человеком. Боже, до чего я дикая, оказывается! Я могу работать с незнакомцами, и мои занятия музыкой тому пример, могу ездить в транспорте, но весь мой мир долгое время составляло лишь несколько людей: мама, Катя, Влад и Полина. И другим в нем места не было. А сейчас этот парень, который зачем-то представился, и теперь не просто безликий таксист, а Денис.
Сосед.
— Не больно было? — спросила, и лишь позже поняла бестактность своих слов, но Денис хохотнул, не глядя на меня.
Взгляд строго на дорогу, ведет ровно, но как-то неуверенно… даже у пьяного вусмерть Влада лучше получалось. Зря я, наверное, села в эту машину.
— Ты про тату? Ничего такого, что нельзя было бы пережить. Бывало и больнее, — ответил, перейдя на «ты», и ругнулся сквозь зубы, едва не наехав на бордюр.
Кажется, я понимаю, почему у этого парня мало заказов. С таким-то вождением…
— Если захочешь набить картинку, дам телефон мастера.
— Это точно не для меня, — рассмеялась, и отвернулась к окну. И снова рывок, от которого внутри все переворачивается. — Вы, наверное, высадите меня. Я заплачу, но лучше мне на метро поехать.
— Не бойся, не разобьемся. Я права недавно получил, но водить в пятнадцать научился.
— Недавно получил права, и в такси работать взяли? Без стажа?
— Соседка, ты бы удивилась, узнав, кого берут в такси работать, — скривился Денис.
Водить научился в пятнадцать, выглядит он лет на двадцать пять. Хреново как-то научился. Парень на меня не смотрел, но атмосферу уловил, и добил меня признанием:
— Вот меня взяли после отсидки. Ты не бойся, — торопливо добавил он, — я это сказал не для того, чтобы тебя напугать, отвезти в лес, и… ну, ты поняла. Просто все равно узнаешь, с кем каталась, во дворе меня не любят. Даже странно, что ты меня не послала сразу. Недавно переехала, да?
— Да, — тихо ответила я, хотя самой вдруг весело стало: этот Денис — точно мой «клиент».
Ну не мог мне обычный человек на пути встретиться, это было бы слишком просто. А вот бывший зэк — самое то для Веры Гарай… то есть, уже не Гарай.
Интересно, кстати, как воспримет Влад то, что после свадьбы я не возьму эту фамилию?
— Мне заказы самые дерьмовые дают, так как новенький, да еще и сидел. Вот и поймал тебя. Надоело уже наркоманов возить, стремно, что забудут что-то в тачке, меня тормознут, и снова здравствуй, зона, — Денис и мне, и не мне это все говорит. Вижу, что чем-то похожи мы. Одиночеством, должно быть, вот и… нет, не болтает, а делится. — А я семерку отмотал, мне хватило.
— Семь лет? Это же…
— Это много, да, — кивнул парень, а я бы еще добавила, что такие сроки дают за что-то серьезное. — В шестнадцать закрыли, и вот, пол года как вышел. Учусь жить, и все такое. Думаю квартиру здесь продать, и купить в другом районе, все равно меня все ненавидят, но пока не рискую. Не разбираюсь ни в чем, и не хочу остаться и без денег, и без жилья.
Логично, облапошить могут на раз-два. Тем более, парня, который ничего о жизни не знает. Надо же, в шестнадцать лет сесть, и на семь лет! Треть жизни ведь в тюрьме провел… за что, интересно?
— Изнасилование, попытка изнасилования и убийство, — прозвучало слева от меня, хотя я не спрашивала.
Побоялась бы.
Сглотнула тяжело от этих слов. Меня все время кидает по эмоциям из стороны в сторону: то мне некомфортно с этим незнакомцем, то жаль его, то хочу выйти из машины, то радуюсь, что он своим рассказом отвлекает от тяжелых мыслей. А сейчас мне страшно, и я понимаю, отчего его соседи не любят. Я бы и сама не обрадовалась, знай, что опасный преступник живет под боком! И я уже не радуюсь, лучше бы он не в нашем доме жил, а где-нибудь в другом месте.
Вот только где? Где человеку еще жить, как не в своем доме?
— Не насиловал я никого, и не пытался. Не трясись, соседка, сказал же, что не трону, — горько рассмеялся парень, и машину стал вести намного увереннее, чем до этого. — Я вообще к бабам не прикасаюсь, одни проблемы от вас. Ты, наверное, не поверишь, да так все и говорят, что невиновны, но я правда не насильник. Я просто идиотом был, который за чужие грехи ответил по всей строгости. Теперь вот в такси работаю, и молюсь, чтоб не выпнули. Мало кто готов бывшего зэка терпеть. Бабки пока есть, от родителей осталось кое что, но они имеют свойство заканчиваться.
Размышлять о его вине или невиновности не хочется. Я вообще склонна верить тому, чьи слова звучат убедительнее, нет у меня чутья. Да и никто мне этот Денис, своих проблем хватает. Он — вот, живой-здоровый, а у меня дочь забрали, и это страшнее.
— И зачем ты мне все это рассказал? — тем не менее спросила я.
— Чтобы хоть кто-то мне поверил. Этим, — Денис на секунду откинул голову, словно указывая на дом, который мы давно проехали, — ничего не докажешь. Все друзья родителей, все соседи, даже некоторые родственники — все считают, что я виноват. Я во двор вышел на днях, бабкино барахло выносил, так родители детей с площадки по домам разогнали. Монстром считают. Пусть хоть кто-то теперь поверит, что я — обычный человек. Хотя, ты, наверное, тоже не поверишь.
— Мне жаль, что так вышло, — сказала ему, и указала на салон: — Вот, около арки останови, пожалуйста.
— Подождать? — уточнил Денис, когда я протянула ему деньги. — Могу и обратно отвезти, я пока на линию не встал.
— Нет, не стоит, — отказалась, и сердце кольнуло от его понимающего взгляда.
Понял, что не поверила, и что чужды мне его проблемы. Я бы могла совет дать, да только хреновый из меня советчик. Но вместо того, чтобы пытаться убедить в чем-то такую же чужачку, как и он сам, лучше бы попробовал подружиться с кем-то.
С кем-то, кто на его стороне был бы, и кто выслушать сможет.
А я… я — всего лишь эпизод.
— Верка, — Катя кинулась ко мне, едва я вошла внутрь. — Ты куда пропала вообще?
— А ты куда?
Отошла на шаг от подруги… от подруги ли? Взглянула ей в глаза, и увидела искреннюю радость от нашей встречи. А еще непонятный мне страх. Волновалась? Или вину чувствует?
— Блин, да психанула я. У знакомой два дня пожила, нашла квартиру быстро, вернулась,
