Я очень быстро спустился к Алене. Она все еще была в сознании, и повторяла бесконечное: «Прости… Прости». А потом она отключилась, я оставался с ней до приезда врачей, поехал с ней в больницу.
Первые дни Алена не приходила в себя. Состояние было тяжелое, потом потихоньку оно стало стабильным, но врачи говорили, что есть высокие шансы, что девушка останется инвалидом. Но все обошлось, и худшие опасения не подтвердились… Она не стала подавать заявления, сказав, что сама поскользнулась.
Со мной у Алены тоже случился серьезный разговор. Я хотел узнать, правда ли, что она мне изменила с Веней. Но она ничего не ответила. Просто сказала, что нам надо расстаться и что скоро она уедет из города.
Отец мне всегда говорил, что с Аленой лучше не связываться, но я его не слушал. Тогда я решил, что раз она ему никогда не нравилась, то он сказал ей что-то такое, из-за чего она и решила уехать.
Но спустя какое-то время папа рассказал мне, что девушка ему лично угрожала, что скинет всю вину на меня. Требовала денег… Но он ей быстро дал понять, что с нашей семьей такие штучки не прокатят.
Уже после всего этого мы с Веней столкнулись как-то на улице. Я хотел с ним поговорить, чтобы узнать правду. Но он сказал, что с предателями разговаривать не будет.
И он был прав… Ведь я, действительно, оказался предателем. Потому что… Потому что если все было так, как говорит Глеб. Если это не Венька был тогда с Аленой, то с его точки зрения я был уродом, который подставил его ни за что…
За 10 лет мы так с ним ни разу и не поговорили. Пару лет назад он переехал в соседний город и редко бывал в нашем поселке. Но однажды я все же встретился с ним взглядом, а Венька только ухмыльнулся и отвернул голову. Это нормально, что он возненавидел меня.
И когда Вадим предложил мне встретиться, чтобы поговорить о бизнесе, я подумал, что это отличная возможность извиниться перед Веником. Хоть я и сомневался, что он захочет меня слушать. Но очень на это надеялся…
А когда я узнал, что у Алиски проблемы, я понял, что просто обязан ей помочь. Я в долгу перед ее братом, и я сделаю все от себя зависящее, даже если это как-то повлияет на мою дальнейшую жизнь.
-Ты задумался о чем-то? – поинтересовался Глеб.
-Да… Ты знаешь… Кажется, я вспомнил, где видел этот перстень раньше. И, похоже, Венька направлялся именно туда. Поехали!
Глава 36.
-Удивительно, Глеб, что из всех Вениных костюмов сегодня ты выбрал именно этот! С выпускного…
-Да для меня они все на один фасон и крой. Удивительно, что брат хранит такой раритет. Он никогда не был бережливым.
-Ну почему же… Это как символ. Первый костюм, купленный на собственно заработанные деньги. Я храню первый рубль, Венька вот решил сохранить нечто более масштабное…
В десятом классе у нас с Веней откуда-то появилась глобальная цель – заработать своими силами миллион на двоих. Вадим тогда не стал поддерживать эту идею, предпочитая сутками проводить время за учебниками, чтобы хорошо сдать экзамены. Нам с Венькой в этом плане больше повезло. У меня была хорошая слуховая память, потому даже особо не запариваясь, я всегда хорошо учился. А Веня был таким любознательным и начитанным, что давно опередил школьную программу и мог бы дать фору любому репетитору.
На азарте мы стали пробовать разные способы заработка. И машины мыли, и мешки таскали, и на рынке торговали. Хорошо, что наши родители об этом каким-то чудом не узнали, поселок-то у нас маленький. А то бы тогда влетело конкретно! Миллиона мы, конечно, не заработали. Зато смогли себе позволить самостоятельно приобрести наряды на выпускной без родительской поддержки. Даже обратились к местному портному, который изготовил для нас одежду по нашим меркам и из неплохого материала.
Никогда не забуду то ощущение, что я испытал в день выпускного! Какую-то гордость за себя и за друга, безграничное счастье… Конечно, тот первый костюм не подлежит никакому сравнению с дорогими костюмами, которые я ношу сейчас. Но тогда его ценность заключалась не в стоимости, а в том, что он был куплен на кровно заработанные деньги.
Почему я вспомнил сейчас об этом? А потому, что именно у этого портного я и видел перстень с фотографии. Мы тогда еще с Венькой находились в поиске себя, не знали, какую профессию выбрать, потом долго отшучивались, что надо учиться шить. А то вон, какие драгоценности этот дядя мог себе позволить. Да и жил он совсем не бедно. Только я понять не могу, какая связь может быть между ним и Аленой. Руки на фотографии принадлежат молодому человеку, а на тот момент, когда с девушкой случилась беда, портному было уже далеко за 60. Я даже не уверен, жив ли он сейчас…
Но мы с Глебом решили это проверить…
Надо же! Жив-живехонек, и даже почти не изменился за более чем 15 прошедших лет с момента пошива костюма. Разве что на лице появилось чуть больше морщин, а осанка стала чуть более сгорбленной.
-Доброе! Вам чего, ребятки? – поинтересовался он. Затем поправил очки, прижав их сильнее к переносице, и стал очень внимательно нас разглядывать.
-Мы это… Спросить хотели! – уверенно начал я, но старик повернул голову ухом в мою сторону, а я заметил слуховой аппарат.
-Чегой? – плохо слышит…
-Я говорю, спросить хотели! – уже громче повторил я.
-Ну так спрашивайте, коль пришли! – снова внимательно на нас глянул. А затем задержался на лице Глеба. –Ааааа, вернулся все же? Тебя, сыночек, только за смертью посылать! Я уже и забыл про тебя! Вся моль и так передохла. Наверное, от старости… - дедушка надрывисто засмеялся. А Глеб в непонимании нахмурил брови.
-Дедуль, так говоришь, я уже был у тебя? – очень громко выкрикнул Глеб.
-Да что ж ты орешь-то? Я ж не совсем глухой! Ну да, бывал недавно… О перстне моем украденном спрашивал. А потом обещал за лавандой съездить, тут в нескольких километрах есть женщина одна, лавандой сушеной торгует. А мне ж немного надо… Моль проклятая завелась, ткани мои портит. А сам я не мог поехать. Радикулит замучил. Я тогда две недели в постели пролежал. А ты чего это? Не помнишь? Я ж с тобой в прошлый раз об этом толковал.
-Не я это был… А брат мой…
-Похож! Ох, как похож!
-Пропал он, дедушка. Как раз в тот день, когда к Вам ездил. Вот мы и ищем ниточки, ведущие к нему.
-Ох, горе ты какое! Беда-беда… Вы заходите, ребята. У меня гости нынче редко бывают. Даже поговорить не с кем. А я Вам все, что ему рассказал, передам. Слово в слово… Я хоть и старый, да память у меня хорошая…
Мы шагнули внутрь… В нос ударил резкий запах нафталина. А говорит, что моль от старости сдохла. В помещении с таким ядреным запахом и сам, того и глядишь, окочуришься…
Глава 37.
-Я лет 10 назад пареньку одному куртку шил. Такую, заметную, запоминающуюся. Обычно такие ядреные цвета я редко использовал. У меня до сих пор где-то обрезки салатового цвета хранятся. Ткань неходовая, да выбросить жалко. Паренек тот мне показался сначала нормальным, разговорчивым. Да вот только глазенки хитрющие!
Мы с Глебом внимательно слушали рассказ старика. Но пока ничего не было понятно.
-Гаденыш этот мой перстень увел. Я ж ведь сразу заметил, как он глазенками на перстень стреляет. Потому от греха подальше спрятал его в шкатулке. Так он его прямо из нее и спер. Я только через день заметил пропажу. Поди ищи теперь этого оборванца. А с виду не бедный ведь совсем. Не понимаю, что он вдруг на перстень мой позарился! Сволочья много, вот даже старика ограбить не побрезговал!
-А что за парень это был? Вы его описать не сможете?
-Да давно это было. Хотя я до сих пор помню его ядовитый гадючий прищур… Высокий, худощавый, опрятный. Ему тогда было лет 25, наверное. Ах да… Друг ваш пропавший мне фотографию показывал, а я подтвердил, что это он. Брат твой фамилию его назвал. Не припомню уж… Что-то птичье, Воробьев, не Воробьев…
-Может, Совин? – поинтересовался я.
