Глава 27
Я стояла лицом к двери, ожидая, что сейчас Коул зайдет в мою комнату и проинформирует об очередном ужине, но, как ни странно, шаги стихли где-то вдалеке, его голос более не был слышен, и апартаменты вновь погрузились в тишину.
Я развернулась к окну и, обводя взглядом вечерний Гонконг, вновь задумалась. Как ни странно, но присутствие хозяина в доме все расставило по своим местам и упорядочило мои мысли. Будто Коул одним своим появлением помог принять правильное решение. Это было странные ощущения, новые для меня. Но не дискомфортные.
Да, я рисковала, притащив этот чертов “жучок” в апартаменты, но сейчас я не чувствовала страха быть пойманной и наказанной. Потому что я поступала честно, потому что никого не планировала подставлять, пусть мне и было сложно доказать мотивы моих поступков самому Коулу. Прежде всего я хотела разобраться в себе, в своих ощущениях и не пороть горячку. Я хотела, чтобы мое решение было продиктовано не страхом и паникой, а моим личным желанием. Сейчас я отчетливо понимала, почему колебалась, почему не знала, выбрасывать жучок или оставить его, как важную улику. Где-то подсознательно я обижалась на Гонконг, на Марину, на Коула за несправедливость моего положения. Но, черт возьми, я сама себе противоречила. Часть меня тянулась к этому странному миру, тянулась заглянуть пропасти в глаза, но я тут же, как маленькая обиженная девочка вставала в позу и ждала сделки от самого Города, выставляя ему счет. Ожидая от него поблажек. До меня вдруг дошло, что Гонконг не собирается меня принимать, если я первая не покажу ему свое желание изучить его, каким бы образом я здесь ни очутилась. Гонконгу было все равно. Как любит говорить моя мама, “Москва слезам не верит”. Собственно, как и этот город, ничем не отличавшийся от любого другого мегаполиса. Он мог тебя поглотить или принять — все зависело только от тебя и от твоих решений.
Обводя взглядом вечерний Гонконг, я аккуратно, будто боясь потревожить, прикоснулась к стеклу и прочертила контур небоскребов на фоне ночного неба. Город смотрел на меня и тоже ждал моего решения. Я внимательно изучала острые пики зданий, стремившиеся в небо, их красивую стать, наблюдала за сплошным живым потоком из людей и машин, и понимала, что Коул из Коулуна был важной частью этого города. Я вспомнила рассказы девушек о Коулуне и закрыла глаза, чувствуя правильность принятого решения. Гонконг дал Коулу и Хангу жизнь. Он проверял их каждый день на прочность, подвергал их испытаниям, и они прошли этот экзамен. Он дал им возможность подняться и посчитал их достойными.
В какой-то степени та же история происходила и со мной. Если это и была проверка, то её можно было считать испытанием самого Города. Захочу ли я ему помогать. Я была на его стороне не из-за желания выжить или страха наказания, а потому что хотела помочь. Помочь первая, а не в награду за что-то. Ведь я хотела выйти из зоны комфорта, нащупать другой путь, увидеть новый мир. Жизнь предоставляла мне такую возможность, сведя меня с Коулом, и я чуть её не упустила, обидевшись на несправедливость. Сейчас я не планировала её упускать только потому, что все пошло не по моему плану.
Я посмотрела на шкаф и расположенные рядом пакеты с эмблемами брендов. Горничная так и не распаковала новоприобретенные вещи, сказав, что их перевезут в апартаменты на острове, а мне было все равно. Однако, один маневр я все же совершила.
Я перевела взгляд на кровать — там, под тяжелым матрасом, завернутая в юбку из плотной ткани, лежала пудреница. Но я спрятала её, скорее, не от Коула, а чтобы заглушить чуткие уши “жучка”. Сейчас, запустив руку под матрас, я достала гладкий пластик, но уже не боялась — теперь, когда я знала, что делать, мне уже было не страшно.
Одним уверенным движением открыв пудреницу, я проверила, на месте ли улика, и, захлопнув крышку, вновь вернула его на место, поплотнее укутав в одежду. Брать с собой жучок не стоило — а вдруг враг уже подслушивал, и мои признания Коулу могли помешать его поимке. С другой стороны, может быть, все его апартаменты были обустроены специальными сканерами, и, если бы жучок работал, то его бы уже нашли.
С такими мыслями я уверенно направилась на выход, однако, очутившись в лабиринте коридора, я растерялась, понятия не имея, куда ушел хозяин апартаментов. Здесь была масса дверей, а искать его, шныряя по каждой комнате, мне совершенно не хотелось.
Внезапно со стороны лестницы послышались тихие шаги, и я увидела горничную с подносом, на котором возвышалось серебряное ведерко со льдом и бутылкой минералки.
— Вы что-то хотели? — остановившись, уточнила она.
— Ищу мистера Коула…
— Он принимает массаж. Но если у вас что-то срочное, я спрошу у мистера Коула, может ли он вас принять, — спокойным тоном произнесла она, и я даже не знала, как ей ответить.
Конечно, это было срочно, но не до такой степени, чтобы идти к нему в комнату отдыха.
— Я подожду до ужина, — ответила я, уже планируя вернуться в свою комнату, но горничная покачала головой.
— Сегодня мистер Коул ужинать дома не будет, — проинформировала она, ставя меня перед очередным выбором.
Время было уже почти девять, а это значило, что после массажа Коул сразу же уедет — может быть, со мной, а может, и без меня. Это уже было неважно. Ждать Коула неизвестно сколько или ехать с ним на ужин и оставлять жучок в апартаментах я не хотела. Мне как можно скорее нужно было избавиться от бомбы на руках, и я, ругая себя, что так долго принимала решение, пошла за горничной.
Судя по тому, что мы направлялись на самый верх, где располагалась спальня Коула, массаж он принимал в той же ванной комнате с мраморным бассейном, что и я.
Правда, вход в нее для персонала был не из спальни, а через небольшую комнату с полками, укомплектованными чистыми полотенцами, халатами и сланцами. Остановив меня жестом, горничная переобулась на входе, ловко открыла дверь, а через полминуты вновь появилась в коридоре и выдала мне новые сланцы.
Так же, как и горничная, я скинула балетки и, шагнув в мраморную комнату отдыха, тут же ощутила влажный пар. Коул лежал на столе, прикрытый полотенцем, пока крепкого вида парень массировал его мощную спину, а уже знакомая мне девушка выводила пассы на его большой ступне. Судя по всему, он только что вышел из сауны, вокруг бассейна на полу поблескивала вода, и можно было сказать, что Коул по полной расслаблялся после работы.
— Что ты хотела? — спросил он, так и не подняв головы.
Я бросила взгляд на персонал в униформе и, секунду поколебавшись, как можно уверенней произнесла:
— Это конфиденциальный разговор.
На этот раз Коул приподнял голову и прошелся взглядом по моей свежекупленной одежде — укороченным брюкам и льняной рубашке.
— Говори, что ты хотела сказать конфиденциально, — кивнул он.
— Это не займет много времени… — помотала я головой, не желая говорить при посторонних, а Коул, вероятно, видя на моем лице нескрываемое волнение, не стал настаивать.
— Жди в гостиной, — произнес он, вновь опуская голову, а я, направляясь в зал, в очередной раз отругала себя, что так долго думала и теперь оказалась в неловкой ситуации с этим массажем.
Время тянулось, как липкая нуга, и мне казалось, что Коул находился в комнате отдыха уже бесконечность. Вышагивая от стеклянной витрины до лифта и обратно, я уже в сотый раз перебрала все варианты ответов, когда наконец-то на лестнице послышались шаги, и в зал спустился Коул — в легких брюках и рубашке-поло.
— Ну рассказывай, что ты хотела, — произнес он, подходя к бару.
Коул внимательно смотрел на меня, но я не могла понять, ждал он признания или просто вычислял, зачем я сама по своей инициативе заявилась к нему, желая что-то рассказать.
Пока Коул наливал в стакан воду, я набрала в грудь воздуха и одним махом призналась, сжимая ледяные от волнения пальцы.
— Сегодня днем в туалете ко мне подошла девушка и предложила сотрудничество в обмен на освобождение.
