требования не подлежат обсуждению.
— У меня нет желания вести переговоры.
Его прикосновение спустилось ниже, проходя вдоль ключиц.
— Тебе нравится играть в темноте?
Я знала, что он имеет в виду. Возможно, я моложе его, но я знала, что в сексе есть темная сторона, то, что интриговало меня, но у меня никогда не было возможности исследовать свои фантазии.
До этого момента.
Я приблизила свои губы на дюйм от его губ, выдыхая, наши тела рвались друг к другу, хотя мы и не касались друг друга.
— Если это будет с тобой, — я прижалась губами к уголку его рта, — то да.
Он втянул воздух между зубами и быстрым движением руки обхватил меня за талию, притянув к себе, наши губы столкнулись, когда мои ноги обхватили его. Ему хватило одной руки, чтобы перенести меня через всю комнату, наши поцелуи были жесткими, отчаянными и влажными. Мы были похожи на два заряженных пистолета, готовых нажать на курок и вызвать разрушение.
Без предупреждения он отпустил мою талию, но я так крепко обхватила его ногами, что смогла опуститься на него, чувствуя, как его твердый член под джинсами трется о мою киску.
Ладонями он откинул мои волосы назад и обхватил мое лицо.
— Сними свое платье.
— Почему бы тебе не снять его?
Внезапно он схватил мои волосы и откинул голову назад, выгнув шею и обнажив горло.
Я зашипела, но он только крепче сжал меня.
— Снимай. Свое. Гребаное. Платье.
Я втянула воздух, властность отражалась в каждом его слове, лаская мою кожу. Это была не игра, и это был не тот Ной, который попросил меня уйти, когда мы были в двух секундах от того, чтобы разгромить кухню. Это был мужчина, который знал, чего он хочет, и больше не боролся с этим.
Я стянула один рукав с плеча, другая грудь уже обнажилась, и сосредоточила свое внимание на нем, когда он сделал шаг назад, голодным взглядом пробежался по моему телу, наблюдая за мной так, словно хотел моей крови. Нуждался в ней.
Весь мир вокруг нас исчез, а время остановилось. Не было ничего другого, только мы и грязная потребность, которая скользила по моей плоти — мои бедра уже сжались, а трусики намокли.
Мое изумрудное платье соскользнуло с меня, образовав лужицу у моих ног, и я была уверена, что услышала, как он втянул воздух. Я перекинула волосы через плечо, двигая бедрами, позволяя ему изучать меня и впитывать все это. Мне нравилось, как он наблюдал за мной, прикусив нижнюю губу, его выражение лица напоминало животное, которое вот — вот потеряет контроль. Нас разделяло три фута, но я чувствовала его на своей коже, в воздухе витал запах секса. Это было чертовски ощутимо.
Я зацепилась пальцами за края трусиков.
— Разве я сказал, что ты можешь их снять?
Я замерла.
— Я думала…
— Не думай. — Он стоял, лунный свет, проникавший сквозь стеклянную дверь, отбрасывал тени на его крупную фигуру. — Сегодня ночью ты будешь делать только… то, что я тебе скажу.
Сиенна
Я дрожала от предвкушения, наблюдая, как он сокращает расстояние между нами, высасывая весь воздух из комнаты.
— Тебе понравилось? — Он начал кружить вокруг меня. — Когда я дразнил твою киску пивной бутылкой?
Я сжала пальцы, желая избавиться от нервного напряжения.
Он остановился и протянул руку, схватив меня за шею и притянув мое лицо к своему.
— Отвечай, когда я задаю тебе чертов вопрос.
— Да, — выдохнула я. — Мне понравилось.
Он крепче сжал мою шею. Грызущая боль ощущалась по-другому, эйфорически, когда она столкнулась с желанием, пульсирующим между моих ног. Мне чертовски нравилось это. Жар. Шипение. Животное желание трахаться.
Убрав руку с моей шеи, он провел пальцем по моим волосам и накрутил локон. Я хотела поцеловать его. Так сильно хотела почувствовать его вкус, что мне стало больно, каждый дюйм моей кожи дрожал от желания ощутить его теплую плоть.
Его радужные глаза вспыхнули чем-то диким и напряженным.
— В тот момент, когда ты вошла в эту дверь, ты добровольно отдала весь контроль. Мне. Ты понимаешь это?
— Да. — Я не колебалась ни секунды, волнение, бушевавшее в моей душе, было неоспоримым.
— Стой, — приказал он, и я с затаенным дыханием наблюдала, как он зажигает свечи, которые были расставлены на вершине камина. Одна за другой, пламя начало мерцать, рассыпая по комнате множество оранжевых и желтых оттенков.
Боже, я надеялась, что он не собирается медлить. Меня уже распирало от желания. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного — предвкушение, которое держало в плену каждый мускул.
Ной встал перед козлами для пилки дров. При горящих свечах он выглядел как дьявол, собирающийся предложить свое подношение — подношение, которое я с готовностью сделаю для него.
— Иди сюда.
Я сглотнула, сердце колотилось о ребра с каждым шагом.
— Что происходит?
— Шшш. — Он просто приложил палец к губам. — Просто делай, что я говорю.
Я замерла напротив него, между нами стояли два козла. Я была бы большой гребаной лгуньей, если бы сказала, что не нервничаю, но было такое чувство возбуждения, которое скрывало нервное напряжение от незнания того, что он планирует.
Он встал позади меня, и я практически чувствовала его дыхание на своих плечах, его тепло скользило по моей коже.
Я втянула воздух, когда он приложил кончик пальца к моему позвоночнику, проводя им по изгибу спины с мучительной медлительностью.
— Ной, — всхлипнула я, склонив голову набок, одержимая этим простым, нежным прикосновением. Моя кожа была сверхчувствительной, я знала о каждом его движении.
Он добрался до моих трусиков, и я не могла дождаться, когда он сорвет их с меня. Я хотела услышать, как он рвет ткань, прежде чем нагнет меня и оттрахает.
Внезапно он обхватил меня рукой, притянул к себе, просунул руку внутрь трусиков и провел пальцем по моей киске.
— Я еще даже не начал, а ты уже практически на грани того, чтобы кончить.
Я потянулась вверх, желая обвить его шею, но он схватил меня за руку и вывернул ее за спину, отчего в плече запульсировала боль.
— Если ты кончишь раньше, чем я скажу, я не буду тебя трахать.
— Господи. Ты пытаешься убить меня?
Я задрожала, когда он покрыл нежными поцелуями мой позвоночник.
— Что-то вроде этого. — Он спускался вниз по моему телу, Он опустился вниз по моему телу, дразня пальцами, сводя меня с ума, пока он возился с моими трусиками. Мои ноги
