта, но нет. Вернулись с большим напором, чем прежде. Снова ослепительная вспышка, скрежет, разрывающий барабанные перепонки, запах крови, душераздирающий крик и невыносимая боль. Слава подскочила в постели, тяжело дыша. Горло привычно болело. Значит, кричала долго, пугая соседей. Бельё пропиталось потом. Спустив дрожащие ноги на пол, девушка поднялась с кровати. Её качало во все стороны от слабости. Она побрела на кухню, чтобы достать кувшин из холодильника и залить страх ледяной водой. Часы на телефоне показывали полночь.
— Нет, я не могу ехать к родителям. Пусть думают, что у меня всё хорошо, — решила она, наливая воду в стакан под мелкий стук соприкасающейся посуды. — Всё хорошо.
Первый же глоток воды перекрыл дыхание. Холод ушёл в лоб и застрял между бровями. Звон в ушах затихал. До утра предстояло преодолеть вечность, снова метаться в прошлом, но теперь уже подкорректированном вылезшей наружу правдой. Слава проверила сообщения. Пусто. Ей не хватало ста пятидесяти гневных слов. Сейчас она бы с удовольствием ответила на все.
— Наверное, спит. Завтра на работу, — с сожалением произнесла она. — Спокойной ночи, друг.
Немного подумав, девушка напечатала пожелание в сообщении, надеясь, что хоть кому-то ночью повезёт. В этот раз разговор с портретом мужа не задался. Она смотрела на его изображение и молчала, устав от бесполезных слов, улетающих в никуда. Ей вдруг стало жизненно необходимо получить ответы от живых людей вроде Жанетты, ещё раз окунуться с головой, сделать кровопускание и проснуться… или не проснуться. К отчаянию, убивавшему больше года, прибавился страх, а жить в постоянном цейтноте невозможно.
Скинув ночную футболку, Слава оделась, нацепив всю защиту, что имелась в наличии. Она собиралась на свидание с неизвестностью. Застегнув куртку, девушка подхватила рюкзак и вышла из квартиры. Дом спал. Всего в нескольких окнах горел свет, и мерцали огоньки светящихся экранов телевизоров. Прохладный воздух приятно остужал разгорячённую голову. Жизнь уже не кипела, но ещё не угасла на улицах. Изредка проезжали машины, встречались загулявшие парочки. Слава быстро добралась до стоянки.
— Далеко собралась? — зевая, спросил охранник, вышедший на дерзкий рокот байка.
— Не спится. Покачусь, — ответила она с улыбкой.
— Ну, давай. Прокатись.
Он махнул рукой и ушёл в свою будку. Слава вырулила в открывшиеся ворота. Верхом на мотоцикле ей стало легче дышать, как рыбе, вернувшейся в морскую стихию из тесноты аквариума. Прибавив скорость, девушка полетела по дороге. Сначала неосознанно, а потом настойчиво она искала ночных голландцев, вглядываясь в парковки возле баров. Ей повезло сесть на хвост одинокому гонщику. Он мчал к речному порту и словно играл в поддавки, ускользая и поджидая преследовательницу. Может, ему нравилась игра. Может, узнал её. Слава будто вернулась назад и перестала соображать. Она гнала вперёд, радуясь всему подряд: проносящимся мимо домам и деревьям, скорости, безумной гонке, встречному ветру. Чувство осторожности не то что притупилось, напрочь вылетело. Поэтому, когда впереди летящий мотоцикл свернул в глухой двор, Слава, не задумываясь, сделала то же самое. Они остановились под вековым дубом и заглушили двигатели. Стало тихо. Ощущение радости схлынуло. Вновь появился страх.
— Привет, — сказал приглушённый голос.
— Привет, — ответила она.
Шлемы никто не снимал. Слава оглянулась. На деле они стояли на площадке перед зданием бывшей ткацкой фабрики. В последние годы её пытались превратить в бизнес-центр, но желающих арендовать помещение в сыром каменном мешке нашлось немного. Поэтому здесь почти всегда было безлюдно.
«Мой труп прикопают где-то поблизости. Отличная идея», — ёрничала она сама с собой в ожидании вопросов, но человек на другом мотоцикле не спешил их задавать.
— Почему вы не пришли на похороны? — не выдержав, спросила она. — Я думала, мы друзья.
— Мы не идём против правил. Как он умер?
— Мгновенно. Оторвался тромб. Вы все были на свадьбе, и никто не помог мне. Вы даже не пришли проводить Егора. Почему? — с горечью спросила Слава.
