с достоинством взрослой женщины на меня смотреть, но дрожит как заяц.
Чудо, самое настоящее. Откуда ты взялась-то такая, Надя?!
— Мне пора домой. Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? – торопливо спросила она.
Знаю, что имела в виду мои «страшные раны», но прозвучало как прозвучало. Сама напросилась, Наденька.
— Великолепно. Если бы я не у себя был, а у тебя дома, то точно не стал бы сбегать. Как насчет того, чтобы повторить?
Ну все, не щеки – пожар.
Вот честно, от кого другого подобное бы не вызвало ничего, кроме недоброй издевки. Насмотрелся на тех, кто ночью такая, а утром – не такая.
— Дыши, Надя, – стер с губ ухмылку, даже в простынь завернулся, как послушный мальчик, чтобы не смущать этого одуванчика. — Все хорошо, ты не попадешь в ад. А если попадешь, там нам тоже будет весело.
Не удержался, все же.
А Надя губы поджала.
— Все отлично, не такая я дремучая, между прочим.
— Угу, еще скажи, что опытная, – подмигнул. — Идем-ка на кухню, там и поговорим.
— Еще какая опытная, – пробурчало чудесное создание. — А вы… ты, может оденешься?
О Боже мой, ну вот за что мне это?!
Хмыкнул, подошел к шкафу, и натянул на себя мягкие домашние штаны. Надя пересилила себя, отворачиваться как школьница не стала. Но это из-за моих шуточек. Уши-то красные у нее.
Вообще, я всегда считал себя любителем опытных женщин, взрослых, знающих, что хотят и с кем. И цену себе знающих. Никогда не гонялся за молодым мясом, связывался с ровесницами в основном. Ну не фанател я от того, что нужно кого-то уламывать, хороводы водить, чтобы в руки далась.
— Все, идем завтракать, красна девица, – буднично, даже по-деловому сказал я, чтобы Надя расслабилась. А затем взял, и снова поцеловал ее. — Не бойся, не кусаюсь я. Хотя…, – подмигнул ей, и Надя фыркнула.
— Кусаешься, Никита. Еще как кусаешься, – начала она размораживаться.
— Только когда голодный.
— Что, вчера на корпоративе плохо кормили? – прыснула девушка.
— Я хотел другое блюдо. Вот его и покусал. Вернее, надкусил, – подошел к кофеварке, чтобы приготовить нам кофе.
Надя же спокойно, привычно даже, открыла холодильник, и достала упаковку с яйцами и бекон. И я снова завис. Были у меня девушки, даже одноразовые, которые готовили мне завтрак. Меня хоть и называли козлом довольно часто, но я не такое хамло, чтобы девиц выставлять голодными и не поговорив с ними.
Но, если быть честным, по утрам они раздражали. Особенно, когда мою рубашку надевали, и крутились на кухне. А на Надю мне понравилось смотреть. Она не принимает позы, не расклячивается, чтобы выглядеть соблазнительно.
Просто готовит яичницу. И мне это дико нравится. Именно эта девушка на МОЕЙ кухне, готовит завтрак МНЕ.
Жаль, что мою рубашку не надела.
— Я тебе четыре пожарила, – Надя поставила передо мной тарелку, перед собой тоже.
И так спокойно все, будто не она еще десять минут назад готова была дать деру, или залезть под кровать от смущения.
Видимо, сейчас она выполняет привычные дела, вот и вошла в зону комфорта.
— Итак, – Надя посмотрела на меня, так и не притронувшись пока к еде, — Никита, и что теперь? Поговорим сейчас, или после того, как ты позавтракаешь?
Хорошая моя.
Вот не могу не улыбаться, глядя на нее. Но ее вопрос мне не нравится.
Ей как другим я и не собирался вежливо объяснять, что «Нам было хорошо, но мы слишком разные, потому остановимся на одной ночи. И чеши-ка, дорогая, домой на такси, которое я уже вызвал, да поскорее»
Видимо, нужно быть честным, и сказать про отношения, в вечность которых я не особо верю. Вроде это и правда, но что-то останавливает.
Внутренний протест.
Надя вдруг решила быть наблюдательной, и включила взрослую женщину, читающую по лицам. Улыбка не сползла с ее губ, но стала холоднее.
— Видимо, разговаривать не о чем, – морозно произнесла она, и кивнула на тарелку: — Давай позавтракаем, а потом я поеду домой.
С утра первый порыв был – уйти по-английски.
Я отговаривала себя, ходила по комнате и собирала вещи с самых невообразимых предметов. Хорошо хоть не с люстры. А то мы могли.
Никита остановил. И… хорошо.
Все же, я не Золушка, чтобы сбегать. Да еще и не факт, что я сбегу, а за мной погонятся.
А мне это нужно? Чтобы погнался за мной?
Если быть совсем честной, то да. И хочется, и нужно. Пусть, глупо и по-детски, но приятно, когда мужчина… нет, не бегает, а доказывает, что нужна.
Но лучше пока не проверять, и побыть взрослой, рассудительной женщиной.
— Итак, – спросила, собрав все свои внутренние силы и взглянула на мужчину, — Никита, и что теперь? Поговорим сейчас, или после того, как ты позавтракаешь?
На его лице промелькнуло недовольство. Затем сомнение. И вина.
Вина, черт его возьми!
Я от подруг такое сто раз слышала – рассказы о встрече в каком-нибудь клубе с красавчиком, который ой как понравился. А этот красавчик поутру выпроваживал. Иногда даже не подбирая вежливых слов.
Никита вот подбирает. А хочу ли я слышать их?
— Видимо, разговаривать не о чем. Давай позавтракаем, а потом я поеду домой, – я усилием воли удерживала сползающую с губ улыбку.
Ну уж нет, не стану я перед мужиком нюни разводить. И обвинять ни в чем не стану.
Ночь классная была? Да!
Обещал он мне хоть что-то, кроме давнишнего шуточного предложения руки и сердца? Нет.
Вот и все. Никто никому ничего не должен.
— Накрутила себя, да? Надя, Надя, – улыбнулся Никита, — сама начала разговор, сама же его и закончила. Браво!
— Спасибо.
— На здоровье, – усмехнулся он, но взгляд серьезный: — Давай поговорим. Все что угодно, лишь бы не сбегала, и не выдумывала то, чего нет.
Я опустила глаза, в комнате тишина повисла.
Вот как разговаривать? Я, честно говоря, планировала намекнуть, что неплохо бы обсудить дальнейшее, но чтобы именно Никита расставил все точки над «и».
— Я тебя ничем не обидел вчера? – вдруг нахмурился он.
— Нет, мне было хорошо. Я не о вчерашнем хотела поговорить, – выдавила я, не решаясь произносить слово «будущее» – очень уж это звучало жалко. — Что
