завладевает истерика – неосознанно молочу по его торсу кулаками. Рыдаю в голос и заикаюсь. Руслан ловко уворачивается, хватает мои руки, выворачивает и сжимает моё трясущееся тело в своих объятиях.
– Успокойся! – рычит на ухо. – И объясни, что произошло.
А потом приподнимает и спускается со мной в охапке по ступенькам. Затихаю в его руках, надрывно всхлипывая. Истерика постепенно отступает, оставляя страх и головокружение.
Руслан кладет руки мне не плечи, сжимает легонько и отстраняется от меня, заглядывая в глаза:
– Ник, что случилось?
– Папа, – выдавливаю, кусая губы. – Он в тюрьме.
– Как? – муж хмурится, брови черными тучами нависают над потемневшими глазами.
– На его машине ночью сбили человека, и обвиняют в этом папу. Но он ничего не делал, – всхлипываю, поджимая дрожащие губы, и чувствую, как слезы вновь наполняют глаза. – Мама говорит, он был дома… И я знаю, что папа не мог!
– Ник, успокойся, всё будет хорошо…
– Мне… – перебиваю, будто бы только спохватившись. – Мне срочно нужно к маме.
Скидываю его руки с плеч и подрываюсь к лестнице. Но муж удерживает меня за руку и дергает к себе.
– Для начала тебе нужно успокоиться, – заявляет твердо.
– Я не могу успокоиться, пока мой папа в тюрьме. Ему нельзя там, он слишком мягкий…
– Ник, мы вытащим его, не переживай.
«Мы»? Мне не послышалось? Смотрю на него недоверчиво. С чего ему мне помогать?
– То есть не ты за этим стоишь? – прищуриваюсь, пытаясь прочитать мысли мужа, но за металлическим блеском в его зрачках невозможно ничего рассмотреть.
– Ты спятила! – злится Руслан. – Зачем мне это?
– Не знаю… Ты угрожал мне, говорил, что я пожалею…
– Тебе лечиться нужно, детка! – тыкает пальцем мне в лоб, словно провинившегося ребенка. Это задевает, но я решаю не зацикливаться. Не до этого сейчас.
– Собирайся, а я забронирую нам билеты, – командует муж и достает из кармана телефон.
– Нам? – раскрываю я рот от удивления.
– Нам, – подтверждает Руслан. – В таком состоянии не могу отпустить тебя одну. Да и вряд л, ты сама сможешь там что-то решить.
Я жутко нервничала, вжимаясь в удобное кресло бизнес-класса, билеты в который за бешеную цену купил Руслан. И я не одобряла эти пустые траты, но мне было не до споров. Голова гудела, в ушах стоял плачущий голос мамы, а перед глазами – папа за решёткой. Я не помню, чтобы мама когда-нибудь так горько рыдала. Нет, она, в общем, сентиментальная у меня, но плакала обычно от счастья и радости. Я не привыкла видеть её такой разбитой, и теперь у меня разрывалось сердце. Хотелось поскорее оказаться рядом и утешить.
– Успокойся, – твёрдо велел муж, сидящий рядом. – Переживаниями ты никому не поможешь.
– Успокоюсь, когда все разрешится, – промямлила я, пытаясь усидеть на месте.
– Разрешится, если твой отец не виноват, – сухо выдавил Руслан, видимо, намереваясь таким образом меня успокоить. Однако его слова подействовали совершенно иначе – как красная тряпка на быка.
– Что значит – если? – смерила его убийственным взглядом. – Он не виноват! Это даже не обсуждается!
– Тогда волноваться не о чем, попробуй лучше поспать, – предложил Юсупов.
– Да не могу я спать, – выпалила я, ерзая в кресле. У меня прямо-таки сводило ноги от желания вскочить с места. Хотелось пройтись по салону, выплеснуть свое напряжение. Прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, и вдруг ощутила непомерную усталость. Видимо, переживания высосали из меня последние силы. Повернула голову набок, сползла пониже, устроившись поудобнее, и отдалась чарам Морфея.
Проснулась не сразу – из тревожного забвения меня вывела легкая тряска. Но глаза открывать не спешила. Сначала почувствовала под щекой твёрдую, влажную подушку и лениво пошевелилась, растягивая затекшее тело. И потом уже приоткрыла глаза и поняла, что так крепко обнимаю вовсе не подушку, а чью-то руку. Да еще, оторвав голову, заметила на рукаве пиджака влажное пятно, видимо, моей слюны… Дошло. Я подняла туповатый взгляд на Руслана, наблюдающего за мной с кривой ухмылкой. Стыд-то какой… Нужно же было уснуть с открытым ртом. И в страшном сне такое не приснится. Плюс одна фобия в копилку. Представила, как выглядело мое лицо со стороны, и мысленно застонала.
– Извини, – промямлила, покраснев до кончиков ушей, и попыталась ладонью протереть ткань.
– Забей, всё нормально, – отмахнулся муж, покрутив рукой, которую я ему, походу, отдавила своей башкой.
– Затекла? – поинтересовалась с виноватой полуулыбкой.
– Просто ты так её во сне сжимала, что я думал – оторвешь, – усмехнулся парень.
– Правда? – округлила я глаза. – Видимо, крепко уснула, потому что ночь выдалась бессонной.
– Шучу, но в следующий раз, когда ты решишь поспать на мне, обязательно подложу салфеточку, – поддел весело он.
– Мог бы меня толкнуть, – обиженно поджала я губы.
– Зачем, ты так мило храпела…
– Что? Не ври! – воскликнула я, толкнув его локтем в плечо. – Я не храплю! Никогда!
– Ну, ты вряд ли это можешь знать наверняка. А мне и остальным пассажирам посчастливилось узнать.
– Ты издеваешься надо мной? – насупилась я, скрестив руки на груди.
– Нисколько.
– Я тебе не верю, можешь не стараться, – вздернула подбородок упрямо.
– Ладно, ладно, не дуйся, я пошутил, – сдался Руслан. – Мы, кстати, практически прилетели.
От его слов я моментально изменилась в лице. Вспомнила, зачем и куда мы летим. Вернее, я и не забывала, просто ещё не могла это полностью принять. Всё казалось не взаправду.
Из аэропорта я вышла какой-то потерянной. Весь воинственный дух улетучился. Стало страшно. А если я сломаюсь, увидев отца в камере? Если не смогу поддержать маму? «Господи, помоги, пожалуйста, папе! Он не виноват, ты же знаешь».
– Тебе лучше сразу отправиться домой, а я поеду в участок и всё разузнаю, – начал было Руслан. Но я категорически отказалась, заявив:
– Никуда не поеду, пока не увижу папу!
Стоило переступить порог полицейского участка, и ноги отказались меня слушаться. Я пошатнулась, и это не укрылось от мужа. Придержав меня за локоть, он уточнил:
– Ты в порядке?
– Насколько это возможно, – выдохнула я.
– Подожди тогда здесь, я всё узнаю.
Я хотела было возразить, однако согласилась, поняв, что сейчас не в состоянии во что-то вникать. Больше всего на свете мне хотелось увидеть папу… Свободным. От этой мысли слезы сами собой навернулись на глаза. «А что если не получится доказать его невиновность?» – промелькнуло в голове, и внутри всё оборвалось. По позвоночнику будто прошёл мощный разряд тока, руки задрожали.
– Вероника, – раздался рядом незнакомый мужской голос. – Сечина, это ты, что ли?
Повернула голову и в недоумении уставилась на незнакомого молодого человека в форме.
– Мы знакомы? – сухо поинтересовалась
