— Ладно, девочки, мне пора, — бросаю я, когда вижу Мишу и его машину.
Быстро попрощавшись с подругами, я будто на крыльях влюбленности парю к машине Раймиса и краем глаза замечаю, что лучшая подруга не особо от меня отличается, потому что ни мои, ни её ноги не направлены в сторону остановки.
— Надеюсь, остальные пары прошли без происшествий?
— К счастью, да, — прильнув в объятия Миши, мягко и облегченно говорю я.
— Тогда едем к тебе?
— Да, — сладко отвечаю я, потянувшись к мужским губам, получаю новую порцию пробуждения всех бабочек в моем животе.
Мягкие губы нежно, едва касаясь моих, дарили невероятные ощущения. Все наши поцелуи — это как передача яда, который я с каждым разом принимаю.
— Поехали, — отлипнув от горячего Раймиса, коварно улыбаясь, пролепетала я и заняла место впереди.
Закатив глаза, парень сам занял место за рулем и плавно выехал за территорию.
— Мне мерещится или в машине Адама едет Наташа?
— Нет. Китова реально находится в машине Чёрта, — ответила, поглядывая за машиной, которая неподалеку едет от нас.
— Нет, это-то я вижу, меня больше беспокоит, что они ведут себя друг с другом спокойно, — усмехается он, а я вопросительно смотрю на него, — Они оба два чокнутых на всю голову человека…
— Не знаю, как Адам, а вот Наташа… русские люди ещё не придумали, как называть таких, как Китова: сумасшедших, больных, неуравновешенных, но при этом с мозгами и умом.
— Они оба друг друга стоят, — усмехается Раймис, поворачивая в сторону.
— А мы? — повернув голову и смотря прямо на парня, на полном серьезе спрашиваю я, — Стоим ли мы друг друга?
— А ты как думаешь?
— Я спросила первая!
— Ну-у-у… мы оба спокойные, по сравнению с той парочкой. Оба больше предпочитаем тишину и одиночество, — говорил он и, бросив на меня мимолетный взгляд, берет мою руку, переплетая наши пальцы.
— Мы вчетвером, как инь и янь, — начинаю я. — Инь — это молчание, темнота, холод, смерть, пассивность — это Адам и Наташ. Не знаю, как обстоят дела в жизни Адама, но у Наташи проблем куда больше, чем кажется. Её прошлое куда темнее, чем мое…
— Чем твое прошлое? — косясь на меня, серьезно и настороженно спросил Миша.
— Не бери в голову, — тут же отмахиваюсь я, — Продолжу…. А вот мы Ян — это спокойствие, лёгкость, действие, жизнь.
— В твоих словах явно есть смысл, но мы не можем так говорить, потому что никто из нас друг друга не знает, — припарковывая машину неподалеку от моего подъезда, говорит он.
Мы оба погружаемся в свои мысли, что я даже не замечаю, как дошла до лифта.
Что я знаю про Наташу? Насколько хорошо я её знаю? Или знаю ли вообще? Я знаю её привычки, поведение, характер, интересы, но знаю ли я что-то ещё про её жизнь? Если и знаю, то поверхностно… проблемы в семье, родителях, сестре… Я будто плаваю в океане жизни подруги и могу лишь только нырнуть на пару метров, дальше воздуха и сил не хватает.
А что я знаю о Мише? Я так же могу знать лишь о его привычках, интересах и немного о характере, но знаю ли я его жизнь? В моей голове он идеальный. Я вижу его хорошим, будто в его жизни все прекрасно, но я не вижу его проблемы, страхи, ошибки… или я просто не хочу их видеть? Теперь я нахожусь в океане его жизни и в нем я даже плавать не умею.
А про Адама мне даже и говорить не стоит, ведь его я не знаю совсем. Его жизнь для меня настолько неизведанная, что я даже не стану заходить в воду.
— Нальешь чай? — находясь уже в моей комнате, спрашивает Миша, первым выпав из мира мыслей.
— Да, хорошо, — быстро тараторю я и сбегаю на кухню, но побег не удается, когда мою ладонь резко хватают и одним движением разворачивают, притягивая в свои объятия.
Глаза в глаза. Я выдыхаю, а он ловит мой воздух. Вдыхаем аромат друг друга.
— Надеюсь, я не помешала! — позади раздается голос Алены, вырывая нас из нашего мира, а позже хлопает входная дверь.
Отстраняюсь от Миши и, смотря на хмурое лицо Алены, представляю их друг другу.
— Алена, знакомься… — запинаюсь я. Не хватало мне, чтобы она потом родителям что-то рассказала, — это мой друг Миша. Миша — это моя младшая сестра Алена.
— Ты за дуру меня не держи, вы пару секунд назад чуть не сосались, — скидывая с себя куртку, говорила она и я словила удивленный мужской взгляд, — Если ты думаешь, что я расскажу родителям, то не льсти себе, Ульяна. Ты мне нафиг не сдалась, — схватив рюкзак, бросила сестра и пока она нагибалась, её рукав рубашки приподнялся и я лицезрела синяк.
Малявка уже собиралась пройти мимо, но я тут же хватаю её за руку, блокируя дальнейшие действия.
— Что это? — серьезно спрашиваю я, закатывая рукав, и нахожу ещё один, куда смачнее синяк возле плеча.
— Я не собираюсь перед тобой отчитываться, — цедит она и пытается вырвать руку, но я, сама того не ожидая, держу кисть сильно.
— Ты плакала? — скорее больше с утверждением говорю я и, приподняв челку, нахожу ещё одни побои в виде длинной царапины, которая от брови идет к виску, — Откуда раны?
— Отвали! — вновь пытается вырваться.
— Алена, либо ты сейчас мне говоришь, откуда у тебя раны, либо я раздену тебя и, сфотографировав найденное, отправлю отцу и тогда разговаривать ты уже будешь с ним.
— Тебя это не касается, — сквозь зубы шипит она, — Родителям вообще плевать на меня, они даже на родительское собрание не пришли, и спасибо. Они ничего не знают и не узнают, поэтому последуй их примеру и отвали! А если ты хоть что-то им доложишь, я тоже расскажу о твоем секрете, — говорит она и бросает взгляд на парня позади меня, который так же разглядывает ушибы, вырывает руку и, шипя от боли, быстро уходит.
Маленький манипулятор!
— Значит, дело в школе, — тихо произношу я и через несколько секунд слышится хлопок двери.
— Уль… — касаясь меня, зовет Миша, — все хорошо?
— А ты сам сейчас ничего случайно не заметил? Может то, что моя младшая сестра пришла со школы покалеченной, для тебя нормально?!
— Успокойся, ладно? — схватив мое лицо в плен своих рук, серьезно говорит Раймис и, прикрыв глаза, я более-менее расслабляюсь.
Не сразу понимаю, как мы оказываемся в комнате, но то, что мы в ней, меня безумно радует. Что-то я сегодня частенько выпадаю из реального мира.
— У тебя ведь что-то в жизни происходит, я угадал? — посадив меня на кровать и сев на корточки возле моих ног, спрашивает Миша.
— У тебя настолько идеальная семья, что я даже не знаю, сможешь ли ты меня понять, — устало, измученно и горько вздыхаю я.
— Выговорись и тебя станет легче, а я попытаюсь тебя понять и помочь, — мягко произносит он, посылая мне легкую улыбку, а его карие глаза завораживают.
Я сдаюсь и решаю воспользоваться советом Раймиса. Может быть, так мы станем ближе и после я научусь плавать…
— Раньше наша семья с гордостью носила фамилию Савиных. Мы были одним целым — большой, настоящей семьей. Поддержка, понимание, помощь, любовь, веселье… все это было между нами, этими чувствами была наполнена эта квартира. А теперь… все рушится… каждый стал сам по себе. Мы оборонились и стали обходить друг друга стороной, будто враги или незнакомцы посреди пустой улицы. И я попросту устала жить одиночкой…
Не замечаю, как слезы на моих щеках живут своей жизнью. Не замечаю, как лежу в объятиях парня в своей комнате.
— Я устала быть в безысходности, испытывать чувства бессилия и одиночества. Больно смотреть на маму, которая, будто чужая женщина, поселилась в нашей квартире и сняла половину комнаты. Больно смотреть на отца, который то и дело, что приходит среди ночи, как труп, и уходит рано утром на работу, будто мертвый. Больно смотреть на младшую сестру, которая приходят каждый день с новыми ушибами, а я не могу помочь, потому что она ненавидит меня. А Костя… я его даже не вижу, только утром перед учебой, а потом он погружен в учебу.
— Все будет хорошо… — прижимая меня к себе ещё сильнее, осыпая макушку поцелуями, он будто хотел передать поддержку и у него это получалось.
