Я не знаю, откуда берется эта храбрость, но я повинуюсь ей.
– Если ты настаиваешь. - Он улыбается. Морщится. Фингал, которым он щеголяет, приобретает более насыщенный цвет, придавая ему грубоватый и дерзкий вид.
Принц был ранен в бою. И мне придется притвориться, что я никогда этого не видела. Как будто я понятия не имею, что произошло.
Это должно быть легко. Во всяком случае, не так, как мы говорим в присутствии других людей.
Протянув руку за спину, я медленно расстегиваю лифчик. Он отскакивает от моей кожи, и я позволяю ремешкам упасть с моих рук, а затем бросаю его в кучу одежды.
– Такая же красивая, как я и представлял, - бормочет он, его взгляд направлен только на мою грудь.
Извращенец.
Я не стыжусь своего тела. Им пользовались, и я им пользовалась. Прямо сейчас это оружие массового уничтожения, и Уит - моя цель. Я полностью готова уничтожить его.
Хотя, полагаю, у меня есть преимущество, учитывая, что он ранен и прячется в моей комнате. Но все же. Когда ты на войне, ты должен использовать свои возможности там, где можешь.
Положив руки на бедра, я обхватываю пальцами пояс своих трусиков. Мое сердце замедляется, а затем снова начинает биться ровным, тяжелым стуком. Его взгляд теплый. Оценивающий. Он немного откидывается на спинку стула, и я знаю, что он должен выглядеть нелепо, практически голый, в промокшей белой рубашке и больше ни в чем.
Но он не выглядит смешным. Ни капельки. Я та, кто должен контролировать ситуацию прямо сейчас, но он уверенный в себе, ждет, когда я сделаю следующий шаг.
– Ты собираешься снимать их?
– А ты хочешь посмотреть? - спрашиваю я в ответ.
– Ты, блядь итак знаешь ответ, - говорит он с ухмылкой.
Разозлившись, я стягиваю свои мокрые трусики вниз, раздраженная тем, что они застревают у меня на коленях. Я борюсь с ними, в конце концов отбрасываю их, прежде чем просто встать и позволить ему насмотреться досыта.
И он это делает. Он откровенно пялится на место между моих ног, его брови слегка приподнимаются. – Ты не гладкая.
С чего бы мне хотеть сделать свою киску красивой, если на самом деле никто этого не видит? Ну, кроме одного человека, но я не хотела, чтобы он прикасался ко мне. В какой-то момент мне захотелось сделать себя настолько отталкивающей для него, насколько это возможно.
Это не сработало. Ему было все равно. Он все равно брал то, что хотел.
– Я подстригаю волосы, - говорю я, и это правда. – Немного привожу ее в порядок.
– Мне это нравится. - Его пылающий взгляд встречается с моим. – Твоя уверенность удивляет, Сэвидж. Мне это тоже нравится.
Я не должна получать удовольствие от его комплиментов, но я получаю. И здесь так холодно, что мои соски затвердели и ноют. Я потираю их рукой, пытаясь облегчить боль, но это бесполезно. – Твоя очередь, - говорю я ему.
– Я не знаю, смогу ли я встать.
‐ Я что, только что услышала отговорку?
Кряхтя, он хватается за спинку стула и поднимается на нетвердых ногах. Я испытываю искушение помочь ему, но он свирепо смотрит, когда я делаю шаг вперед, поэтому я не двигаюсь дальше. Он снимает рубашку, сначала с одного плеча, затем с другого. Очень, очень медленно.
Пока он не остается таким же голым, как и я.
У него широкие плечи и грудь. Его пресс... у него шесть кубиков. Плоский живот. Волосатые бедра. Длинный, толстый член, который полутвердый. И как только мой взгляд зацепляется за него, он становится еще тяжелее.
– Впечатлена? - спрашивает он раздраженно.
– Сойдет, - говорю я, пожимая плечами и зевая.
Он смеется. Стонет. Хватается за себя, с тяжелым стуком падая обратно в кресло.
– Похоже, сегодня вечером ничего не случится, - говорю я с ликованием, разворачиваясь и направляясь к своему шкафу, надевая свежую толстовку и хватая пару спортивных штанов, чтобы натянуть их. Я просовываю ноги в тапочки и снова поворачиваюсь к нему лицом. Он смотрит на мою свежую, теплую одежду с явной завистью, и я указываю на свою кровать. – Тебе нужно отдохнуть.
– В твоей постели?
– Нет, в кресле. - Я закатываю глаза. – Конечно, в моей постели. О! Я чуть не забыла. - Я подхожу к своему комоду и беру одно из полотенец, которые принесла с собой, вместе с уже остывшей мочалкой. – Тебе нужна помощь? - спрашиваю я, когда он встает и начинает делать несколько коротких шагов к моей кровати.
– Я в порядке, - выпаливает он, шаркая ногами, как старик. Мой взгляд опускается на его задницу, отмечая неглубокие ямочки у основания позвоночника. Я представляю, как целую их.
Мои щеки краснеют, и я подхожу к нему, откидывая одеяло и простыни, прежде чем он рухнет на матрас. Я натягиваю простыню и одеяло на его обнаженное, влажное тело, укутывая его. Я протягиваю ему полотенце, и он хмурится. – Высушить волосы? ‐ Он отклоняет мое предложение одним движением головы. – Нет.
– Позволь мне хотя бы вымыть твое лицо. - Он хмурится еще сильнее. – Чтобы я могла промыть твои раны.
– Иди сначала положи мою одежду в сушилку, - говорит он мне слабеющим голосом. Его веки отяжелели, как будто на него внезапно накатила волна усталости. – Прежде чем все вернутся сюда.
Его точка зрения справедлива, поэтому я делаю, как он говорит, иду в общую прачечную и бросаю нашу одежду в сушилку, прежде чем включить ее. Сорока минут должно быть достаточно, чтобы все относительно высохло. Потом мы дождемся отбоя, и я незаметно выведу его отсюда. Человек за стойкой в конце концов заснет, так что к тому времени, когда он уйдет, за столом никого не будет.
Хотя там есть камеры. Кто-нибудь мог нас увидеть. Насколько тщательно они контролируются? Может быть, Сильви сможет помочь нам своими хакерскими навыками.
Может быть, Уиту не понадобится помощь его сестры. Возможно, он не хочет, чтобы она знала, что происходит между нами.
И вообще, что именно происходит между нами? Я понятия не имею.
Я еще раз ополаскиваю мочалку горячей водой и возвращаюсь в свою комнату, направляясь прямо к нему. Он лежит там, сжимая в руках телефон, его пальцы яростно печатают на экране. Он поднимает взгляд, когда я стою прямо у кровати, на его лице знакомое хмурое
