Демьян говорит проникновенно. Он действительно сожалеет о случившемся и гладит меня по плечам, целует волосы, успокаивая.
— Я со всем разберусь, обещаю. Но некоторое время это дерьмо еще будет плескаться и лихорадить всюду. Не так просто убрать то, что вылилось в сеть, понимаешь? А самое мерзкое смакуют всегда с тройным усердием.
— Значит, я буду гулящей девушкой в глазах других.
— Эй-эй, не расстраивайся, хорошо? — целует мягко. — Я все улажу, обещаю. Сил не пожалею, но улажу этот конфликт. Ты не будешь считаться продажной девушкой, дай мне немного времени.
— Боюсь показаться на улице. Вдруг там…
— Обживай наше любовное гнездышко, — советует Демьян. — Позволь мне решить проблему.
— Хорошо.
— Позавтракаешь? Я заказал всего… Не хочу, чтобы ты была голодной.
— Да, я покушаю. Аппетит появился…
— Еще бы, — ухмыляется.
Босс нарочно делает хмурый, злой вид, но искринки в глазах его выдают.
Я щедро намазываю тост маслом, сверху добавляю джем и накрываю вторым кусочком тоста.
Демьян наблюдает, как я ем, со странным выражением в глазах. Он словно готов отобрать тост, чтобы съесть сначала его, а потом меня или наоборот.
Словом, не дает мне расслабиться и каждым взглядом намекает, что я ему очень сильно нравлюсь.
— Есть еще кое-что, Демьян. Я должна поговорить с Алиной.
— Нет, — отрезает.
— Что?
— Нет. Я сказала тебе, нет! — отрезает.
— Почему?
— Я сам с ней поговорю.
— Но она…
— Она тебе даже не сестра. Почему ты вообще пошла на эту сраную вечеринку, Сонь? Не почувствовала расставленную ловушку?
— Нет, — вздыхаю. — Я сглупила, знаю. Доверилась единственному родному человеку. То есть… Черт… Я знаю, что это не так! Умом понимаю, а из сердца привязанности выдернуть трудно. И когда Алина сказала, что у нее проблемы, я сразу забыла о плохом. Вот так! — щелкаю пальцами. — Ксюша меня предупредила, что что-то здесь не чисто, когда мы поехали за Алиной в больницу.
— В больницу?
— Алина не сказала? Она ногу сильно подвернула и поэтому не смогла быть на вечеринке.
— И ты, добрая душа, решила ей помочь?
— Я не очень-то хотела ей помогать. Но она напомнила мне о долге.
— О каком долге идет речь?!
Глава 20
Демьян
О каком долге идет речь?! Совсем ничего не понимаю.
Возможно, это что-то из прошлого, из той части жизни девочек, когда меня еще не было рядом…
— О долге за разбитую машину, — поясняет Соня.
Смеюсь! Я же со всем разобрался сам.
— Ты что такое несешь, Сонь? Глупости! Алина-то тут при чем?!
— При том, что… Постой! — округляет глаза. — Хочешь сказать, что она меня кругом надурила, что ли?
— Я понятия не имею, о каком долге ты говоришь. Так что расскажи. Все расскажи! — требую. — Без утайки!
— Когда я попала в больницу, ко мне пришла Алина. По большей части, она пришла затем, чтобы сказать, что замки сменила, и…
— Стоп! Какие замки она сменила?!
— В доме. В том доме, где мы живем. Она вещи мои вынесла. Мой побег ее сильно расстроил.
Подскакиваю и делаю круг по кухне, долбанув кулаком ни в чем не повинный холодильник. На дверце остается вмятина.
— Так, мартышка. Я жажду знать все подробности. Все слова. Все, понимаешь?!
Картина складывается не самая приятная.
Да, я уже понял, что Алина меркантильная.
Но в какой-то миг решил, что это лишь временное явление, когда внезапно появившимся богатством мутит рассудок. У многих башню срывает, хапают все подряд, потом успокаиваются.
Вдруг и у моей дочери было бы так же?
Лишь временное явление…
Я хотел бы в это верить.
Но последние события говорят о другом.
Алина — дрянь подлая. Я еще не уверен целиком, зачем ей подставлять Соню так низко и гадко в моих глазах.
Может быть, по незнанию? Есть вероятность, что это случайность.
Но должен признать, что вероятность слишком крохотная!
Слишком уж много “удачных” пересечений нюансов в одной маленькой точке.
— Соня, — смотрю на часы. — Давай, не молчи. Я жду.
Мартышка послушно складывает руки на колени и рассказывает.
Волосы дыбом.
Снова с губ срывается мат.
— Я все понимаю. Ты открытая и честная душа, не запачканная. Но… Почему ты молчала, а?
Соня призналась, что Алина вышвырнула ее из дома в прошлом.
Вышвырнула из дома.
Мне же Соня тогда сказала, что сама захотела уйти и жить самостоятельно. Мы с ней постоянно грызлись, будучи обиженными и нервными из-за невозможности получить желаемое.
Я все ее слова принимал за чистую монету. Потому что она постоянно жалила меня злыми словами, а я игнорировал в ответ свои чувства к ней.
Злился, что не мог получить желаемое.
Она — наивная девочка, я же… Не знаю, как себя назвать. Наверное, только кретином!
Вмиг ослепшим.
— Окей, мартышка. С домом мы разобрались. Дальше… — сжимаю ее колено пальцами. — О каком долге шла речь?
— Алина сказала, что лишь чудом ей удалось уговорить не писать заявление родителей парня, чья машина пострадала. Мол, она хорошо потратилась.
— Брехня! У меня был с ней разговор. Да, Алина сильно переживала. Но переживала за себя, боялась, что ей придется тебе помогать. Понимаешь? Она не хотела в это лезть, даже поддерживать тебя на уровне простого сочувствия. Сказала, пусть Соня сама выгребает! И нет, Соня, она ничем не разрулила ту ситуацию! Ничем. Со всеми разговаривал я сам. И с родителями парня, чью машину разбил этот упырь Макар, и с…
Перехватываю свои слова. Соня смотрит на меня потрясенно.
— Алина солгала мне?
— Да.
— Черт!
Соня закрывает ладошками лицо, прячась за ними.
— Ну, не плачь. Иди ко мне, глупая мартышка! — обнимаю за плечи, прижав к своему телу. — Не плачь.
— Она соврала, гадина. Еще сказала, что я буду ей должна! Именно поэтому я и согласилась подменить ее на вечере “официанткой”!
— Официанткой, как же…
Качаю головой.
— Да, — краснеет Соня. — Алина мне сказала, что просто обслуживает вип-банкеты. А я поверила ей… Я не хотела идти, честно. Но Алина надавила, напомнила о долге…
— Ясно.
Слова даются мне с трудом.
Я уже давно не строю иллюзий насчет людей, но всегда тяжело разочаровываться в близких.
Особенно, в родной дочери.
Я-то думал, что стану папашей года, но, кажется, стал оленем года. Пусть до Нового года еще далеко, но у меня на ушах уже красуется та еще гирлянда из разноцветной лапши.
— Я хочу с ней увидеться.
— Не надо, — качаю головой. — Не сек расстраивать еще больше. Тебе не стоит лезть в эту грязь. С Алиной я поговорю сам.
Пора решить эту проблему.
Раз и навсегда.
* * *
Внутри разгорается яркое желание расквитаться с подлостью как можно быстрее, уничтожить эти пятна грязи, стереть их с репутации моей любимой мартышки.
Хочу увидеться с дочкой. Вот так подарочек!..
Я слышал, что непросто быть родителем, но почему никто не говорил, что будет так тяжело узнавать новость о предательстве?!
Как будто мне в душу насрали тонну говна, и никак не получается от него избавиться.
Я не спешу покидать Соню после завтрака сразу же.
Просто не хочу оставлять ее надолго одну и не желаю уходить поспешно.
Но нужно решать проблемы. Они и так увеличились, превратившись в огромный снежный ком.
— Мне пора, мартышка. Сегодня сиди дома и никуда не уходи, хорошо?
— У меня совсем нет одежды.
— Она тебе и не понадобится.
Соня в ответ очаровательно краснеет.
— А если говорить серьезно, то держи… — выкладываю на стол карту. — Безлимит. Можешь заказать себе что-то через интернет, с доставкой на дом. Потом вместе соберемся погулять и устроим тебе шоппинг мечты.
— Безлимит, — крутит между пальцев карточку. — Ты настолько мне доверяешь? Вдруг я окажусь транжирой?
— Плевать. Ты же будешь моей сладкой транжирой. Расплатиться всегда успеешь, — целую.
