в них. Всматриваюсь в профессорские глаза. Не могу от них оторваться ни на секунду, пока он сам не поднимает их над моей головой.
— Роланд! Помоги той девчонке дойти до комнаты, — он кивает в сторону пьяной Лили, которую пытаются стащить со сцены.
Девушка сурово окидывает меня, супит смазливую мордашку и идет к пьяной Лили, которая что-то еще лепечет в микрофон. Мне бы самой помочь, а не доверять дело Элен. Но не могу. Мое тело находится в плену разъяренного профессора.
— А ты идешь со мной, — проносится шепот возле уха, заставляющий меня вздрогнуть от… не знаю. То ли от страха быть наказанной, то ли от счастья, что я покину это злосчастное место.
Глава 14
— Куда вы меня ведете? — проговариваю я, едва поспевая за широкими шагами профессора Салливана.
Он смотрит вперед, не реагирукт на вопрос, будто совсем меня не слышит, крепко удерживая меня за плечо. Слишком крепко. Завтра останутся следы, даже через куртку, но это так, пустяки по сравнению с тем, что меня ожидает. Что произойдет, когда мы окажемся в его кабинете, когда он закроет нас на замок, оторвав на время от других людей.
Что произойдет, когда мы окажемся непростительно близко друг к другу?
Нет, этого не произойдет. Вряд ли. Не сегодня, когда я так сильно облажалась…
Черт возьми, почему я не подумала дважды, прежде чем ослушаться? Почему не смогла уйти вовремя с вечеринки и не допустить, чтобы Профессор застукал меня с поличным? Ведь я буду зависеть от него в течение этих трех месяцев. Но мне нужно было выручить подругу, помочь ей с приглашением, а вышло только хуже.
Профессор Салливан не произносит ни слова, когда мы заходим в главный корпус. Туда, где находится его кабинет. Проходим по пустынным коридорам, поднимаемся на третий этаж, а затем… остаемся одни. В темном кабинете. За закрытой дверью.
— Снимай куртку. Садись сюда. Руки на стол ладонями вниз, — строго отдает приказы Профессор.
Он показывает на небольшой стул напротив стола. Сам включает приглушенный свет настольной лампы и вальяжно садится в офисное кресло, скрестив пальцы между собой. Со стороны кажется, что сейчас проходит занятие по культурологии, только более частного характера и в полутьме. Если бы не эти два факта, предшествующие события и разъяренный взгляд, которым он окидывает меня, я бы действительно подумала, что мы на дополнительном занятии.
Пожалуйста, пусть все пройдет гладко. Пусть он не будет жестоко наказывать меня. Пожалуйста… Черт, как же страшно! Только не молчите! Скажите что-то! Или мы так и будем сидеть, испепеляя друг друга взглядами? Знаете, у меня уже глаз зачесался и…
— Руки на стол! — разносится по кабинету низкий голос профессора Салливана. Я тут же одергиваю руку и кладу обратно на стол. Как и лежала раньше. Ладонями вниз. — Ты понимаешь, что такое поведение недопустимо в рамках наших отношений?
Он говорит спокойно, вкрадчиво, не поднимает тон на октаву выше, но у меня складывается впечатление, что он только что на меня накричал и заставил постыдиться своего проступка. Будто я совершила что-то противозаконное. Так, я ослушалась его приказа, опоздала на нашу встречу, а Профессор застал меня на вечеринке Стифлера среди пьяных студентов. Там, куда он не позволял ходить. Разве это не преступление? Вообще нет! Если бы Лили не напилась, а Стифлер не отвлек меня, я бы успела и подругу спасти, и на встречу к Салливану прийти.
Видимо, удача совсем обо мне забыла.
— Ты опоздала на пятнадцать минут…
— Я не хотела…
— Я не позволял тебе говорить, — произносит жестче. — Ты опоздала на нашу встречу и веселилась на вечеринке. Знаешь, что делают родители, когда ребенок не слушается?
Знаю. Не понаслышке…
— Тебе нужно научиться послушанию, иначе будут неприятные последствия.
Мужчина поднимается с кресла, обходит стол и встает позади меня, заставляя сердце ускорить ритм. Стараюсь дышать спокойно. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Но я сбиваюсь. Каждый раз. От страха. От неизвестности. От осознания, что эта встреча мне не понравится и зафиксируется в памяти навеки.
Сильные руки опускаются мне на плечи. Вздрагиваю от неожиданности. Они медленно спускаются вниз, как бы лаская кожу. Только я не чувствую ничего и близкого к ласке. Потому что его расслабляющие действия ассоциируются у меня затишьем перед бурей. Она неминуема, ее не избежать, не спрятаться под козырьком или в маленьком домике.
Он добьется своего, чего бы это не стоило…
Тем временем крепкие руки опускаются к моим ладонями, окутывают их своим теплом. Грудь Профессора под костюмом соприкасается с моим, его мирное дыхание опускается на мои обнаженные плечи, тепло его тела сливается с моим.
— Ты очень красива, — шепчет на ухо Профессор. — Но красота не спасет тебя от проступков. Ты была плохой студенткой, Габриэль. А плохих студенток надо наказывать.
Краем глаза замечаю, как мужчина тянется к канцелярскому органайзеру и достает небольшую линейку. Пластиковая. Прозрачная. Она легко скользит по моей коже. От запястья к плечу. По шее. Пока Профессор не нажимает сильнее, царапая кожу. Его действия уверенные, спокойные. Он вырисовывает узоры на плече, надавливая сильнее. Будто хочет оставить клеймо. Однако я не обращаю внимание на цель, стараюсь сосредоточиться на готовности к наказанию. К тому, что он сделает со мной с помощью этого… предмета.
— Приятно, правда? — мужчина обходит меня и встает справа. — От линейки многие нижние улетали в сабспейс. Но она доставляет не только наслаждение.
По кабинету разносится три четких звука подряд. Короткий свист линейки. Удар по моим рукам. И громкий выкрик. Мой. От неприятной боли. От неожиданности. От того, что я не успела подготовиться к наказанию. Слова и действия Профессора отвлекли меня от цели нашего пребывания в кабинете.
— Руки на стол! — приказывает он, когда я пытаюсь потереть ладони. Больно, между прочим. Кожа у меня мягкая, нежная, тонкая. Следы останутся. — Это первый удар. Их будет десять. Смотри на ладони.
