кивнул сыночек. — Мам, можно?
— Сегодня все можно, — позволила я.
Против пиццы ничего не имею. И даже люблю. Но ее почему-то на дух не выносит Дима. И называет бабским хавчиком. Поэтому мы с Сереженькой позволяем себе поесть пиццу только вне дома. Иначе нам придется выслушивать долгую лекцию о том, что нормальные пацаны такую хрень не жуют. И что обычный бутерброд лучше, чем эта итальянская фигня.
Платон заказал огромную пиццу. Серёжа ел с таким аппетитом, что я нарадоваться не могла. А сама я едва прикоснулась к еде. В горло не лезло. Потому что я не понимала, что происходит с моим ребенком. Платон же был не первым мужчиной, который был ласков с Серёжей. Врачи и медбратья в больницах, физиотерапевты, массажисты, — все они старались шутить с ним и быть приятными. Все они очень старались. А он на них даже не смотрел. И вдруг так потянулся к совершенно незнакомому человеку, которого увидел в первый раз в жизни.
Мы доели пиццу.
— Надя, нам нужно возвращаться на работу, — Платон озабочено взглянул на часы. — Но сначала я бы хотел заглянуть в одно интересное место. Сергей, у тебя есть время? Или какие-то планы?
— Нет, — с набитым ртом промычал Сережа. — Никаких планов.
— Вот и хорошо. Место отличное. Лично тебе очень понравится. Обещаю!
Машина Платона затормозила возле неприметного здания без вывески. Когда мы зашли внутрь, оказалось, что это боксерский клуб. В огромном помещении было шесть рингов. С одного из них спрыгнул высокий мужчина в чёрной майке и черных спортивных штанах.
— Привет! — он шутя ударил Платона в плечо.
— Привет! — Платон отпрыгнул назад и поднял руки, защищая лицо. — Это мой тренер по боксу Егор. А это моя помощница Надя и ее сын Сергей, — представил он нас.
Мой сыночек с интересом разглядывал двух мужчин на соседнем ринге, которые с увлечением мутузили друг друга.
— Сергей, хочешь на ринг? — спросил Платон.
— Да, — кивнул он.
— Платон, это не очень хорошая мысль, — заволновалась я.
Мало мне Димы с его пацанским воспитанием, так еще и он туда же? Но Платон мне чужой человек, поэтому здесь я молчать не стану.
— Да мы осторожно. Обещаю, — улыбнулся Платон. — Сам заберешься или помочь? — он поднялся на ринг, наклонился к веревкам заграждения и протянул ребёнку руку.
Сережа послушно потянулся к нему. Заколдовал он его, что ли? Почему мой сын согласен? Мы же вечно ругаемся с Димой из-за этого. И Сережа всегда говорит, что эти пацанские забавы ему не интересны. А сейчас как подменили ребёнка!
— Мам, все в порядке, — Сережа с помощью Платона забрался на ринг.
Он смотрел прямо в лицо Платону и не опускал взгляд. И я замолчала в растерянности. Его в школе били за то, что он при разговоре не смотрит на собеседника. И Диму это тоже очень раздражало.
— Че ты как аутист, млин? Как человек дождя, епта? В глаза бате смотри! Прояви уважение! — кипятился мой муж.
А сыночек упорно опускал глаза. А сейчас его и просить не нужно. Сам смотрит на Платона и даже чуть поднимает уголки губ, словно собирается улыбнуться.
Платон взял с табуретки в углу ринга две пары перчаток. Одну надел сам, другую протянул ребенку.
— Бей меня, — Платон скинул рубашку, остался с голым торсом и раскинул руки.
Сережа нерешительно ударил его по прессу.
— Сильнее, — подбодрил его Платон.
Сыночек ударил сильнее, но Платон даже не шелохнулся.
— Егор, можешь помочь? — обратился Платон к тренеру.
— Не вопрос, — Егор поднялся на ринг и надел перчатки.
Он с силой ударил Платона в пресс, но тот даже не шелохнулся и не поморщился.
Мой сынок удивленно выдохнул.
— Знаешь, почему так, Сергей? — поинтересовался Платон.
Сережа отрицательно покачал головой.
— Не потому, что я тренированный, — объяснил Платон. — А потому, что я уверен в себе. А теперь смотри внимательно!
Платон пошел в атаку на тренера, который был намного выше его, и ударил его в лицо несколько раз. Тот закрылся и на автомате ударил в ответ. Платон пригнулся, пряча голову практически у него на груди и ударил тренера в печень.
— Ох ты ж ё! — выдохнул Егор и согнулся, пережидая пока пройдет боль.
— Прости! Ты в порядке, да? — Платон наклонился к нему.
— В норме. Я просёк твою задумку, — улыбнулся Егор.
— Ты понял, что случилось, Сергей? — Платон подошёл к моему сыночку. — Он выше меня, намного выше, хотя я не маленький. Но у этого громилы почти два метра. И по массе он тяжелее меня. Тем не менее, я его свалил, и он не поддавался мне. Это честная победа. Потому что я использовал то, что у меня есть. Да, я слабее. Но уверен в себе. А еще у меня есть секрет. Он называется «Шаг Демпси». Был такой легендарный боксер. Низкорослый и не особо мощного телосложения. Но он умудрился завалить Джесса Уилларда, который двухметровым ростом и телосложением напоминал Кинг-Конга. До Демпси его четыре года никто не мог отправить в нокаут. Демпси придумал, как низенькому и слабому обмануть высокого и сильного.
— Как? — прошептал Сережа.
— Смотри, ты внезапно атакуешь, — Платон бросился на Егора.
Тренер поднял кулаки и закрыл лицо.
— Проводишь отвлекающий маневр: бьешь его по лицу, вернее, изображаешь, что хочешь ударить. Он закрывается. Видишь?
— Да, — кивнул Серёжа.
— Но в драке как происходит: ты бьешь, потом не думая, на полном автомате отскакиваешь назад, ожидая, что противник тебе ответит. И в этот момент высокий противник с длинными, намного длиннее, чем у тебя, руками, достает тебя в ударе. Поэтому по методике Демпси вместо двух шагов и отпрыгивания назад, ты в атаке делаешь четыре шага вперед. И что получается? Тебя по инерции несет на него. Ты бьешь, он закрывается, а твое тело продолжает падать вперед. Он, видя, что ты приближаешься, бьет вперед и вверх. Он тебя внизу не видит, так как своими кулаками закрывает свое же лицо. Поэтому он промахивается и лупит воздух над твоей головой. А ты ведь ниже. Ты прячешь голову у него на груди. И на этой инерции, что тянет тебя к нему, бьешь его в печень. И, естественно, вырубаешь. Высокий противник такого просто не ожидает. Тебя сегодня в школе били в лицо, — он показал на синяк под глазом Сережи. — Враг был выше?
— Да, — согласился Сережа и вдруг заговорил торопливо, увлеченно, сильно волнуясь:
— Он меня ударил в лицо. И отпрыгнул. Я тоже ему вмазал и…
— И тебя отбросило назад, правильно? — в азарте крикнул Платон.
— Да, и тогда он меня достал, —
