ощущениями, запахами, ее лёгкой нервной дрожью, по голосу.
Я тоже хочу ее. Но останавливаюсь и снова слышу почти умоляюще:
- Глеб...
Лера разводит ноги, но глаза закрыты, и я прошу:
- Смотри на меня!
Сразу начинает двигать бедрами, я пальцами чувствую, как ей приятно, а потом только открывает глаза и смотрит. Да еще как! Будто пьяная, но не от выпитого шампанского.
От меня. От нас. От того, что происходит и произойдёт. Потому что сейчас меня уже ничего не остановит. Даже если случится землетрясение, пожар или какой-то сукин сын решит войти в эту комнату...
Она такая влажная. Такая уже готовая. Нет, не позволю ей кончить от пальцев. Хочу, чтобы мы кончили, пусть не одновременно, но вместе.
Поднимаюсь вместе с Лерой на руках, а затем кладу ее спиной на вполне себе удобный и широкий диванчик, на котором несколько минут назад сидел Вахтанг с Александром. А Лера смотрит, глаз не сводит, все еще пьяных. С неестественной дрожью в напряжённых пальцах растегиваю свой ремень. Спускаю штаны и возвращаюсь к девушке. И вхожу, даже слишком резко. Может, боюсь, что она передумает?
Я не маленький мальчик и в эту секунду вспоминаю о защите. Но ее, черт, нет. Давно не ношу презервативы в карманах. Ничего, я смогу, я остановлюсь вовремя.
Длинные ноги, как и обещал, кладу на свои плечи. Бля, да я помешался на них. И сейчас, вместо того чтобы смотреть в женское личико, в глаза, которые она так и не закрывает, я вожу взглядом по ее сногсшибательным конечностям. И двигаюсь. Толчками. Кайфуя, наслаждаясь и... Слушая, как Лера начинает постанывать.
Только вот что будет, когда все закончится? Я не хочу даже слушать это все: "Глеб, это было ошибкой". А что-то подсказывает: именно так и будет...
Я будто снова в одном из своих снов...
Прикосновения, поцелуи, жгучее желание. Только сейчас все происходит на самом деле. Я чувствую Глеба в себе, мои ноги на его плечах, и от каждого движения внутри меня будто что-то взрывается.
Но что самое странное: сейчас мне не стыдно, мне хорошо.
- Глеб! - я выкрикиваю его имя, когда мелкие взрывы удовольствия перерастают в ядерный.
Кажется, что в глазах темнеет, но я упрямо смотрю на Глеба. И увиденное мне нравится: он какой-то нереальный сейчас, но настоящий, все его эмоции на лице.
Ему хорошо. Мне уже все, не могу, но продолжаю еще несколько секунд двигаться ему навстречу.
Выгибаю спину, ноги начинают дрожать, а ногтями я впиваюсь в сильные руки. Но Глеб не останавливается, продлевая мое удовольствие. Двигается быстрее, резче, а потом припадает к моим губам в каком-то жадном, безумном поцелуе...
- Хочу тебя еще, - слышу тихие слова в самое ухо.
И они меня выводят из транса.
- Господи, - шепчу я жалобно. - Что мы наделали?
Глеб не отвечает. Поднимается, одевается, а я так и лежу, боясь пошевелиться. Как я поеду домой в разорванном платье и без нижнего белья?
Почему-то эта мысль возникает первой. А потом я чувствую себя падшей женщиной. Только замуж вышла и тут же прыгнула сама на другого мужчину.
- Мы занялись сексом, - отвечает Глеб, беря со стола бокал с коньяком.
Ага, как будто я сама не поняла и не почувствовала.
'Мы занялись сексом', - мысленно повторяю я и так же мысленно продолжаю себя ругать.
Никогда не могла представить себе такого - что я смогу изменить мужу. Помешательство какое-то, может, меня чем напоили? Иначе как объяснить?
Поддалась порыву? Я никогда не была похотливой, секс для меня не больше, чем приятное времяпрепровождение. Да я даже холодной себя считала, меня такой иногда и Костя называл.
Но сейчас, несколько мгновений назад, я себя не узнавала. Моя голова, разум напрочь отключились. Было лишь желание - упрямое и запретное. Как нимфоманка, честное слово!
Что же это со мной?
Ну не могла же я влюбиться в Глеба?!
Господи, и что теперь делать? Как я в глаза Косте смотреть буду?
- Вижу, ты уже жалеешь, - неожиданно фыркает Глеб.
Наверное, все эмоции слишком ярко написаны на моем лице. И мне стыдно перед мужем, но и стыдно перед Глебом, За то, что сама на него залезла, а теперь строю из себя...
- А ты? - спрашиваю увереннее.
Он резко смотрит в мои глаза, И в его я вижу огонь, Но не страсти, а такой, который может сжечь тебя полностью. Глеб проводит взглядом по оголенным частям моего тела, хмурится, А я даже не пытаюсь прикрыться, Чего он там еще не видел? Глеб вдруг берет телефон и кому-то звонит.
-Мне нужно женское платье, - чуть ли не приказным тоном говорит он в трубку, - вечернее, красивое, Размер? - он вновь смотрит на меня и безошибочно определяет: - Сорок четвертый,
Костя вот на такое не способен. Цифр он не запомнил и на глаз бы никогда не назвал,
Черт подери! Почему я их постоянно сравниваю? Как будто выбираю,.,
Глеб заканчивает разговор и громко кладет телефон на стол. После чего наливает в мой бокал шампанского и кивает на него.
Я пытаюсь подняться, но тело ватное, не чувствую ног и кончиков пальцев на руках - это мешает мне собрать остатки платья, чтобы прикрыться, Одежду, кстати, не жалко. А себя безумно. Но я сама виновата. Я, а не Глеб.
Неуклюже пытаюсь одной рукой собрать платье на груди, а второй - опустить его. Верх не держится, Постоянно спадает, открывая грудь. Но низ хотя бы прикрывает отсутствие кружевных трусиков, которые теперь лежат на полу. И при взгляде на них я чувствую, как начинают гореть щеки.
Трясущейся рукой беру бокал и осушаю его за секунду.
Пауза. Она висит слишком долго. И все это время я кручу пустой бокал в руке и на Глеба не смотрю.
- Лучше сделать и пожалеть, чем потом жалеть о том, чего не сделал, - равнодушный голос резко разрывает тишину. - Я ни о чем не жалею. Но пойму тебя, если жалеешь ты. И... Я никому об этом не скажу, - выдает Глеб слишком уж безразлично.
Но то, как он сидит, как держит бокал с коньяком, говорит мне об обратном. Я интуитивно понимаю, что это наиграно. Он снова абстрагируется от меня.
Меня сковывает холод и потому, что я почти раздета, и от ситуации в целом.
Господи,
