возмущения.
— Вот, смотрите, у меня даже есть распечатка. Зря вы наговариваете на Оксану Николаевну, она предоставила все доказательства, а не обвиняла вас голословно, — и он открыл ящик стола, доставая из него листы бумаги. После чего протянул их мне.
У меня похолодело всё внутри, а по спине мурашки пробежали. Трясущимися от волнения пальцами я ухватила бумажки и впилась в них глазами.
Передо мной была распечатка чата с клиентом. В нём менеджер общалась довольно по-хамски и откровенно на «отвали». Она, вроде как, и отвечала на вопросы, но делала это таким образом, что создавалось впечатление, что клиент отвлекает её от каких-то важных личных дел.
Весь диалог и стиль её общения был ужасен. Я бы сама на месте директора уволила такую сотрудницу. Проблема была в том, что менеджера звали Анна. В нашем отделе такое имя было лишь у меня.
Над верхней губой выступили капельки пота, а сердце просто выскакивало из груди. Это был подлог! Откровенный и наглый!
— Что скажете? — услышала я голос директора, который встал со своего кресла и принялся ходить по кабинету.
Я подняла на него глаза. Он стоял возле окна и смотрел на меня, поджав губы.
— Это была не я! — воскликнула я в отчаянии. — Глеб Михайлович, я не знаю, как она это сделала! Поменяла имя на скрине в фотошопе или же сразу в программе, без понятия. Но это была не я! Я никогда так не разговариваю с клиентами, это совсем не мой стиль общения! Я уверена, что если вы позовёте системного администратора, то он сможет найти какие-то исходные файлы…
Он удивлённо смотрел на меня.
— Зачем бы Оксане Николаевне было такое делать? — он вновь бросил на меня недоумевающий взгляд поверх очков.
— Понимаете, у нас вышел конфликт, по поводу «Гранда», — начала объяснять я.
— Ах, да. Кстати, по поводу этого. Вы — молодец, что подписали контракт с ними, но всё же уводить клиентов у коллег нехорошо. Мне об этом тоже рассказали. Ведь у Валентины всё было уже практически на мази. Она обо всём договорилась. У клиента возник вопрос, он не застал Валентину и обратился с ним к вам, а вы сразу забрали его себе. Вам досталась самая лёгкая часть, заключительный аккорд, так сказать. А всю подготовительную работу кто провёл? Ну ладно, пусть это останется на вашей совести, — вздохнул он.
Это был уже перебор! Меня обложили по всем фронтам! Меня буквально колотило от ярости и злости. Я вскочила.
— Всё было не так! Глеб Михайлович! Послушайте меня, пожалуйста! Я расскажу вам всю ситуацию! — воскликнула я, заламывая руки.
— Анечка, — он отвернулся от окна и направился в мою сторону, — вы ещё не уволены лишь благодаря мне. Оксана Николаевна настаивала на немедленном увольнении, но я сказал, что хочу дать вам ещё один шанс.
Я открыла было рот, но он приложил палец к губам, прося помолчать. Я стояла и молча смотрела на него. Внутри — настоящая буря из ярости, возмущения, обиды, негодования.
Но начальник явно не хотел слушать мои оправдания. Он двинулся прямо ко мне. Подошёл и остановился совсем близко. Поднял руку и коснулся моих волос.
— Красивые у вас волосы, Анечка, — проговорил он, проводя по ним рукой. — Так что, воспользуетесь ещё одним шансом? — он стал наматывать мой локон себе на палец.
Я отшатнулась, но он держал меня за волосы, поэтому отстранилась я недалеко. Вторую руку он положил мне на талию и притянул к себе.
— Пустите! — дрожа от гнева, процедила я.
— Уверены, что не хотите попробовать? — его рука с талии переместилась на мой зад.
Я схватила свой локон и вырвала его из мужских пальцев. Почувствовала, как несколько волосинок выдрались с корнем.
— Мне не нужен Ваш второй шанс и Ваша компания! — выпалила я.
Развернулась и пулей вылетела из кабинета.
Рыдания так и рвались из груди, но я изо всех сил сдерживалась. Только не здесь! Только не сейчас! Не сметь! Я влетела в «аквариум», мелькнуло удивлённое лицо Артёма, но мне было не до того. Я схватила свою сумку, куртку и, выскочив в холл, направилась к лифтам.
В кабине надела куртку. Долго не могла застегнуть молнию, так как руки слишком тряслись, в итоге плюнула на это дело.
Стремительно прошла через огромный холл внизу офисного здания и сбежала вниз по широким гранитным ступеням.
Примерно там меня и догнал Артём.
— Стоять! — велел он мне, хватая за руку.
Я остановилась и посмотрела на него, тяжело дыша. Заметила, что он тоже был в куртке.
— Пойдём! — снова приказал он и потянул меня за собой.
— Куда?
— В машину сядем, не нужно на виду у всех разговаривать, — отрывисто бросил он.
Я пошла вслед за ним. Выбора у меня особого не было, он крепко держал моё запястье.
— Говори, — распорядился он, когда мы оказались внутри его машины.
— Я тут больше не работаю, — поделилась я новостью.
— Подробно всё, — вновь отрывистый приказ.
Я пересказала ему всё, что произошло. Сдерживаться сил больше не было, и из моих глаз покатились слёзы. Он сидел чрезвычайно мрачный, а на его лице играли желваки.
— Так, сейчас успокойся. Я всё решу, — сказал он твёрдым уверенным тоном. — Я уже это говорил, кстати. Не слушаешь меня, бежишь впереди паровоза.
— Как? — я даже невесело засмеялась. — Артём, не вздумай даже ничего предпринимать, иначе ты тоже без работы останешься. Ты ведь видишь, что она играет не по правилам!
— За мою работу не переживай, — усмехнулся он. — И за свою тоже не нужно. Если я сказал, что всё решу, то так и будет, понятно?
Я кивнула. Я понимала, что он ничего не изменит, но его голос был таким уверенным и успокаивающим, каким-то таким надёжным, что мне и правда хотелось верить, что всё будет хорошо.
— В понедельник, вернее во вторник, понедельник выходной, спокойно иди на работу, ясно? Ничего и никого не бойся, — он заглянул мне в глаза.
Я вымученно, сквозь слезы, улыбнулась. Он вдруг поднял руку и провёл большим пальцем по моей щеке, вытирая солёные капли. Кожа горела в том месте, где он коснулся меня.
— Сейчас поезжай домой и
