злость. Дурная, испуганная.
— Ну ты чего, маленькая?.. — стараюсь не хмуриться, надевая футболку. От реакции Ани неприятно передёргивает. — Не бойся. Если будут последствия, справимся. Нас двое. Я хочу…
— А чего хочу я, тебя опять не волнует, — резко перебивает она, направляясь к машине.
Вот и поговорили. Как и всегда, в принципе.
Едем молча. Я решаю пока не нагнетать. Просто кошусь на пассажирское сидение, проверяя состояние Ани. Спокойная вроде, отстранённая даже. Но на контакт пока не идёт.
— Ко мне или к тебе? — требовательно сжимаю пальцы вокруг браслета на её кисти. Мне без разницы куда, лишь бы не оставлять одну сейчас. Кто знает, о чём она так сосредоточенно думает.
— К тебе. Только притормози у аптеки.
— Зачем?
Анюта отворачивает лицо после небольшой заминки.
— Нужны влажные салфетки.
— Чем тебя душ не устраивает? Хочешь, ванну наполним, шампанского выпьем. Или нет, пока лучше сок, наверное.
— Ты собираешься каждую мою просьбу оспаривать?
Точно не вижу, но усмешка звучит как-то нервно.
— Не выдумывай, — отзываюсь притормаживая. — Просто пытаюсь понять тебя.
— Просто сделай то, о чём я прошу, — передразнивает она и сразу же придерживает меня за локоть, когда я тянусь к водительской двери. — Я сама… Пожалуйста.
Приподнимаю бровь, не в силах определиться: привычно настоять на своём или всё-таки показать, что я её услышал. В итоге второе перевешивает. О чём жалеть не приходится. Возвращается Анюта уже не такая издёрганная, какой была пару минут назад.
— Впервые дарю девушке цветы, — шепчу запыхавшимся голосом, оставляя на её коленках букет купленных за углом орхидей. — Как насчёт отметить это событие романтическим ужином?
— И ты даже сам его приготовишь?
— Поставлю запекаться, — ловлю её слабую улыбку и пальцы… ледяные как будто на дворе зима.
Затишье
Анна
— Привет, Анюта, — голос из динамика резко бьёт по самообладанию.
— Артём… — закашливаюсь от смятения, опираясь свободной рукой о мрамор раковины. — Привет.
— Я минут на десять опоздаю, хорошо? Дела задержали.
— Эмм… Не нужно, — мозг отчаянно отказывается подбирать вменяемое оправдание моей безответственности. Не объясняться же по телефону!
— Надеюсь, это не из-за моей заминки?
— Нет, что ты…
— Тогда в чём дело? Мы же накануне договаривались.
— Я сейчас не дома.
Слабенько, соглашусь. Зато правдиво.
— Не проблема, Анют. Скажи, куда подъехать. Я тебя заберу.
— Артём, — набираю побольше воздуха в грудь и, тщательно подбирая слова, выдыхаю. — Когда я просила взять паузу, то имела в виду вообще не видеться все эти пару дней. Если решение будет в твою пользу, то я честно отвечу на твой вопрос и ты сам решишь, как нам быть дальше. А пока это касается только меня. Извини, мне жаль, что пришлось испортить твои планы.
— Не нужно извиняться, — произносит он с той же мягкостью, что и всегда. Не хватает разве что привычной улыбки. — Я успел достаточно тебя узнать, чтобы быть уверенным… Если ты забыла предупредить, значит, действительно случилось что-то из ряда вон. Буду рад хотя бы изредка слышать твой голос.
На этом всё. Артём отключается.
Я непослушной рукой убираю телефон назад в сумку и включаю воду. Чёрт! Чёрт! Чёрт возьми!..
Хочется взвыть от собственной никчёмности. Как можно было забыть о свидании? Не предупредить, не извиниться. Ни-че-го.
Перед глазами встаёт похожий расклад годичной давности. Только вместо меня — Артём, а Даня — это я. Тогда мне было обидно и очень себя жалко. Теперь я хорошо понимаю, что чувствует Старшинов, но…
Да чёрт!
Я хотела порвать. Действительно собиралась не подпускать к себе Севера и самой не поддаваться. Вот только…
Только там в лесу, одурманенная душным запахом прелой листвы и влажного мха — обречённо и как никогда ясно поняла, что бежать от себя бесполезно. Не потому, что Дан не отпустит. Я сама не хочу! Не хочу никакого побега. Не хочу сожженных дотла хрупких мостов. Не хочу перечёркнутых чувств, зачем-то выпавших неподъёмным испытанием на мою долю.
Хоть кричи от безысходности. Рано или поздно Север перегорит, и тоска снова накроет меня лавиной. Мой персональный ад пойдёт на второй круг.
Тугая струя воды тонкими ручейками оплетает ладонь и стекает в слив, смывая собой остатки сомнений. Отряхнув руку, решительно достаю из сумки купленные контрацептивы. Приписка «экстренные» не сулит ничего хорошего, но нежелательные последствия вызывают куда больший страх.
Внимательно читаю инструкцию, полностью игнорируя внушительный список побочных эффектов. Едва ли там есть что-то страшнее загубленного будущего. Я не хочу связывать Дану руки, но и становиться матерью одиночкой не намерена. Или того хуже носить его фамилию, закрывая глаза на вечные измены. Да ни за что.
И всё же моё сердце кричит мне, что я непроходимая дура. А разум настаивает, что это единственный выход.
В упаковке всего две таблетки. Одну сразу же отправляю в рот, запиваю пригоршней воды из-под крана. Вторую следует выпить через двенадцать часов. Нужно будет поставить будильник.
— Я рассчитывал застать тебя в душе. Принёс полотенце и свою футболку.
— Не нужно, — порывисто оборачиваюсь на голос Дана.
Острый взгляд пробегается по мне, всё больше мрачнея. Рука задумчиво оглаживает подбородок.
— Если женщина долго молчит, значит, она что-то замышляет, — он плавно отталкивается от дверного косяка, направляясь в мою сторону. — И что-то мне подсказывает… — прикосновение к щеке пускает моё сердце в пляс, — Ничего хорошего.
Я вот только что уверенно проглотившая таблетку, вдруг робею под изучающим взглядом, то прошивающим насквозь холодной строгостью, то укрывающим тревоги снежным настом. В груди щемит неясно и безнадёжно, а по телу дрожь расходится сладкая-сладкая.
Просто стоять вот так вот рядом. Сколько получится.
Это всё, чего я хочу.
Север наклоняется вперёд, не глядя отправляя полотенце на полку. На нём только джинсы и тёмный фартук, открывающий часть груди и развитые плечи. Губы замирают в считаных миллиметрах от моего уха, шумный выдох опаляет кожу.
— У меня из безалкогольного только молоко.
Его слова стекают тёплой щекоткой по шее. Я даже не могу пошевелиться.
— Будешь какао?
Замолчи! Говорить таким искушающим шёпотом бесчестно.
— Я не любитель… — под кожу пробирается приятная слабость от прикосновения жёстких пальцев к подбородку.
Дан пристально смотрит мне в глаза, будто вчитываясь… Подчиняя.
— А если мы его приготовим вместе? — большой палец мягко оглаживает мою скулу, слегка натягивает край рта в подобии улыбки.
— Звучит заманчиво, — выдыхаю ему прямо в губы.
— Тогда пойдём? Пока мы не забыли про наш первый ужин.
Просторная кухня встречает нас одуряющим ароматом запекающегося мяса и мелко нарубленной зелени, собранной горкой на разделочной доске.
— Мать с утра нагрузила едой
