Чуть позже Илью нахожу в толпе прихожан не сразу. Стоит почти у самого выхода. В правом кулаке держит свечи. Должно быть, купил в церковной лавке, работающей при храме.
— Поставить хочешь? — спрашиваю вместо приветствия, когда он, словно почувствовав мое присутствие, поворачивается.
Сталкиваемся взглядами, и живот отчего-то скручивает спазм тревоги. У Ильи подбита скула. Бровь и губа рассечены.
Что произошло? Драка? На него кто-то напал?
— Где угодно можешь их оставить. Как душа направит, — зачем-то лепечу тихо. — Слева найдешь икону Троицы и Божьей Матери. Вон там справа образ Николая Чудотворца. А правее в углу икона Святой Матроны. Моя любимая, кстати.
— А за упокой куда ставить надо? — огорошивает с ходу, и мне становится очень-очень не по себе…
Глава 17. Первое свидание с бандитом
На улице не успеваю сообразить, как оказываюсь в воздухе. Илья поднимает меня на руки и вместе с костылями несет к своей черной приоре, оставленной неподалеку. Только и успеваю покрепче вцепиться в сильную шею и прогнать отчего-то накатившее смущение.
— А куда поедем? — беззаботно спрашиваю, устраиваясь на переднем сиденье.
— А куда хочешь? — обходит машину и садится за руль.
— В парк. И какой-нибудь вредной еды захватить с собой, — выдаю, недолго думая.
— В парк, — повторяет следом, внимательно на меня смотрит и переключает передачу. — Замерзнешь, Сань.
— Согреешь, — озорно подмигиваю и тянусь к магнитоле. — Ну-ка, что тут у нас…
Даже не знаю, кого именно рассчитываю услышать из динамиков. Фантазия у меня бурная: Круг, Шуфутинский, Ленинград, что-нибудь из американского ганста-рэпа.
— О, Баста, — одобрительно киваю и делаю погромче. Под мотивчик хорошо знакомой песни пересекаем соседнюю полосу. — Тебе нравятся песни Вакуленко?
— В основном из раннего, — пожимает плечом, глядя в зеркало заднего вида.
— А мне и новые зашли. «Медлячок», «Сансара». Держись правее.
Беру на себя функции навигатора и подсказываю нужное направление, вовремя предупреждая, где свернуть. Паровозов пока не очень хорошо ориентируется на местности. Еще и бесится, глядя на тот хаос, что творится вокруг. Движение на дорогах оживленное. Вечер. Естественно, жители и гости столицы куда-то спешат.
— Здесь затаримся вкусняшками, — указываю на огромную вывеску самого известного ресторана фастфуда. Сто лет не баловала себя чем-то подобным, а сейчас, на голодный желудок, вообще хочется всего-всего. Да побольше. — Вставай в очередь за ситроеном, подъедем вон к том столбу и…
— Я в курсе, как это работает, — перебивает меня он.
— А, ну отлично! Я просто подумала, вдруг ты не знаешь.
Пересекаемся взглядами, Илья вопросительно вскидывает бровь, и мне становится немножко стыдно.
— Заказывай, — опускает окно со своей стороны, и я, нагнувшись вперед, громко озвучиваю пожелания. Так, чтобы менеджеру было хорошо меня слышно.
В общем, набираем кучу вредностей, как я и планировала, а пятнадцать минут спустя уже паркуемся перед парком.
— Стоянку надо оплатить через смартфон, или твою ласточку утащит эвакуатор, — поясняю осторожно.
— С какого перепугу?
— Ну вот так…
— Совсем оборзели в этой вашей Москве! Куда не стань, все платно! — достает из кармана куртки телефон.
— Лучше с моего, — предлагаю, понимая, что с его древнего допотопного мобильника мы вряд ли сможем что-либо сделать.
— Почему это с твоего? — хмурится он.
— У тебя есть парковочный счет или приложение?
— Нет, — отвечает после небольшой заминки.
— Ну вот, а у меня есть! Так что я оплачу, — быстрее сворачиваю этот неудобный разговор.
— Да еще чего! Ты обалдела, Рыжая? — забирает из моих рук телефон. — Тут сиди, а.
Выходит из машины. Как выясняется, отправляется искать паркомат. Через некоторое время возвращается уже с чеком, разобравшись с возникшей проблемой.
Наблюдаю за тем, как открывает багажник и достает оттуда одеяло и плед.
— Подашь костыли? — киваю на заднее сиденье, когда он открывает пассажирскую дверь.
— Они тебе не понадобятся. Иди ко мне, Бесстыжая, — разводит руки и наклоняется так, чтобы я могла за него ухватиться.
— Смотри осторожнее, а то могу привыкнуть, — мурлычу, улыбаясь как дурочка.
— Кофе покрепче держи, — нажимает на брелок, чтобы поставить свою тачилу на сигнализацию. Сомневаюсь, что кто-то позарится на его приору, но от комментариев разумно воздерживаюсь.
— Пойдем по той аллее, там есть симпатичные беседки.
Бодро топает по указанному маршруту. Под его тяжелыми ботинками поскрипывает снег, в воздухе пляшут разномастные снежинки. И пока мы движемся к выбранному ориентиру, я думаю о том, как сильно соскучилась. Себе-то можно не врать. Я действительно очень ждала нашей встречи.
— Это девица с такой завистью на меня посмотрела, — провожаю взглядом удаляющуюся парочку. — Наверное, тоже хочет, чтобы ее носили на руках.
— Так в чем проблема? Всего-то гипс надо себе организовать, — Илья смеется, а я продолжаю исподтишка его разглядывать.
Красивый, зараза! И смех его мне нравится…
* * *
— Приземляемся, — аккуратно ставит на ноги и забирает горячий кофе.
— Прикольно тут, да? — осматриваюсь, в то время как он подстилает на лавку плед.
— Давай, на колени ко мне садись, пожрем.
— Поедим, — исправляю капризно.
— Выключай тепличную принцессу, Харитонова, — пытается завернуть меня в клетчатое одеяло, но я отбираю его и укутываю нас обоих. Сам-то одет не особо тепло. Вон шея вообще голая.
— А ты выражайся прилично, — в шутку делаю замечание. — И вообще, подожди, сперва положено продезинфицироваться!
Закатывает глаза, когда я достаю из рюкзака свой набор мизофоба [13]. Спиртовой спрей и салфетки.
— Теперь можно. Распаковывай, — командую, обработав наши руки.
— Какой в этом смысл?
— Он однозначно есть, моя мать тебе целую лекцию на эту тему прочитать может, — цепляю пальцами креветку. — Кстати, через час мне надо назад.
— Сегодня верну, но на будущее, Сань, это несерьезно, — выдает он недовольно.
— То есть?
— Мне нужно твое время. Что непонятного? — достает сигареты.
Деловой блин. Время ему мое нужно. Но приятно, черт возьми. Льстит!
— Когда от гипса избавишься? — кладет руку на ногу и ведет пальцами вниз.
— На той неделе снимаем.
— Болит?
— Нет.
Залипаем друг на друге. Встрепенувшись, распечатываю бургер.
— Зачем поешь в церковном хоре? Заставляют? — жадно вгрызается в него зубами.
— Почему заставляют? — искренне удивляюсь я. — Мне нравится петь. Я с пяти лет вокалом занимаюсь. Эстраду люблю больше, но и там, в церкви, душой отдыхаю.
— Певицей, что ли, хочешь быть? — вдруг спрашивает прямо в лоб.
— Хочу, — впервые признаюсь я честно. Даже самой себе.
— Значит, будешь, — откусывает еще один большой кусок от моего бургера.
— Да уж конечно. Вместо Гнесинки меня ждет университет МВД и погоны.
— Ты гонишь, — округляя глаза, не верит он.
— Угу. Недавно ездили на собеседование. У бати там связи, все схвачено. Осталось только экзамены хорошо сдать. Хоть заваливай нарочно, — добавляю я тихо.
— Слушай, Бесстыжая, я чет не пойму. Тебе же восемнадцать. Сама можешь решать, куда поступать, — тянется за кофе, а я достаю из пакета картошку, куриные стрипсы и еще один бургер. Поскольку предыдущий исчез в небытие.
— Не могу. Все ответственные решения принимает отец, и обсуждению они не подлежат.
— Ясно, — усмехается, выдыхая дым.
— У тебя в семье иначе?
— Проще, Сань. Нет у меня семьи, — глубоко затягивается, и на кончике сигареты вспыхивает огонек.
— Извини, если лезу не в свое дело.
